Красная дорожка Кернеса. Похороны мэра Харькова глазами его сына и “Страны”

По ступенькам Театра оперы и балета Харькова поднимается бывший губернатор Харьковской области, бывший кандидат в мэры Харькова и бывший друг Геннадия Кернеса Михаил Добкин.

На нём чёрное пальто, чёрные от солнца очки — нетипичный аксессуар для политика в этот пасмурный холодный день. Руки Добкина озябли от холода и покраснели. Он снимает очки и становится всё ясно — глаза тоже красные.

Добкин пришёл на похороны к Кернесу.

Мэру Харькова был 61 год. Он умер в клинике “Шарите” вскоре после того, как его избрали мэром в третий раз. Разгар избирательной кампании мэр провёл в реанимации. Он заболел коронавирусом, а вирус усугубил последствия ранения семилетней давности, когда киллер стрелял в него во время пробежки.

Через пять часов тело Кернеса отвезут на городское кладбище №2. В этот момент в театре — церемония прощания. Гроб открыт, у горожан есть возможность увидеть и попрощаться с мэром в последний раз.

Добкин заходит через центральный вход, а не боковой, куда привезут многих VIP-гостей, мэров, депутатов, чиновников и бизнесменов. Он зайдёт, попрощается и быстро выйдет. Они так и не успели поговорить, и эти три минуты — редкое и последнее время вместе. 

А мы так и не узнали причину расхождения звёздной пары — Кернеса и Добкина.

Добкин “проскочил” раньше всех. Уже 30 минут спустя люди у входа выстраиваются в длинную живую очередь, как на премьеру в театр, куда привезли долгожданную звезду эстрады, билеты выкуплены до галерки, а программа обещает аншлаг.

Харьковчане несут цветы, венки, воспоминания, добрые слова и фотографии с Кернесом на телефоне. Кернес любил делать сэлфи и памятные фото с горожанами. Прямо купался в этом внимании. Знакомство досталось не всем, а сегодня такая возможность появилась у многих.

Фото делают редко, отдавая эту привилегию папарацци. Почтение выражает каждый. 

Последний раз Кернес вышел на публику четыре месяца назад: 23 августа он открыл фонтан, а вскоре заболел COVID-19. 

Вирус обострил проблемы, которые появились после пулевого ранения. 17 сентября Кернеса увезли на лечение в берлинскую клинику. В прошлый понедельник он вернулся в Харьков мёртвым.

Новости шокируют заголовками: “Кернес умер от коронавируса”. Но причина смерти — другая. Сперва отказали почки. Позже остановилось сердце.

Кернес не победил смерть, но победил коронавирус. Он от него излечился. И то обстоятельство, что хоронят его в открытом гробу, а людям позволительно не держать дистанцию, сообщает о ложности заголовков.

Если бы не покушение в апреле 2014-го года, всё было бы по-другому. Выстрел в спину мэра во время утренней пробежки и его многолетние попытки реабилитироваться — одна из тем обсуждения на похоронах.

Об этом же мы говорили с другом покойного Кернеса, бизнесменом Павлом Фуксом по дороге на похороны. Кернес заявлял неоднократно, что в него стреляли по заказу его врага — Арсена Авакова.

Фукс так не считает и говорит, что Кернес заявлял о причастности Авакова в качестве элемента самозащиты в борьбе с ним.

— Вас не удивило это заявление Фукса? — Мой внезапный собеседник на похоронах у Кернеса — его сын Даниил.

Из всех троих сыновей именно он кажется мне больше других похожим на отца. 

Сын Кернеса, Даниил. Фото: Страна

Даниил направился к окнам, чтобы посмотреть, насколько большой выстроилась очередь у входа в Оперный.

Через несколько часов гроб с телом нужно будет вести на кладбище, чтобы не хоронить его в темноте, а количество желающих проститься — слишком велико для оставшегося отрезка времени.

Но вернёмся к покушению, которое закончилось гибелью семь лет спустя. Сегодня исход ранения очевиден, а вот имя заказчиков выстрела — нет.

— Вы читали интервью Фукса? Слышали это заявление?

— Времени ещё не было, но я тоже не считаю, что это сделал Аваков.

— Тогда кто?

— Это внутренние истории, связанные с Харьковом. В тот момент важно было обезглавить город. То, как это было сделано, говорит, что стрелял не фанатик, а хорошо подготовленный человек. Чёткая, спланированная спецоперация. Судя по уровню подготовки стрелки были профессионалами, обученными людьми. А какой смысл Авакову был просто убить человека? Намного хуже посадить его в тюрьму на 15 лет. Как по мне, Арсен Борисович — очень прагматичный человек. С чувством вкуса.

— Аваков выходил на связь в последние несколько дней с кем-то из членов семьи?

— Я с Аваковым не общаюсь. С ним больше коммуницирует Павел Якович (Фукс — Ред.). Но с детства мы в хороших отношениях с его сыном Сашей Аваковым. На протяжении трёх месяцев он меня поддерживал, и после смерти отца он выразил соболезнования от всей семьи. Сказал: “Не волнуйся, мы рядом”. Я ему за это очень благодарен.

Такая перемена семьи и друзей Кернеса по отношению к Авакову кажется мне очень странной. Я трижды говорила с Кернесом о покушении. И каждый раз он утверждал, что Аваков заклятый для него враг, и что, несомненно, покушение на его жизнь — дело рук главы МВД.

Мы отходим от окна к балкону второго этажа, где открывается сцена церемонии. Внизу по центру — гроб в цветах. В гробу — Кернес. Какой-то большой и серьёзный. Слева от гроба в четыре ряда стулья для близких. Чуть поодаль — оркестровый угол, где музыканты играют на нервах собравшихся сентиментальными звуками классиков, провоцируя слёзы, печаль и раздражая тех, кто не приемлет похоронной драмы или попал сюда из праздного любопытства.

По периметру расставлены авторские букеты и венки от известных людей. От Игоря Суркиса, от Григория Суркиса, от Александра Ярославского, от коллектива Харьковской областной прокуратуры, от мэра Днепра Бориса Филатова, от посольства Словацкой республики и другие.

В зале пахнет розами. Их тут тысячи. Невозмутимая красота срезанных цветов, окаймляющих это смертельное ложе, одевает Кернеса, словно броней. С каждой минутой букетов становится все больше и больше, будто они тут прорастают. Раз в 30 минут волонтёры собирают цветы в охапку и уносят в машины. Три КАМАЗа с розами вскоре уедут на кладбище и укроют могилу мэра.

— Как ты думаешь, почему так много красных цветов? Почти нет жёлтых, белых. Одни розы и гвоздики, —  спрашиваю у сына.

— Все красное, потому что красные цветы — это символ победы и любви.

— А не потому что среди гостей много чиновников?

— Ну какие чиновники? Посмотри вниз. Видишь, сколько молодёжи! Каждый второй до 30 лет. Мне рассказали, что волонтёры всю ночь возили цветы, так как ни одна служба доставки не могла справиться с таким объёмом заказов. Волонтёры им помогали, — описывает Даня.

Цветов так много, что люди становятся на цыпочки, чтобы увидеть мэра. Нам с высоты второго этажа видно его хорошо. Он, как это часто бывает в подобных случаях, мало похож на себя живого. Но если хорошо всмотреться сквозь грим, можно мельком уловить хитрый прищур и фирменную ухмылку.

— Почему Добкин так быстро ушёл?

— Он приезжал в Благовещенский собор на отпевание... Вчера поздно вечером. У него были свои личные отношения с отцом, поэтому была и личная история прощания. Им важно было попрощаться наедине. Мы сегодня с семьёй тоже всю ночь были в храме. Там можно было попрощаться без лишних глаз.

Визит и прощание Добкина с многолетним другом, с которым им так и не судилось восстановить отношения при жизни, молвой передают из уст в уста на похоронах. Такие эпизоды — пища для вечных фанатиков любопытства. Многочисленное племя зевак — неизменная публика для подобных событий.

— Говорят, прощание Добкина было трогательным. Он зашёл в храм в сопровождении владыки, владыка положил ему ладонь на голову. Он опустился на колено у гроба и заплакал. Наверное он исповедовался. Встал и вышел с воспалёнными глазами, — вступает в наш разговор посторонняя женщина.

Теперь понятно, почему Добкин с утра был в очках.

Я увожу разговор, и спрашиваю у Дани, а много ли наведалось на похороны врагов. Для таких, как Кернес, слово враг — сакрально.

“Их нужно беречь, как друзей. Чтоб не дали расслабиться”, — как-то сказал мне Кернес. Вспомнилось и подумала, что у фразы “Я вашего Кернеса в гробу видел!” может быть и другая трактовка. Вот я и спрашиваю: — Где враги?

— Отец в этом смысле такой недосягаемый. Вот, например, Олег Сенцов написал гнусный пост про моего отца. А вы читали комментарии под его постом? Там слово “дебил” — самая корректная оценка его позиции.

Кто из политиков был, а кого не было на прощании — вторая тема для пересудов на похоронах. Юрий Бойко, Вадим Новинский, Евгений Мураев, Вадим Столар, Виталий Кличко — все тут.

Нотами возмущения перебивает музыку Шопена критика Офиса президента. Не столько за нелепое сообщение по факту смерти мэра, сколько за игнор и равнодушие. Никто из руководителей центральной власти так и не приехал. Ни президент Зеленский, ни премьер-министр Шмыгаль, ни спикер парламента Разумков. Ни букета, ни привета, ни ноты сочувствия.

Это невнимание возмущает и семью Кернеса.

— А как вам поведение президента и Офиса президента?

— Очень удивился, — говорит Даниил. — Эта фраза недалёких клерков про “к нему было неоднозначное отношение” явно не принадлежит президенту. Или в ОП уже у Зеленского вообще ничего не спрашивают и слова не дают?

— А какой реакции от президента вы ждали?

— Они дружили с отцом, знали друг друга, встречались и виделись много раз. Ты — президент, а Харьков — образцово-показательный город. Учитывая колоссальный рейтинг отца, что он имел в виду под словом “неоднозначность”? Его жизнь была неоднозначной, или что? У меня супруга очень правильно по этому поводу написала: “Я вам желаю, когда вы уйдёте со своего поста, чтобы о вас всё было однозначно”. Меня утомило то, что меньшинство продавливает большинство. Пусть приедет в Харьков и спросит, как харьковчане относятся к мэру?

Мы прерываемся. На главной сценке внизу лёгкий переполох. Операторы переставляют камеры.

Отдельной группой выделяется компания крупнокалиберных мэров — Кличко, Филатов и Труханов, который как раз недавно сумел оправиться от коронавирусной болезни и приехал проститься с коллегой, не долечив своё воспаление лёгких.

Они выстроились в ряд, сняли маски и печально смотрят на Кернеса.

Все четверо победили в последней избирательной гонке на мэрских выборах. Все четверо повторно стали градоначальниками городов-миллионников. Киев, Днепр, Одесса, Харьков — всех переизбрали. Кернеса — в третий раз.

Он вообще среди них набрал больше всего процентов.

И вот победители, хранители децентрализации, впервые собрались вместе. Без масок. Все молча. Только они стоят, а он — лежит.

Спустя 30 минут Терехов увезёт вип-гостей показывать строительство Харьковского зоопарка, которым в последние месяцы бредил Кернес. Печаль развеется в делах и разговорах совсем скоро. Мэры примутся обсуждать ливнёвки, уборку снега и мусора, возврат контроля над ГАСК и всякие дела, которые им предстоит сделать, чтобы “когда нас будут закапывать, люди пришли нас помянуть так же, как Кернеса”.

Количество людей, пришедших проститься с Кернесом, шокирует их до гробового молчания. Они будут ещё много вспоминать об этом дне, и подолгу рассказывать о похоронах Кернеса в своих компаниях. Кто-то напьётся. А кто-то глубоко задумается. Возможно, кто-то заплачет, но не тут. Это будет потом.

А сейчас — жизнь продолжается. Уже в десяти метрах от гроба Кличко делает селфи с зеваками, как будто тут не прощание с умершим человеком, а премьера фильма. Кличко явно не хватило чувства такта. Из фото позирующего на селфи мэра сделают кучу мемов, выставив его идиотом. Но пока он позирует, как на встрече с избирателями.

А уже через минуту Кличко обсуждает по телефону с каким-то погонным правоохранителем, как будет сносить ресторан на Золотых воротах. И что решение суда он вскоре получит, а пока пусть полиция готовится — “будем крушить”.

Филатов с Трухановым обсуждают встречу в Одессе и договариваются после Нового Года увидеться и “забухать” с каким-то “Серёгой”. Болтают.

А потом раз и пауза: “Бля, Гену жалко, просто п@здец”, — сокрушённо выдаёт Филатов, вроде и не было этого разговора про зоопарк и Одессу.
 
К ногам усопшего продолжают класть цветы горожане, вроде они прощаются и поздравляют Кернеса с победой одновременно. Он весь в цветах. Волонтёры поправляют обстановку, убирают с пола опавшие лепестки, уносят лишнее. Он любил чистоту и порядок до тошноты. 
 
— Фукс рассказал, что ваш отец был очень щепетильным в одежде. Мог по несколько раз перешивать вещи, мучал продавцов, следил за внешним видом. Откуда эти привычки?
 
— Они с покойным его другом Диментом были модниками. Раньше эта мода выражалась в американских клёшевых джинсах, куртках. Стремление в молодости быть стилягами. Это желание осталось с ним навсегда. У него такой подход во всём. Он всё контролировал, его волновала каждая мелочь. Всё было важно: от бусинки на рубашке до визита президента.
 
— В нашем интервью Фукс рассказал, что у Геннадия Кернеса была странная привычка давить нос. Он делал это часами. Что это за прикол?
 
— Да, есть такое. Отец всю жизнь “давил нос”.
 
— А зачем?
 
— Это тайна, покрытая мраком. У него росли волосики на носу, как у всех нас, но они его безумно раздражали. Может, он их пытался убрать. Мы даже составляли рейтинг, кто дольше провел с Кернесом время, когда он издевался над своим носом. Однажды, когда он ещё жил с моей мамой, он купил в Берлине в парфюмерии “Дуглас” за 600 марок увеличительное зеркало с подсветкой, чтобы давить нос. Когда они расходились, мама решила сделать папе больно, и оставить его себе. Купить его было невозможно.

Как-то раз я приехал к нему, а он сказал: “Сейчас, подожди, сынок”. И пропал. Нос давил. Он в кабинете перед зеркалом с шести вечера до шести утра мог давить нос. Он мог зайти в любой лифт, где есть зеркало, давить нос и часами кататься. 
 
— Это форма медитации такая что ли?
 
— Да, 100%. Он медитировал перед самыми важными событиями, держась за нос. Это было очень смешно, особенно, когда он выходил, а у него нос — цвета алой помады.
 
Волонтёры в который раз собирают и уносят цветы у гроба. Пришло время сворачивать церемонию, но людей не становится меньше.

Харьковчане постарше рассказывают, что в последний раз такой аншлаг был на похоронах у бывшего губернатора Кушнарёва, которого убили во время охоты в начале 2007 года. Кстати, сегодня Кернеса похоронят около Кушнарёва.
 
Люди, которые пришли проститься, очень по-разному реагируют на смерть. Кто крестится, кто плачет, кто гладит розы, вроде как Кернеса по рукам, кто молчит и впадает в ступор. Кто посылает незримый воздушный поцелуй.

А вот пара молодых взрослых мужчин кладёт цветы и дают Кернесу воздушный “пять”, вроде как он сейчас приподнимется и поймает его на лету, примет приветствие, вроде как он тут лежит и за всем наблюдает.

Второй показывает Кернесу на прощание знак двумя пальцами “Виктория”, с которым мэр часто позировал на публичных фото.

Когда неместные начнут разъезжаться с похорон по домам, им бросится в глаза пара оставшихся с кампании последних бордов на выезде из Харькова, на языке технологов — “заглушек”, которые кандидаты развешивают в дни запрещённой агитации, и с которых Кернес как бы передаёт им последний “Привет!”. На борде три фирменных знака — сердце, фирменный знак Кернеса “Виктория” и улыбающийся смайл.

— Вы пропустили один момент, когда пришли полковники в форме, положили цветы, сняли шапки. Это было очень трогательно, — комментирует Даня. Он волнуется, что время прощания подходит к концу, а очередь горожан за окном не становится меньше.

— А вы с отцом когда-то обсуждали смерть?, — аккуратно спрашиваю у сына.

Разговор о смерти уместен для похорон. Но, очевидно, неуместен для активного человека, даже на инвалидной коляске.

— Нет, он не любил обсуждать душещипательные темы. Он даже не мог себе представить, что он умрет. Он об этом вообще не думал.

— Даже несмотря на ранение?

— Мне кажется, что человек, однажды попав “туда”, думает, что всё, теперь будет жить по-другому, но проходит год и ты живёшь, как и прежде.

Вдова и дочь убитого лучшего друга Кернеса Димента, похожие в своей печали и образах, как сёстры, сидят на стульях в четвёртом ряду, прижавшись друг к другу, и наблюдают за потоком людей.

— Как ваш отец переживал смерть Димента?, — спрашиваю у сына Кернеса.

— Очень тяжело. Он очень сильно рыдал. Он не оставил его семью, стал для них вторым отцом. Для них потеря моего отца — как вторая потеря Юры.

— Когда-то в моём интервью оффрекордс Геннадий Кернес рассказал, что у него есть 11-летняя дочка Соня.

— Да, это правда. София Геннадиевна Кернес.

— Она приехала на похороны?

— Соня была сегодня утром в храме на отпевании.

— Вы поддерживаете отношения?

— Да, но, если на чистоту, то они больше с Кириллом общаются, так как у него есть дочка одного возраста с Соней. Они живут в Лондоне.

На первый ряд перед гробом усаживается супруга Кернеса Оксана. Красивая и печальная. Она простится с мужем через пару часов. Достанет из футляра очки и положит их супругу в гроб. По левую руку рослый и такой же статный, красивый, как мать — Родион, приёмный сын Кернеса, ребёнок Оксаны от первого брака. 

Родион, Оксана, Геннадий 

— В нашем интервью Фукс сказал, что из всех детей Кернес больше других любил Родиона — приёмного сына. У вас нет чувства ревности?

— Ревности нет и быть не может. Отец любил нас всех безмерно, души не чаял в каждом из нас, но проявлял свою любовь к каждому по-разному, потому что отношения с каждым из нас были особенные. У нас так в жизни сложилось, что отец с детства всегда говорил, что Родион наш брат. Я его и Кирилла считаю братьями. Всегда так было.

— У вас в семье четверо детей, и у всех разные мамы?

— Да. Получается, что есть Кирюша. Он родился в 1982 году, потом в 1988 году родился я. В 1996 папа разошёлся с мамой, и отец начал жить вместе с Оксаной. У неё был сын от первого брака. Отец воспитывал Родиона с самого малого возраста.

— Иногда после смерти великих отцов в семье начинается разлад между детьми. Как сделать так, чтобы у вас такого не произошло и сыновья не разругались на почве дележа наследства отца?

— С одной стороны, чтобы сохранить то, что есть — нужно объединиться. А с другой стороны — мы приумножим то, что есть. Поэтому объединение — единственный путь, который может быть.

— Что вы будете делать с гостиницей, в которой в последние годы жил ваш отец?

— Ничего, она так и будет работать.

— А с номером, в котором он жил?

— Думаю, так и оставим. У нас даже есть комната в этой гостинице, где хранится огромная коллекция кепок от отца.

— Кепок?

— Да. Если не знаешь, что подарить отцу — подари ему кепку модную. У него есть разные. Можно было бы сделать благотворительный аукцион, по типу ваших аукционов с картиной. Кстати, он был очень рад картине, которую я ему подарил, а вы нарисовали.

— И не обиделся?

— Он сидел довольный очень. Тем более, что до того момента, как я ему подарил, все говорили, что ему такое не нравится, но он был счастлив.

— А как он относился к иронии?

— К самоиронии не очень. Он был чувствительный к критике. Но юмор любил.

— А правда, что у Кернеса есть сестра-близнец?

— Да, она живёт в Москве. Такая как он, только с волосами и грудью. Мне как-то звонит один приятель из аэропорта — в ужасе. Говорит, представляешь, видел только что Кернеса в кудрях и четвёртым размером груди. Я его успокоил, и объяснил, что это двойняшка. 

Время прощания существенно затянули из-за огромного числа желающих проститься. Всего, по официальным данным полиции, пришло более 100 тысяч человек.

Ещё немного и начнёт темнеть — время ехать на кладбище. Людей на улице просят понять, простить и отпустить.

Охранники выносят гроб Кернеса на красную дорожку и несут под прицелом сотен собравшихся глаз. Как на вручении “Оскара”. Впереди двое близнецов, Саша и Серёжа, рыжие, как из детских иллюстраций к поэзии Маршака. Они работают в охране Кернеса 18 лет. И сегодня с этим клиентом у них последний рабочий день. Луноликий рослый охранник по имени Олег следует сзади.

Он все последние годы носил Кернеса через бордюры, ступеньки, по лестнице — всюду, рослый, крепкий и всегда в аккуратном костюме попадал на снимки папарацци, когда возил Кернеса на коляске.

Сегодня он несёт его в последний раз в тяжёлой дубовой коробке.

Люди из очереди примыкают к рядам провожающих.

И тут гробовую тишину прорывают первые хлопки. В холодном декабрьском воздухе раздаются аплодисменты, как на открытии фонтана, как после присяги на выборах. 

Харьковчане аплодируют мэру. Такого я ни разу не видела на похоронах.

Овации мэру, который показал силу воли и умение делать своё дело вопреки всему. Проживший противоречивую жизнь, ставший легендой при жизни и уделавший недругов даже на собственных похоронах.

В памяти многих харьковчан на долгие годы останется эта картина, как Кернеса несут в катафалк, как будто это не красная дорожка в последний путь, а апогей его карьеры.

Кого ещё так похоронят в ближайшие годы?

Люди рукоплещут и скандируют — “Спасибо, мэр!”.

Светлана КРЮКОВА