Консервация бедности

Одним из результатов деградации экономики является резкое сокращение численности населения Украины, которое только за первое полугодие 2016 г. уменьшилось на 100 тыс. человек. Опасность состоит в том, что речь не о новой тенденции: аналогичная по характеру динамика отмечалась и в прошлом году.

Здравствуй, инволюция?

Эксперты киевского Института эволюционной экономики (ИЭЭ) полагают, что украинская экономика демонстрирует очень редкое в современной практике, а потому недостаточно исследованное явление, — эволюционное сворачивание системы в целом — инволюцию, регресс, деградацию. Ни одна страна, ни один народ или его правительство, кроме разве что некоторых латиноамериканских и африканских, в наше время не допускали столь далеко зашедшего опасного явления — всегда запускались защитные антикризисные меры. В нашем случае рулевые экономики страны видят опасное скольжение экономики Украины по наклонной, но при этом не всегда предпринимают действенные меры по его торможению, порой даже создается впечатление, что своими действиями содействуют ускорению этого процесса.

Справка

Институт эволюционной экономики — независимая общественная организация, объединяющая ученых Украины, исследователей инновации и связанных с ней национальных инновационных систем, эволюционной экономики, макроэкономики, институционализма и институциональной структуры общества, механизмов социально-экономических циклов, экстремологии, занимающихся прогнозированием системных кризисов, а также разработкой антикризисной политики и комплекса вопросов, с нею связанных. 

Если не включить по настоящему тормоза, то в какой-то момент процессы в экономике могут приобрести невозвратный характер, и для ее восстановления может понадобиться чрезвычайно длительный период, исчисляемый многими годами.

Уточним, депрессия “по-украински” — это длительный период отсутствия сколь-нибудь значительных внешних инвестиций, невозможность устойчивого экономического развития, недостаточность внутреннего спроса со стороны населения и бизнеса, что угнетающе действует на все без исключения сферы общественной жизни.

При этом экономика стремительно скатывается к наименее перспективной аграрно-сырьевой модели, что не просто искусственно поддерживает массовую бедность населения, бизнеса и страны в целом, но и консервирует ее.

Вынужденная ставка на сельское хозяйство приводит к деградации промышленности и убивает экономику в целом. Ведь даже самые эффективное сельское хозяйство США и Европы, с их огромной продуктивностью, не могут выжить без крупных государственных субсидий и протекционизма. А значительные госвливания как раз и берутся из других сфер экономики. Ни одна страна не может стать богатой без развитой промышленности и сферы услуг.

Кроме того, угасание промышленности ведет к сильнейшему снижению продуктивности труда, в том числе, и в сельском хозяйстве. Все неразвитые страны имеют одну общую черту: у них плохо развита индустрия. Гораздо перспективнее, если сельское хозяйство становится придатком к хорошо развитой и процветающей промышленности. Преимущественно аграрная страна — это сокращающаяся прибыльность, резкие ценовые колебания, постоянная зависимость от природных явлений, во многих случаях неквалифицированный труд. А еще — мизерные зарплаты и доходы населения, которые удерживаются преимущественно у черты прожиточного минимума.

Указанные обстоятельства не могут быть свежей новостью для наших чиновников. Но, увы, создается впечатление, что это именно так, и история их ничему не учит.

Наполнять бюджет будут студенты?

Что делать, если промышленность в упадке, услуги, образно говоря, оказывать особо некому в силу тотальной нищеты населения, а инновационные секторы экономики даже не начинали создавать? Тут как раз есть два пути.

Первый — активизировать инновационные процессы. Срочно предпринять меры для восстановления промышленного потенциала страны (некогда входившей в число самых развитых промышленных стран мира). Запустить стимулирование деловой активности в инновационных секторах со стороны банковской системы. Реформировать управленческий сектор (страной должны управлять макроэкономисты, профессионалы из научной и образовательной сфер). Освободить от жесточайших законодательных и административных тисков самозанятое население и провести ревизию законодательства, удалив из него все, что сдерживает деловую активность, нарушает пропорции экономики и угнетает инновационное развитие.

Второй путь — продолжение хорошо известного старого, т.е. того, чем, собственно, и занимается наша страна на протяжении последних лет, уповая на то, что аграрии всех накормят. При этом дыры в бюджете затыкаются не зарабатыванием гривны, доллара и евро в экономике, а тихим уничтожением среднего класса страны, одновременно угнетая и без того невысокий спрос внутреннего рынка. Об этом красноречиво свидетельствуют новации последних лет: налог на недвижимость, налог на депозиты, налог на желающих жить чуть лучше нищих — на работающих пенсионеров. А еще — увеличение давления на малый и средний бизнес, резкое ужесточение карательных законодательных санкций по отношению к “малым” и “средним”. Ну и, конечно же, — “инновация по-украински”: новая коммуналка, которая (и это особо и не скрывается) ударит в первую очередь по тем, кому субсидии не положены, по тем, кто еще недавно мог считать себя представителем среднего класса, т.е. прослойке, на которую опираются все развитые страны мира.

Теперь вместо того, чтобы собирать средства на покупку авто, новой квартиры или качественной бытовой техники длительного пользования, как это происходило в прежние годы, средний класс будет постоянно и, судя по наполеоновским планам, “всегда” подкармливать безальтернативные монополии — частные и государственные структуры, с их уровнем жизни как в скандинавских странах, с непомерными расходами, с раздутым управленческим аппаратом, с ежемесячными, без преувеличения, миллионными зарплатами и прочими гарантированными “богатым” государством “радостями”.

Опасность такого пути в том, что денег для бюджета все равно постоянно будет не хватать, аппетиты государства растут едва ли не в геометрической прогрессии, ущемляя все новые слои населения. Неудивительно, что в поле зрения чиновников попали уже и скромные студенческие стипендии.

Реиндустриализация и создание новых рабочих мест подменяются мыслями о “добровольно-принудительных” “заимствованиях” у пенсионеров, студентов, матерей-одиночек, мелких предпринимателей, у всего населения в целом.

Взращивание госдолга

А поскольку денег, по сути изъятых у среднего класса страны для содержания громоздкой, неэффективной государственной машины не хватает, вторым источником пополнения госказны избраны внешние заимствования где только можно, что только можно и как только можно. Таким образом наращивается госдолг — не по дням, а по часам.

Всего лишь два с половиной года назад, на 1.01.2014 г., государственный и гарантированный государством долг составлял около 585 млрд грн. На протяжении 2014-го шло мощное наращивание госдолга, а в 2015—2016 гг. цифры на графиках просто “обезумели”. На 1.07.2016 г. госдолг достиг фантастической величины и превысил полтора триллиона гривен (точнее 1,668 трлн грн), т.е. государство, беспрецедентно в украинской истории, утроило свои обязательства.

Правда, цунами государственного и гарантированного государством долга за последние годы в гривневом выражении обусловлено в первую очередь, конечно, курсовым обвалом, беспрецедентной, более чем трехкратной девальвацией гривны.

В долларовом эквиваленте цифры чуть-чуть “веселее”. В частности, на 1.01.2014 г. долг составлял около 73 млрд долл., на 1.01.2016 г. подсел до 65 млрд. Однако уже на 1.07.2016 г. тренд развернулся в обратную сторону, и долларовое бремя страны за первую половину текущего года подскочило на 2,5% — до более чем 67 млрд долл.

Справка

Государственный и гарантированный государством долг в долларовом эквиваленте по состоянию на конец 2015 г. составлял 65,5 млрд долл. США, что соответствовало уровню около 80% ВВП.

Как известно, критическим считается 60%-е соотношение госдолга и ВВП страны. Таким образом, по этому показателю экономического здоровья Украина застряла в глубине “красной зоны”.

Если в 2010-м каждый украинец был должен “миру” около 6 тыс. грн., то в текущем году каждый из них, включая младенцев, “задолжал” внешним кредиторам уже около 40 тыс. грн.

Болезненное обострение целого ряда старых проблем и постоянное появление новых уже привело к значительному ухудшению уровня жизни огромного количества людей.

Залог сильной экономики — высокий уровень внутреннего потребления, которое базируется в том числе на высокой потребительской способности граждан (т.е. на высоких доходах). Однако сырьевая и преимущественно сельскохозяйственная экономика характеризуется большой долей неквалифицированного труда, а следовательно — отсутствием предпосылок для роста реальных заработных плат.

Зарплаты нельзя нарисовать, их надо зарабатывать

В последнее время участились разговоры о том, что “минималка” в отрыве от реальных возможностей депрессирующей экономики будет поднята на новые уровни. Казалось бы, благое дело.

Но искусственное повышение зарплат, не основанное на росте производительности труда и росте экономики в целом, или попытки просто “нарисовать” высокую минималку, заставив мелких и средних предпринимателей “показывать” намного большую зарплату, чем они платят на самом деле, приведет лишь в очередной тупик.

Увеличение налогового бремени, сворачивание предпринимательской и деловой активности, закрытие и ликвидация “мелких” и “средних”, маргинализация общества, массовая безработица, появление новых “лишних ртов” на биржах занятости и зашкаливающая миграция — это лишь некоторые аспекты возможного введения “нарисованной” для красивых цифр “минималки”.

Зарплаты и доходы нельзя “рисовать”, их надо зарабатывать, в т.ч. возрождением крепкой финансовой системы, реиндустриализацией, созданием рабочих мест и демотивацией трудоспособного населения к миграции в другие страны за достойным уровнем жизни.

Ведь в Украине, по данным Государственной службы статистики, средняя зарплата в стране “докатилась” до предела около 200 долларов. Даже в соседней Беларуси средняя зарплата составляет 357 долл., а в хронически и давно небогатой Молдове — 254.

Как говорится, ниже уже некуда. Многие граждане просто вынуждены мигрировать в более экономически развитые страны, чтобы банально выжить… 

Украинцы обрушили рынок труда соседней Польши

Низкие доходы провоцируют постоянный и сильный отток населения. Самые перспективные слои населения на фоне экологической, экономической и гуманитарной катастрофы в собственной стране становятся плательщиками налогов уже в других юрисдикциях.

Так, наши “заробитчане” уже обрушили рынок труда в соседней Польше. Вместо привычных ранее 12—15 злотых в час (стоимость одного польского злотого — около 6 грн 50 коп., до 2014 г. его стоимость равнялась 2 грн 50 коп.) поляки теперь платят неквалифицированным “нашим” около 7—9 злотых за один час работы.

По данным Ассоциации предпринимателей и работодателей Польши, почти миллион иммигрантов из Украины принесет государственному бюджету Польши в масштабе года прибыли в размере от 7 до 9 млрд злотых. Как ранее заявляли высшие госчиновники Польши, страна приняла около миллиона трудовых мигрантов из Украины. Из нашей страны уезжают в основном молодые люди, не желающие работать без перспектив.

Основной поток мигрантов идет в Польшу, Чехию и Канаду. Уезжают и самые одаренные — число ученых, эмигрировавших из Украины, выросло втрое. Массовый выезд украинцев за границу, в т.ч. и на постоянное проживание, на фоне неблагоприятных демографических показателей, невысокой рождаемости и достижения значительной частью населения пенсионного возраста — это уже национальная трагедия.

Справка

По данным службы занятости Украины, в стране уровень безработицы молодежи до 24 лет составляет 25%. Общая численность безработных в первом квартале 2016 г. составляла 1 млн
800 тыс., что на 100 тыс. больше, чем еще год назад.

В 2013-м официальный уровень безработицы составлял 7,7%, в 2014—2015 гг. — 9,5—9,7, в первом квартале 2016 г. достиг уже 10,3%.

Ценовые войны — симптомы болезни экономики

Макроэкономические показатели страны зашкаливают в “красной зоне”. Вот лишь несколько тревожных сигналов. Согласно исследованию НБУ, около 50% украинских промышленников ожидают уменьшения заказов в связи с отсутствием рынка сбыта и спроса и отсутствием финансовых ресурсов. О чрезвычайном падении деловой активности свидетельствуют цифры падения продажи бензина (на 7,7%) и дизтоплива (на 12,7%) в июне текущего года, рост задолженности по зарплатам в том же июне составил 5%, даже в условиях отсутствия закупок газа и при минимальном импорте угля (а ведь впереди отопительный сезон!), торговый баланс Украины оставался отрицательным.

Спад в промышленности, безусловно, обернется очередным витком роста безработицы и дальнейшим падением покупательной способности. А и без того чрезвычайно хилый внутренний спрос наверняка добьют новые тарифы. Экономика может попасть в ловушку стагнации. На жалких копейках, сэкономленных на студентах и матерях-одиночках, далеко не уедешь, поэтому все надежды на уже согласованный транш МВФ, денег которого никак не могут дождаться.

Украина стала очень зависимой страной от средств Международного валютного фонда.

Ведь задержка транша, наложенная на уменьшение экспортных поступлений и дефицит госбюджета, может запустить печатный станок. Надо же чем-то обеспечить закупки энергоносителей к отопительному сезону и повышение социальных стандартов на фоне падающей экономики!

Вот тогда стагнация может превратиться в еще большее зло — стагфляцию (падение экономики одновременно с ростом цен). Одновременно можно будет задуматься и о перспективах обменного курса, который сейчас держится едва ли не исключительно на факторе тотальной нищеты населения и мизерных доходов бизнеса.

О проблемах бизнеса свидетельствуют не только резко минусовые показатели торговой розницы в отдельные месяцы, но и конкретные действия участников рынка.

Так, едва ли не впервые в истории последних десятилетий, в текущем году мы стали свидетелями ценовых войн на табачном, пивном, шоколадном и многих других рынках. Многие производители продукции столкнулись с обвальным падением продаж и, соответственно, выручки, поступающей от розничной и оптовой торговли, которая нужна, чтобы оплачивать зарплаты, налоги, аренду помещений, непомерно возросшие также не только для населения, но и для предприятий тарифы за потребление энергоносителей и прочие расходы производственной деятельности.

Какие-то компании начали демпинговать, а далее “понеслось-поехало”. Производители начали наперегонки снижать цены, в результате ценники на многие товары (пиво, безалкогольные напитки, “табачку”, шоколад, “кондитерку” и другие позиции) зачастую снизились на
25 и более процентов.

На самом деле ничего хорошего в этом, кроме временной экономии потребителей в условиях ценовой войны, нет. Ведь в результате до минимума сократились прибыли предприятий-производителей, меньше уплачено налогов государству, меньше выплачено зарплат работникам, меньше возможностей для развития и модернизации производства…

Но производители, зачастую работая по отдельным позициям едва ли не в ноль, буквально “выгрызают” у конкурентов остатки потребительского спроса обнищавшего населения.

Ценовые войны, таким образом, внесли свою “посильную” лепту в очередной виток деградации отечественной экономики.

На дне…

Несколько слов об основном индикаторе экономики — недвижимости. В последние годы именно на ней, как на “последнем из могикан”, худо-бедно держалась украинская экономика. Люди спасали средства с тонущего финансового корабля банковской системы, вкладывая в то, что остается после любых кризисов и потрясений: в квартиры и офисы. Тем более что цены на многие объекты стали достаточно “интересными”. Вместе с недвижимостью сосуществовали и сопредельные рынки — стройматериалов, мебели, бытовых товаров и пр. Соответственно, поддерживался “статус-кво” и на рынке труда.

Но и рынок недвижимости страны, который, казалось, уже и так упал “ниже плинтуса”, даже достигнув своего дна, начал копать глубже. Это означает и будущую жесткую посадку сопредельных рынков.

Специалисты рынка недвижимости отмечают: старые заначки у населения закончились, а новые “серьезные” деньги заработать в стране стало почти невозможно…

Сергей СЛЕДЗЬ, Вадим БАШТА