Конец сукиных сыновей

Идиома, авторство которой приписывают Франклину Рузвельту, назвавшему так то ли никарагуанского диктатора Сомосу, то ли доминиканского Трухильо, в дальнейшем очень четко описывала принципы отношений супердержав со странами третьего мира в условиях холодной войны. Диктаторские или просто авторитарные режимы можно было поддерживать, покупая их политическую лояльность, а попутно по возможности и природные ресурсы или геополитические особенности. После окончания холодной войны актуальность термина снизилась. Но все равно оставались причины, по которым Запад, да и Россия, закрывали глаза на недемократические предпочтения лидеров стран, с которыми сотрудничали.

В случае Ближнего Востока, например, считалось, что светские авторитарные режимы более предсказуемы в том, что касается отношений с Израилем или борьбы против “Аль-Каиды”. Тунис или Египет считались очень стабильными странами, а Египет и вовсе был опорным пунктом ближневосточного урегулирования, каким бы бесконечным оно ни казалось. Ливия в 2003-2004 гг. согласилась за отмену санкций ООН и гарантии режиму подписать Договор о нераспространении ядерного оружия и выплатить компенсации жертвам терактов. Благодаря продаже нефти и газа на Запад Ливия была довольно благополучна в экономическом отношении и спокойно закупала российское оружие. И вот оказалось, что даже джамахирия нестабильна (см. стр. 02).

Пожар на Ближнем Востоке вызван множеством причин; в каждой стране свои экономические и социальные противоречия, но везде растет роль исламизма, везде работает цепная реакция и т. д. Оказалось, что везде есть недовольные — самыми разными проявлениями несправедливости — и что эти недовольные не имеют легальной возможности выразить протест и потребовать учесть его. Недовольные, как оказалось, очень быстро объединяются, а противопоставить им светскому авторитарному режиму, выходит, нечего.

Для Запада и России вывод состоит в том, что “наши сукины дети” потеряли последнее конкурентное преимущество — предсказуемость. Ставка на такие режимы становится слишком рискованной, и это не может не быть учтено в практической работе дипломатов.