Конец бархатного сезона

Второй ее день прошел под знаком противоположностей — Николая Азарова и Арсения Яценюка. Власти и оппозиции. Что та, что другая особо не обнадежили.

Власть, так и вовсе — удручила. Бенефис Николая Яновича состоялся в традиционной для него “манере исполнения”. Чванливое хамство называется.
“Пока наша команда при власти, никакого дефолта не будет”

Ожидалось, премьер примет участие в дискуссии о Восточном партнерстве для Украины, однако Николай Янович имел качественно иные планы. Точнее, не имел никаких вовсе, ибо речь его представляла собой сплошь импровизацию. Причем не самую удачную.

— Я вчера телевизор посмотрел. Дело было вечером и, как говорится, делать было нечего. Редкий, кстати, случай, — доверительно сообщил с подхода, всею массою тела своей навалившись на стойку трибуны. — Оказывается, в Украине есть демократия!

Европейцы понимающе переглядывались. Посмотрел глава Кабмина ящик и выяснил — какова неожиданность! — не все так скверно в его отчизне.

— Судите сами, в понедельник у нас “свобода”, в четверг и пятницу — “свободы”. Все — на разных каналах. Эти передачи — отличная возможность для оппозиции критиковать правительство; рассказывать, как было б хорошо, если б у власти находились они.

Презрительным взглядом скакал Николай Янович по макушкам присутствующих. Что, право, им ведомо о тяжелой ноше управления страной.

— Единственный вывод, который я сделал (после эфира, — ред.): ничему наша оппозиция не научилась. По-ихнему, все, что происходит в стране, все — от лукавого. Хороших изменений они не замечают… — менторским тоном протянул Азаров, так, будто читал лекцию о благах коллективизации на селе, а не к европолитикам первого ряда обращался.

Комичности ситуации — подмены действительно содержательных мэссиджей критикой оппозиции за то, что та в каком-то энном эфире покритиковала правительство — не замечал.

— Что им (оппонентам, в смысле, — С.К.) мешало построить развязку на Московской площади, когда они у власти были? — гневаясь, Азаров искал поддержки у шаткой трибуны, наваливаясь на нее все больше и больше. — Мы эту развязку еще в 2004-м строить стали. Но, нет, семь лет потом по городу проехать нельзя было — пока мы опять к власти не вернулись, не закончили объект за какие-то там месяцы.

Ай, Николай Янович, причем тут Московская площадь? О чем вы вообще?

Сильно закашлявшись остатками бронхита, я вышла в кулуары.

— Все правильно, это теперь общий, — рослый УГОшник, стоя посреди женской комнаты, воевал с держателем бумажных полотенец. Видя мое замешательство — при обнаружении его в месте, где ему быть явно не положено, решил объясниться.

— А мужской для Николая Яновича закрыли? — я даже не удивилась.

— Ну, да, — кивнул бодигард.

Вопросов относительно того, почему для комиссара Фюле, Шимона Переса, многих других “достойников”, сконцентрировавшихся в эти дни в Ливадии, туалеты не закрывали, а вот для Виктора Федоровича (днем ранее) с Николаем Яновичем — закрывают, задавать ему не стала. Он-то тут при чем, по большему счету? Кого скажут — того охраняют.

В это самое время тот, кого сказали охранять, докладывал:

— Говорят, из-за принятия нового Налогового кодекса, якобы ухудшились условия работы малых предпринимателей. А почему тогда обороты розничной торговли у нас выросли в два с половиной раза? — громыхал Азаров, забывая будто: перед ним — не чиновники Цюрюпинской райадминистрации, а люди, от которых напрямую зависит: будет ли в Украине в ближайшие годы вообще хоть что-то там расти-увеличиваться-улучшаться или нет.

Штефан Фюле, слушавший главу КМУ непосредственно на подиуме — как один из участников дискуссии — недоуменно вздымал рыжие брови. Из вежливости — делал вид, что ковыряется в бумажках.

Азаров, тем временем, вошел в раж.

— Многие говорят, мы симулируем реформы. А что ж они, раз такие умные, в свое время не симулировали?

Пожалуй, хуже всего приходилось переводчикам, вынужденным синхронно переводить сию самовлюбленную похвальбу на “дипломатический” (английский ли, немецкий, французский — не суть важно).

— И вообще, пока наша команда при власти, никакого дефолта не будет.

Спрашивается: зачем Николаю Яновичу евроинтеграция, расширение рынков, если у него и так все хорошо?

Сам он этого публично, разумеется, не признавал:

— Кто бы что ни говорил, наше правительство крепко стоит на позициях европейских ценностей и мы настроены на интеграцию.

— Восточное партнерство — не билет на конкретный поезд, а набор конкретных предложений. Каждая страна, участвуя в восточном партнерстве, может выбрать при этом свою дорогу, — мягко поправил Азарова комиссар Фюле, но тот не понял. — Восточное партнерство — инструментарий. Нам здесь приходилось слышать, что Украине нужен свет в конце тоннеля (в смысле, четкая европерспектива, — С.К.), но для того, чтоб добраться до конца тоннеля, необходим инструментарий, о котором я говорю. Конкретно: ассоциация, зст и, конечно, вопросы мобильности, то есть — визовый режим.

Терпеливо выслушав, Николай Янович развязно заметил:

— ЕС — не жених, а Украина — не невеста! — дескать, нечего нас тут уму разуму учить, сами с усами, — Не секрет, что Европа, как и весь мир, стоит сегодня на пороге глубоких трансформаций. Какой был Китай тридцать лет тому и какой он сейчас? То-то. Через десять лет эти наши дискуссии покажутся нам бессмысленными. Поэтому надо их заканчивать!

Действительно, аудитории давно уже хотелось с Азаровым заканчивать. Поэтому, когда Христя Фриланд пригласила публику на сеанс массового фотографирования, все облегченно вздохнули. После у Николая Яновича, как — днем ранее — и у Виктора Федоровича, были запланированы “двусторонки”, которые, впрочем, его настроя ничуточку не изменили.

Когда журналисты — на брифинге уже — процитировали ему пятничный ультиматум Фюле — или свобода Тимошенко, или не видать вам евроинтеграции, Азаров презрительно скривился:

— Договор об ассоциации, ЗСТ — это настолько глобальные, серьезные вопросы. Увязывать их с каким-то конкретным судебным процессом не только неправильно, я считаю, но и аморально. Кто, де, вообще такая Тимошенко и причем она к евроинтеграции.
“Мы, оппозиция…”

Несколько смягчить эффект, произведенный Николаем Яновичем, попытался Арсений Яценюк. В субботу ему посчастливилось выступить дважды. Первый — в одной панели с премьером Турции, главой украинского МИДа, вице-президентом ЕНП и Торбйорном Янгландом.

— Мы — оппозиция, в этой стране, благодаря Богу, еще существуем, — начал иронично, обсмеивая телевпечатления Премьера.

Следом — короткая вводная об условиях “выживания” — “я не верю в сильную экономику там, где не работает демократия”.

— Риторический вопрос: Украина — демократическая страна? Скажу честно: пока нет. Нам необходимо и демократию построить и сильные демократические институты — неприемлемо, когда Конституционный суд просто меняет — в обход нации — Конституцию. Вообще все реформы в Украине надо начать с конституционной, — Яценюк все больше распалялся. Порою в речи его проскакивали даже менторские — отдаленно подобные азаровским — нотки. — У нас через год состоятся выборы. Я всех вас прошу: поддержите Украину в проведении этих выборов.

“Все”, дотоле кимарившие, встрепенулись.

— Если демократия функционирует, изменения должны инициировать выборы, а не судьи, — уже знакомый нам Марио Давид обхватил микрофон пухлыми короткими пальцами.

— Пусть суд разбирается с криминальными дискуссиями, а с политическими дискуссиями следует разбираться населению — поднялся с противоположной стороны зала “эсдек” Свободова. Как известно, социал-демократы Европарламента официально “дружат” с ПР и всячески их поддерживают.

Завидев красную оправу очков господина Свободовы, Константин Грищенко мгновенно оживился. Оживившись — принялся плести что-то про парадоксальную демократичность нашей с вами родины.

— Вы правильные вещи говорите, но какие же ужасные, — тонко вскрикнул Яценюк, сорвав заслуженные аплодисменты.

В отличие от Гриценко, он прекрасно понимал: формат Ялты — публичная дискуссия. Кулуары вторичны. Тут — тот случай, когда возможности повторно произвести первое впечатление точно не будет.
Час от часу не легче

“Под занавес” — нечто вроде самопрезентации новой украинской оппозиции. Бывшая царская столовая, она же — белый зал, где происходили, собственно, главные события форума, заполнилась до предела. На подиуме — Кличко, Гриценко, Королевская и вновь Яценюк.

Пересказывать их речи бессмысленно, ибо никто ничего нового не сказал. Никто не озвучил яркой идеи, не продемонстрировал блеска в глазах, не дал импульса.

Кличко — формулы правильные, но банальные-пребанальные. Заслуживающая, однако, уважения искренность, прилежность (речь писал сам, репетировал — измеряя широченными шагами укромные уголки Ливадии — старательно). “Не цепляет”, но и равнодушным не оставляет.

Гриценко — те же банальности (разбавленные, однако, юмором, импровизацией. Самое, пожалуй, “живое” выступление), но уже на уверенном английском.

Королевская. Ровный речитатив — слова нараспев, смыслы — в припеве. Самоуверенно, абсолютно невдохновенно — в парламенте лучше получается.

Яценюк — повышенные тона, фамильярности Пинчуку…..

Словом, “КОД” (почти в полном составе): лучшее, любимое, только для вас.

Кстати, насчет КОДа. Один всего пример — для понимания.

Значит, заседание накануне дня Независимости. На повестке дня — не подготовка к митингу, не подача заявок на демонстрацию, не борьба с политрепрессиями… Нет. Главный предмет обсуждения — запретите Королевской проводить Автомайдан, она, мол, на нем пиарится за нашей спиной.

Ну, а даже если и так, что такого? Не самая, между прочим, бесполезная инициатива. Пусть себе, на здоровье, был бы результат (С.К.).

Часа два актив КОДа ругается, чешет лысины, уничтожает Королевскую (отсутствовавшую на собрании) флюидами коллективной ненависти-зависти. На третьем часу рождается предложение: пусть он автомобилистов ведет на Межигорье. Занавес.

Ой, нет, не занавес. Еще пример. Заседанием прежде. Шум-гам, ругань власти. “Граждане, а кто заявку подаст на проведение митинга?”. Тишина.

И еще. Визируют общее заявление. Подписываются — в алфавитном порядке. Тот, кто по алфавиту выпадает последним — возмущается: “это унижает славные традиции Народного Руха Украины!”. Что, думаете, делает? Вычеркивает себя снизу и — от руки — вписывает первым! Подумать только! На волоске — судьба не только страны, но персонально этих граждан, а они чем занимаются.

Ладно. Вернемся в Ялту.

Один из первых вопросов говорившим задавал — из зала — “Здравствуйте. Глава Европейской партии Украины, коллега по оппозиции” — Николай Катеринчук. Тушите свет. Ревность — наше все. Даже перед расстрелом.

***

Восьмая Ялта завершилась — по сложившейся уже традиции — яркой вечеринкой. На сей раз — в “Ореанде”.

Цирк — в виде высокопоставленных представителей украинской власти — уехал. С ним — клоуны. Остались умные люди. С ними — невеселые раздумья о будущности страны. И выводы минувшего YES.

Именно:

1. Европейцы окончательно поняли: ключевые решения в стране принимает один человек. Общественное мнение, позиция элит — ему по барабану.

2. Да, позиция элит — тоже. Ах, Юра Енакиевский, да Ринат Леонидович, говорите, Федоровича “за” евроинтеграцию сагитируют? Им это экономически, мол, выгодно? Не будьте наивны: перечить не станут. Не то, что не посмеют, просто не сочтут нужным. “Я приму любое ваше решение”, — равнодушно скажет Ринат Леонидович. В ответ хочется спросить: “А вы, Ринат Леонидович, уверены: Виктор Федорович потерпит тот факт, что вы богаче его?”. Терпит. Не уверена, что потерпит. Ой, не уверена….

3. Человек, принимающий решения искренне не понимает: зачем ему, Виктору Федоровичу, Европа. Где деньги, Зин? Где они в РФ; как обогатиться на сдаче трубы (не исключено) понятно. Тут — нет. Так зачем — с точки зрения бизнесовой логики — париться?

4. Окружение “человека, принимающего решения” понимает: “Сам” “не догоняет” выгод евроинтеграции. В угоду — создает теплую информационную ванную. Виктор Федорович, до сих пор не научившийся пользоваться интернетом, не узнает из информпространства ничего такого, что могло б его побеспокоить-расстроить-озадачить.

Признаться, пункт номер три удручает больше всего. Ибо сулит отсутствием малейшего просвета на ближайшее время. Точно — до момента, пока Виктор Федорович не уразумеет: в глазах Москвы он навсегда останется — в лучшем случае — губернатором украинского федерального округа. Тогда как имеет шанс войти (не вляпаться!) в историю человеком, приведшим свой народ в Европу. Без транзита через пустыню.

Ежели не уразумеет, девятую “Ялту” придется проводить где-то в Беларуси (если вообще удастся). Но ведь там нет моря…

Соня КОШКИНА