29 мая стали известны новые подробности из меморандума между Украиной и МВФ перед предоставлением кредита Stand by. В частности, по данным “Украинских новостей”, Киев обязался полностью отменить сецобязательства по продаже газа для населения (режим ПСО) и убрать предусматриваемый правительственными постановлениями “потолок” цены для бытовых потребителей. То есть стоимость газа для населения будет определять только рынок, а это значит, что в перспективе возможен неограниченный рост тарифов. Технически это требование власти выполнят так: просто не будут продлевать режим ПСО для населения с 1 июля 2020 г. и предприятий теплокоммунэнерго (ТКЭ) с 1 мая 2021 г. При этом для обеспечения безопасности поставок газа бытовым потребителям будет создан механизм временного гарантирующего поставщика (SOLR), которого выберут на конкурсной основе к концу июня.
Кроме того, в договоренностях с МВФ идет речь о том, что “начиная с отопительного сезона 2020-21 гг., тарифы на отопление будут пересматриваться и устанавливаться не реже одного раза в год до начала отопительного сезона, чтобы обеспечить адекватное отражение изменений в расходах на газ и негазовых расходах (включая капвложения) в тарифах на отопление”.
По информации агентства, украинская сторона в Меморандуме также пообещала разработать “адекватные инструменты для компаний централизованного теплоснабжения, чтобы обеспечить сбор платежей от бытовых потребителей (в том числе посредством более высоких штрафов и упрощенного правового принуждения)”.
Таким образом, Украина продолжает выполнять требования международных кредиторов. Но ради чего? В ответ на этот вопрос мы вновь публикуем аналитическую статью эксперта Института GROWFORD и постоянного автора “Деловой столицы” Алексея Куща, который приводит аргументы, что Киев мог бы привлечь кредитование на лучших условиях, если бы сумел правильно выстроить переговорный процесс.
Гибрид кредитной зелени
Начнем с традиционного — оценки упущенных возможностей и неверных решений. Нынешняя программа сотрудничества Украина — МВФ представляет собой гибрид, на фасаде которого написано stand-by, но он не вполне классический. Фактически перед нами скрещивание финансовых “ежа и ужа”. С одной стороны — составная часть программы представляет собой классический антикоронавирусный заем, который сейчас может получить любая страна в размере до 50% своей квоты в фонде. Эти ресурсы выделяются под минимальную процентную ставку, на более длительные сроки, чем обычные кредиты, и практически без каких-либо предварительных условий. Займы анти-COVID-19 — это быстрые деньги на стабилизацию социальной сферы, экстренную помощь экономике и укрепление медицинской системы в условиях пандемии. Учитывая близость Украины к европейским границам и заинтересованность стран ЕС в наших трудовых мигрантах, международные финансовые круги заинтересованы, чтобы динамика заболевания у нас была под контролем, а не развивалась стихийно, как сейчас в некоторых латиноамериканских странах.
Размер нашей квоты в МВФ составляет немногим более 2 млрд специальных прав заимствования (СПЗ), то есть эквивалент $2,8 млрд. Таким образом, Украина еще в марте-апреле могла получить примерно $1,5 млрд в виде специального антикоронавирусного займа. И эти деньги в отличие от иных траншей можно было сразу перечислить в госбюджет на покрытие дефицита. То есть уже в апреле десятки миллиардов гривень использовались бы в качестве амортизатора кризиса и финансовой подушки для реализации медицинских программ, в том числе в части известных надбавок медикам. И для получения этих денег вовсе не обязательно было проталкивать рынок земли и “антиколомойский закон” — дали бы без предварительных условий.
Могли, но не получили... Ситуация абсолютно не характерная для нашей власти, у которой с хватательными рефлексами все в порядке, как у птенца кукушки в гнезде сойки.
Среди версий такой нерасторопности наиболее правдоподобной выглядит следующая. Выделение $1,5 млрд со стороны МВФ сняло бы существенную часть финансового напряжения. Вопрос полноценного сотрудничества с фондом не встал бы во всей красе “политической озабоченности”. Нагнетание экзистенциального ужаса в данном случае не получило бы необходимой силы для устрашения электората. На этом фоне “вальпургиева ночь” в масках по принятию закона об открытии рынка земли и антибанковские бдения в виде известного закона выглядели бы смехотворно, а не пафосно. Имея $1,5 млрд антикоронавирусного займа можно было спокойно вносить изменения в бюджет по созданию резервного фонда в 60 млрд грн и параллельно вести переговоры с кредиторами о реструктуризации государственных долгов, оставляя программу сотрудничества с МВФ как десерт на осень, то есть на тот момент, когда она, возможно, будет нужна, а пока решая максимально важную задачу отсрочки выплаты долгов. Как заявил отправленный в отставку министр финансов Игорь Уманский в эфире передачи “Черный лебедь”, кредиторы нашей страны (а это до десятка компаний) сами недоумевали, почему Украина до начала переговоров с МВФ не провела с ними раут по реструктуризации долга.
Стратегия власти по двухстороннему сотрудничеству с МВФ оказалась в итоге провальной. Получение $1,5 млрд могло сбить финансовую оскомину, а выделение остальных ресурсов вполне можно было отложить. Это позволило бы не принимать “в коронавирусной гарячке” закон о рынке земли и дало бы время для переговоров с кредиторами. В таком случае тему реструктуризации МВФ на момент возобновления переговоров осенью принял бы уже как свершившуюся данность. А вот любая артикуляция темы отсрочки долга уже после заключения меморандума с фондом — это фактический отказ от утвержденной программы.
Прицепной вагон
Специальный антикоронавирусный заем, по сути, прицепили к общей программе сотрудничества как дополнительный общий вагон. Превращение займов МВФ в инструмент внутренней политики, особенно в свете “пяти тысяч правок” в “антиколомойский закон”, в МВФ явно не оценили. Если раньше планировалась программа расширенного финансирования EFF на три года и емкостью до $10 млрд (именно этими параметрами президент и соблазнял депутатов, агитируя их голосовать за рынок земли), то в итоге мы получили простенький stand-by arrangement (SBA) на полтора года и емкостью в $5 млрд.
Устраивая ненужные игры с траншем, мы упустили время, и у фонда явно прибавилось потенциальных клиентов: страны Латинской Америки, Африки и Азии. Свободных денег у него в размере нескольких сот миллиардов долларов может на всех и не хватить.
На данный момент общий кредитный потенциал МВФ оценивается в сумму свыше $1 трлн, но его наполняемость зависит не только от размера квот стран-участниц, но и от активизации соглашений о заимствованиях (New Arrangement to Borrow, NAB), а также от двухсторонних соглашений о займах между фондом и его членами (Bilateral Borrowing Agreements, BBAs). Это три своеобразных уровня финансовой защиты фонда: квоты стран-участниц в размере 477 млрд SDR (около $660 млрд); средства программ NAB — 182 млрд SDR (около $250 млрд); средства программ BBAs — 318 млрд SDR (примерно $433 млрд).
Как показывает практика, обеспечение МВФ по линии квот со стороны стран-участниц можно оценить как базовый ресурс. А вот для задействования соглашений о дополнительном финансировании члены фонда в некоторых случаях обязаны получить согласие парламента, например в США. На данный момент министры финансов и главы центральных банков G20 согласовали удвоение программ NAB для наращивания ресурсов МВФ, но в контексте разворачивающегося глобального кризиса эта щедрость может со временем и поубавиться.
Система сообщающихся сосудов
Если из предварительно утвержденной для Украины программы в $5 млрд вычесть первый транш в размере $1,9 млрд, получается, что весь stand-by составит около $3 млрд. Это практически идентично той сумме, которую Украина должна выплатить МВФ по старым долгам в виде процентов и тела в ближайшее время (2020-2021 гг.). То есть речь идет не о кредитовании финансовой стабильности в нашей стране, а о рефинансировании старых долгов, долговом замещении.
Что касается так называемых структурных маяков, то здесь стороны проявили творческий подход. Закладывать в пункты меморандума одни и те же требования в виде борьбы с коррупцией или тарифов уже не комильфо. Череда соглашений Украины и МВФ должна показать несокрушимую поступь реформ в стране-сателлите. То есть с каждым меморандумом должно быть “лучше”. На этот раз маяки оказались на редкость “несистемными”. Пока нет требований о предельном размере дефицита бюджета, монетарных параметрах денежной эмиссии, либерализации тарифов в виде цен на электроэнергию для населения, увеличении пенсионного возраста.
Зато есть требование касательно изменения устава НАК “Нафтогаз Украины”, модернизации банковского законодательства, рынка коммунальных услуг, судебной и налоговой реформ.
В частности, устав НАК должен быть скорректирован в части усиления функций наблюдательного совета, то есть на практике это приведет к еще большей утрате суверенитета страны над этим ключевым активом. По сути это ответка фонда на недавние попытки правительства усилить контроль над компанией, в частности, в контексте уплаты ей дивидендов и авансовых налогов. На данный момент “оборотка” НАК на счетах превышает 60 млрд грн в эквиваленте, в том числе осталось $1,74 млрд, хотя в конце 2019-го “Газпром” перечислил $2,9 млрд, а ведь были и другие долларовые остатки. Именно за этот ресурс и поборются в ближайшее время нынешнее правительство страны и набсовет компании.
Что касается банковской системы, то планируется усилить работу с проблемными активами госбанков (хорошее решение спустя 6 лет с начала банкопада), в частности, акцент смещается в сторону погашения задолженности связанных лиц (на момент возникновения). Тут прямая отсылка к бывшим собственникам Приватбанка, что еще раз доказывает, что для МВФ недостаточно просто оставить банк в собственности государства, нужно еще и активизировать работу по взысканию долгов по кредитам, выданных банком на связанные структуры до момента национализации. С учетом активизации судебных дел в США в отношении бывших собственников Приватбанка, в частности в контексте “кливлендского слушания” и “фактора Джулиани”, лето и осень будут жаркими.
Судебная реформа предполагает “тюнинг” процедуры конкурсного отбора членов Высшего совета правосудия.
В части коммунальной реформы ожидается упрощение смены поставщика природного газа, то есть население окончательно “освободят” от “Нафтогаза” и режима ПСО, переведя на рыночные условия закупок энергоносителя. Упрощенная смена поставщика — это страховка от злоупотребления искусственно созданным монопольным положением на региональном рынке. С другой стороны, как только цены на природный газ пойдут вверх и/или курс гривни существенно девальвирует, такая свобода будет стоить для населения очередной “шкуры”.
Средства МВФ, выделенные “прямым трансфертом” в бюджет в размере $1,9 млрд подлежат постаудированию на предмет целевого использования на борьбу с коронавирусом.
Опасное веселье
В контексте почти утвержденной программы сотрудничества Украины и МВФ, в Facebook была даже размещена радостная “открытка” заместителя главы НБУ по поводу предварительного решения о начале новой кредитной программы для Украины. На открытке изображены шарики и салюты, почти как на новогоднем поздравлении. В этой связи вспоминается корейский фильм “Дефолт”, который вышел в прошлом году и был посвящен азиатскому кризису 1997 г. и программе сотрудничества Южной Кореи с МВФ. Для корейцев день подписания меморандума с фондом стал датой национального позора, для наших чиновников он превратился в еще один официальный праздник, вечный источник каргокульта по аналогии с преклонением полинезийских аборигенов перед грузовыми самолетами США, сбрасывающими во время Второй мировой на острова в Тихом океане гуманитарные грузы.
Важно понимать: не сам кредит МВФ зло или добро, ведь в случае с Южной Кореей все получилось — страна вошла в мировой топ-10 и создала инновационную экономику творческого типа. Все дело в отношении к кредиту МВФ. Если власть воспринимает его как позор для страны, то у нее формируется и максимальная мотивация вырваться из этой кабалы, доказать свою состоятельность и отстоять международную и финансовую субъектность государства.
Если же политические “элиты” относятся к очередному траншу как к фиесте, тогда у них будет лишь одно желание — чтобы праздник был всегда и веселье не заканчивалось. За время сотрудничества с фондом Украина заплатила ему только в виде процентов $3,4 млрд — больше, чем объем прямых иностранных инвестиций (ПИИ) за прошлый год. А в первом квартале 2020-го сумма выплат в пользу МВФ со стороны Украины и вовсе превысила приток ПИИ. Все закономерно: с каждый годом соотношение выплат по кредитам фонда к объему привлеченных инвестиций ухудшается. Так инвестиционная привлекательность замещается кредитной зависимостью.
Если попытаться сделать прогноз, то Украина почти наверняка получит первый транш в $1,9 млрд с антикоронавирусной привязкой и еще до $1 млрд осенью под пиковые выплаты внешнего долга. Дальнейшее сотрудничество будет поставлено на паузу в свете того кризиса, который, скорее всего, охватит нашу экономику зимой 2020-2021 гг. А там будут уже явно другие переговорщики...
В рамках программ расширенного финансирования EFF фонд менял свои кредиты на реформы в Украине в том контексте, как он их понимал.
В рамках упрощенной программы сотрудничества stand-by МВФ меняет транши на закрытие дефицитов платежного баланса и частично — госбюджета.
По сути, это морковка, которая висит перед “мордой” нашей власти для того, чтобы условный осел в виде правительства шел за ней, попутно неся на своей спине “мешки с золотом” для выплаты долгов внешним кредиторам и обеспечения бесперебойного оттока капитала из страны по “правильному” обменному курсу.
Формат сотрудничества Украины и МВФ уже давно превратился в клубок внутренних противоречий. Кредиты фонда, привлекаемые нашей страной для сохранения интереса инвесторов к украинской экономике, на деле становятся настоящим жупелом для этих самых инвесторов, которые прекрасно понимают, что любой формат сотрудничества с МВФ — это признак того, что страна больна кризисом и к ней лучше не приближаться — можно инфицироваться. Что и подтверждает динамика ПИИ — минимальная как раз в период взаимодействия Украины и МВФ и максимальная — в периоды договорных пауз. За последние годы кредитная зависимость Украины от фонда стала составной частью жизнеспособности политико-экономической системы нашей страны, и простых решений выхода из нее уже нет...
