Коллега подозреваемого в терактах: “Никто не верит, что Виктор — террорист”

УНИАН пообщался с коллегами Виктора Сукачева, которого в последние дни мая задержали по подозрению в совершении терактов в Днепропетровске. Краткое резюме таково: и коллеги, и студенты Сукачева серьезно сомневаются в выводах правоохранителей.

Студенты Днепропетровского национального университета им. Олеся Гончара, где на кафедре политологии преподавал Сукачев, намереваются провести акцию протеста — в поддержку своего учителя. Пока, правда, на уровне обсуждений. Но, в целом, пообщавшись с учащимися и преподающими в коридорах ДНУ, убеждаешься: в виновность Сукачева, кандидата политологических наук, старшего преподавателя, — не верит почти никто. Более того, коллеги подозреваемого в совершении теракта политолога, как выяснилось, не совсем согласны с той характеристикой на Сукачева, которую процитировал журналистам после задержания Виктора ректор вуза Николай Поляков.

О Сукачеве и своем отношении к последним событиям в Днепропетровске поговорил коллега Сукачева по кафедре, политолог, кандидат политических наук Виктор Пащенко.

- Вы давно знаете Сукачева?

— Познакомились в студенческие годы в Днепропетровском университете. Виктор Сукачев был курсом старше. Но политологи у нас все знают друг друга, тесно общаются между собой. После окончания университета, я уехал в Киев поступил в аспирантуру, Виктор поступил в аспирантуру в Днепропетровске. На почве написания кандидатских диссертаций мы сошлись более тесно. Виктор приезжал в Киев, в библиотеку им Вернадского, заходил ко мне в гости. Мы обменивались информацией, потому что сам процесс защиты требует знания технологических деталей, например, сколько статей нужно написать, какие документы необходимы и т. д. Мы обменивались опытом.

- И что вы о нем думаете?

— Он человек умный, эрудированный очень начитанный, поэтому и отношение к нему наших студентов позитивное. Как преподаватель, как профессионал-политолог, он в этом плане очень хорош. Естественно, что студенты относятся к нему хорошо, потому что его лекции по курсу “Державне управління та місцеве самоврядування” было интересно слушать, с ним было интересно общаться…

- Какие были отношения на кафедре политологии?

— Кафедра — это достаточно многочисленный и сложный коллектив, который, к тому же, состоит из представителей разных поколений.

Я сам, когда вернулся после защиты кандидатской диссертации на кафедру политологии, проходил процесс интеграции в коллектив. Мне помогло то, что тогда на кафедре половина сотрудников были моими преподавателями, потому знакомство и “притирка” проходили достаточно быстро. После известных событий я встречал достаточно едкие комментарии в прессе по поводу кафедры, мол, чему могут научить студентов бывшие преподаватели марксизма-ленинизма? Но, на самом деле на кафедре политологии идет интенсивное обновление. В какой-то момент даже чувствовался кадровый голод.

Сукачев же не сразу пришел преподавать в университет после защиты кандидатской диссертации, а по прошествии восьми лет. Поэтому он застал намного меньше тех кто в свое время его учил, или даже элементарно знал. На кафедре работали преподаватели, закончившие университет, к примеру, в 2008 году — на 8 лет позже Виктора. Ранее они никак не пересекались раньше. Поэтому для него процесс “вливания” в кафедру был более сложным.

Не скажу, что за последующие полгода он плотно интегрировался в жизнь кафедры и перезнакомился со всеми. Объективно для этого был слишком маленький срок, а потом, это же учебный процесс — мы работаем в разных корпусах, в разное время и собираемся вместе только на заседания кафедры, где повестка дня регламентирована.

- После задержания Сукачева в ДНУ была составлена служебная характеристика на него. Выдержки из нее цитировал журналистам ректор Николай Поляков. Он, в частности, говорил, что Сукачев “проявлял высокомерие и нетоварищеское поведение по отношению к коллегам, не всегда отвечал на приветствия, тяжело воспринимал критику собственных позиций”. В чем это проявлялось?

— Я уже отчасти ответил на этот вопрос. Виктор с большинством людей держал дистанцию, может, потому, что он был новым человеком на кафедре. Кому-то из коллег он может и не нравился.

Виктор иногда не скрывал своего критического отношения к тому, к чему мы уже привыкли. Работа преподавателя это процесс не только творческий, но и формализовано-бюрократический, наполненный процедурами. Сукачев также хорошо знал английский язык. Он не просто владел языком, он поддерживал знания, регулярно ходил на курсы английского. Как-то к нам приезжала американская делегация. Виктор был одним из немногих, кто говорил без переводчика. Он считал, что ученый-политолог должен обязательно знать иностранный язык и со скепсисом относился к тем, кто его не знает.

Вообще кафедра это большой коллектив — более 20 человек. К кому—то, может, Виктор относился более высокомерно в личном общении, видимо, считая кого-то более достойным работать на кафедре, а кого-то — нет. В большом коллективе люди разные. Кому-то, может, не понравилось, что Сукачев уже коллега, а еще не здоровается. Наверное, если бы все с ним ближе раззнакомились, то проблема исчезла бы. Но в целом, характеристика в университете на него позитивная.

- Можете объяснить факт появления комментария Сукачева о взрывах на российском канале? Трудно поверить в случайность, ведь на улице журналисты политологов не ищут. Кто-то его рекомендовал съемочной группе?

— Сразу после взрывов появился огромный запрос на комментарии. Я тогда был в Киеве и когда на следующий день ехал обратно в Днепропетровск на автобусе, у меня “сел” мобильный телефон — было много звонков и просьб дать комментарий по поводу произошедшего. На автовокзале меня уже ждали две съемочные группы.

Тем временем, журналист одного из украинских каналов позвонил в деканат нашего факультета с аналогичной просьбой. У нас кафедра хоть и большая, но многие не хотят комментировать. Не хотят ненужной публичности. К тому же, часть преподавателей живет в соседних городах, а движение тогда было затруднено. А Сукачев живет почти в центре — сразу за Центральным мостом через Днепр. Поэтому ему позвонили и попросили прокомментировать ситуацию для украинского канала.

Сукачеву тогда задали прямой вопрос — связаны ли взрывы с запретом оппозиции устанавливать палатки на центральной площади Днепропетровска? Сукачев ответил “нет”, как он рассказывал. Видимо, этот ответ не устроил телевизионщиков и они потеряли интерес к интервью.

Украинские журналисты, в свою очередь, поделились контактами политолога с российскими коллегами, которые и взяли у него интервью, уже без наводящих жестких вопросов. (Напомним, что в комментарии российскому телеканалу “Мир” Сукачев заявил, что взрывы, возможно, устроили бывшие сотрудники правоохранительных органов или военные).

- Судя по всему, Сукачев хотя и работал на кафедре политологии недолго, все-таки успел стать публичным человеком, выступая на телевидении и в днепропетровских информагентствах...

— Политологов регулярно зовут на подобные мероприятия. Я, например, в последнее время неохотно даю интервью. А на кафедру нам журналисты звонят постоянно. Виктор был человек молодой, эрудированный. Тем более, я ему объяснил, что быть публичным для политолога выгодно. Поэтому мы и советовали обращаться к нему. Он выступил в СМИ раз-второй, понравился журналистам и его стали приглашать на круглые столы и пресс-конференции.

- У вас было общение помимо кафедры?

— У Виктора был свой круг друзей — одноклассники, друзья по увлечению альпинизмом. Я их особо не знал, впервые познакомился года два назад, на его свадьбе. Он увлекался альпинизмом, был в горах России, Грузии. Не “снежный барс”, на семитысячники не поднимался, но увлекался им вполне серьезно. Помню, что было у него восхождение на Эльбрус. Я в последнее время редко бывал у него в гостях дома. В связи с личными обстоятельствами. Хочу сказать, что Виктор — хороший, можно сказать, примерный, семьянин.

- В Днепропетровске появился слух, что студенты ДНУ собираются провести акцию в защиту Сукачева, не веря, в его причастность к терактам. Это правда?

— Студенты университета чрезвычайно этим событием удивлены и расстроены. Для них задержание Сукачева было огромным шоком. Они знают его как своего преподавателя, относятся к нему позитивно. Отношения преподаватель—студенты — всегда доверительные. С учетом того, что Виктор неплохой профессионал, то отношение студентов к нему позитивное в квадрате. Студентам очень трудно поверить в то, что говорят, особенно учитывая общую репутацию наших правоохранителей. Они не верят и не поверят, я общался с ними. Виктор произвел на студентов очень хорошее впечатление. Особенно это касается студентов 1-2 курсов, которые преисполнены недоверия. Но акций протеста не будет, все это прошло на уровне обсуждения.

- Ваше личное отношение к произошедшему?

— Это шок. Это событие, которое очень тяжело понять и объяснить. Особенно нам, кто близко знаком с Виктором. Для нас — это что-то, переворачивающее сознание. Когда близкий человек обвиняется в таком событии, начинается копание в себе — а что я мог сделать, а мог ли помочь, мог он это сделать или не мог? Мы, как никто другой, с нетерпением ждем результатов официального расследования, доказательств и заявлений. Тяжело смириться и понять, что произошло.

- Могли быть у Сукачева материальные проблемы?

— Зарплаты в университете небольшие, а Виктор работал на полставки и не был доцентом, поэтому у него была и вовсе скромная зарплата. Все преподаватели ищут дополнительный источник дохода. Виктор также работал в качестве практикующего политолога. Хотя у него был длительный период, когда он вообще ушел от политологической деятельности и занимался коммерческим маркетингом. Только буквально год назад он снова заинтересовался политологией. Материально благополучным я его назвать не мог — квартиры нет (они с женой снимали), машины нет. Но он и не бедствовал.

- Какие идеи были близки Сукачеву?

— Как политологи мы исследуем идеологии, поэтому обсуждаем разные темы, в том числе фашизм, нацизм, скинхедов, но чтоб Виктор высказывал, или проповедовал подобные идеи — такого не помню. По взглядам — он умеренный либерал и осознанный патриот Украины. В том — то и дело, что тут зацепиться не за что.

- Вы верите, что Сукачев совершил теракт?

— Трудно поверить, что Виктор совершил такое преступление. Сейчас у нас с моими одногрупниками идет интенсивное общение. Политологи вообще очень дружны. У всех категорическое неприятие того, что Виктор террорист. Никто не верит. То же самое можно сказать и об обществе, которое сразу видит тут заговор спецслужб и изначально не доверяет правоохранителям. Люди слышат, что это преподаватель, кандидат наук, и задумываются: мог человек подобного статуса что-нибудь совершить подобное? Ответы на все вопросы должен дать судебный процесс…

Раиса ЮРГЕЛЬ