Как Россия, Украина и Китай зарабатывали на бесполезном газе

Работы совсем про разное, но вывод один: на самом деле все не так, как можно подумать.

В пятницу в журнале Science вышла статья международной немецко-кипрско-арабской группы ученых, которые на примере ближневосточных стран исследовали, как связаны атмосферные загрязнения и разные потрясения — вооруженные конфликты, политическая нестабильность и экономический кризис. Оказалось, вполне в духе иезуитов: чем хуже, тем лучше.

“Арабская весна” и все последовавшие за ней неприятности имели как минимум один положительный эффект: дышать стало легче в прямом смысле. Исследователи изучили, как менялись концентрации оксидов азота в воздухе — токсичных веществ, которые есть в выхлопных автомобильных газах и выбросах химических предприятий. “Лисий хвост” — косматый столб рыжего дыма из промышленных труб — обладает характерным цветом и формой как раз из-за диоксида азота.

С середины 1990-х годов концентрацию азотных примесей измеряют с помощью спутниковых наблюдений из космоса, а последние 10 лет этим занимается голландско-финский спектрометр OMI, установленный на борту спутника НАСА Aura. Ученые взяли данные с OMI и соотнесли состояние воздуха в разных городах с состоянием экономики и энергетики (опираясь на данные Всемирного банка и американского Управления по энергетической информации).

Как выяснили авторы исследования, после 2010 года уровень загрязнения атмосферы диоксидом азота стал падать в Саудовской Аравии, Иране, центральном Ираке и других странах Персидского залива, также как в Сирии и Египте. Причем это улучшение качества воздуха произошло не только там, где случились вооруженные конфликты, политические и экономические кризисы, но и там, где все было спокойно и даже наблюдался экономический рост. В таких благополучных странах, как Саудовская Аравия, Кувейт и ОАЭ, уровень потребления энергии рос, а загрязнения атмосферы, наоборот, падал — вероятно, из-за того, что там были приняты более жесткие стандарты контроля качества воздуха.

Тропосферное содержание NO2 по всему Ближнему Востоку.

sciencemag.org

Впрочем, этим нас не удивишь. Коллапс Советского Союза и его промышленных объектов послужил улучшению экологической обстановки на территории всех стран, на которые он распался. Это стечение обстоятельств, среди прочего, существенно облегчило России исполнение обязательств, взятых на себя в рамках Киотского протокола.

Напомним, суть Киотского протокола для России и Украины состоит в том, чтобы сохранить выбросы на уровне 1990 года. Больших усилий это не потребовало, поскольку 1990 год был пиком промышленной активности, а “крупнейшая геополитическая катастрофа”, как называет коллапс СССР Путин, привела к резкому падению всех производств, в том числе и производства парниковых газов.

Кроме того, специально для облегчения задачи России и другим развивающимся странам в Киотском протоколе были предусмотрены механизмы гибкости, в том числе торговля квотами на выбросы парниковых газов. И вот это самый интересный момент, который позволил России, Украине, Китаю и Индии заработать миллионы на торговле абсолютно бесполезными и даже вредными газами.

Смысл квот состоял в том, что если какому-нибудь предприятию удалось сократить свои выбросы, то оно могло заработать на этом живые деньги, продав квоту другому предприятию.

Так сокращение выбросов парниковых газов становилось не только полезным для окружающей среды, но и выгодным для предприятий. Поэтому рынок торговли квотами принято считать важным способом борьбы с глобальным потеплением. Однако голь на выдумку хитра, и пытливым российским промышленникам и предпринимателям удалось заработать на торговле квотами, не уменьшая, а увеличивая выбросы парниковых газов. И этому посвящена другая научная статья, опубликованная в журнале Nature Climate Change 24 августа.

Как выяснили ученые из американского центра Стокгольмского института окружающей среды, производство мощных парниковых газов на четырех российских промышленных предприятиях резко выросло после ратификации Россией Киотского протокола. По правилам, предприятия могут продавать квоты только на те выбросы, которые удалось сократить дополнительно, — и в этом “дополнительно” кроется роковое слабое место всей системы. Ответственность за утверждение проектов по сокращению, понятие “дополнительное сокращение”, выдача квот — все это определяется не на международном, а на государственном уровне.

Авторы исследования, Ламберт Шнейдер и Аня Колмус, обратили внимание на тот факт, что примерно половину мирового полуторамиллиардного рынка квот составляют те, что получены за сокращение выбросов двух вполне экзотических парниковых газов, а именно гидрофторуглерода (ГФУ-23) и фторида серы (ФС).

Дело в том, что газ ГФУ-23 обладает в 12 тысяч раз более мощным парниковым эффектом, чем углекислый газ. А это значит, что если его производить и уничтожать, то можно получить в 11,7 тысячи раз больше квот, чем от реального уменьшения выбросов углекислого газа. Это легкие деньги, особенно если никто всерьез не контролирует, как именно ты ведешь учет уменьшения выбросов.

Проанализировав данные выбросов ГФУ-23 и ФС, авторы статьи заметили, что вскоре после вступления в силу правил торговли квотами на предприятиях изменились правила учета выбросов, так что все парниковые газы, собранные и сожженные, стали считаться “дополнительными”. В результате становилось выгодно производить больше парниковых газов, сжигать их, формально получая сокращение — и продавать его в виде квот.

На одном предприятии, например, производство SF6 выросло на 17%. В другой своей работе те же авторы также указывают на то, что аналогичную схему использовали и украинские предприятия.

Проблема в том, что контрагенты покупают квоты не для коллекционирования, а для того, чтобы по ней увеличить собственные выбросы парниковых газов. Логично, ведь считается, что продавец квот сократил свои выбросы. А поскольку на самом деле российские и украинские продавцы ничего не сократили, а в некотором смысле сжульничали, нагрузка на атмосферу увеличивается вдвойне. Так благие намерения авторов Киотского протокола и его гибких механизмов добились результата, обратного искомому.

Россия и Украина далеко не первые и не единственные, кто воспользовался слабым местом в международном экологическом праве. Аналогичный случай был и не в нашей деревне. В вышедшей недавно книге “Думай как фрик”, авторов бестселлера “Фрикономика” Стивена Левитта и Стивена Дабнера, описывается, как фабрики в Китае и Индии стали производить лишний ГФУ-23 ровно для тех же целей, что и их славянские коллеги. По словам представителя Агентства экологических расследований, “есть ошеломляющие свидетельства того, что китайские промышленники создают излишки ГФУ-23 просто для того, чтобы разрушать их и зарабатывать углеродные квоты”. В среднем каждая фабрика зарабатывала на этой схеме более $20 млн в год.

В итоге, когда схема вскрылась, представители ООН пришли в ужас, оскорбились и поспешно переписали правила, запретив продавать квоты за ГФУ-23, так что супер парниковый газ оказался абсолютно бесполезен (никакого промышленного применения у него нет). Интересно, куда китайские и индийские производители дели утратившие ценность излишки ГФУ-23? — такой наводящий вопрос задают Левитт и Дабнер. Эксперты все того же Агентства экологических расследований предполагают, что тонны вредного газа просто выбросили в атмосферу, лишний раз подстегнув глобальное потепление. Так ООН заплатила миллионы и миллионы долларов загрязнителям атмосферы за то, что они еще немного загрязнили атмосферу.

Карен ШАИНЯН