Как Ахметов, Порошенко и Тарута повлияли на бизнес ливанца Рафика Дау в Украине

Ливанский бизнесмен Рафик Дау работает в Украине с начала 1990-х. За это время он успел экспортировать несколько десятков миллионов тонн украинского металлопроката, купить и продать глубоководный порт и судостроительный завод в Крыму, а в этом году инициировать суд за $50 млн.

До этого, вероятно, наиболее известной бизнес-операцией господина Дау был контракт его компании LITAT с корпорацией ИСД в 2010 году. Тогда она купила 4,8 млн тонн слябов и квадратной заготовки Алчевского и Днепровского меткомбинатов. Или 50% их годовой мощности. Стоимость сделки оценивалась примерно в $3 млрд.

Тремя годами ранее Рафик Дау продал свои крымские активы. В частности, владельцем глубоководного порта “Авлита” стал Ринат Ахметов. Но это не повлияло на отношения между ними. В прошлом году, уже после того как на Днепровском МК корпорации ИСД появился менеджмент, приближенный к богатейшему человеку Украины, у ливанского бизнесмена начались сложности. Теперь он судится почти за $ 50млн, уплаченные за украинский металлопрокат.

НВ Бизнес удалось получить письменные ответы Рафика Дау об истории развития его бизнеса в Украине, отношениях с акционерами корпорации ИСД, контактах с Ринатом Ахметовым и продаже “Севморзавода” пятому президенту Украины Петру Порошенко.

Господин Дау, вы долгое время жили в Крыму, хорошо владеете русским языком. Но как вы попали в Украину и с чего начали здесь бизнес-деятельность?

Я приехал в Украину в 1992 году. Начало 90-х — это было время, когда украинский частный бизнес только начинал развиваться. Открывались большие перспективы, ведь сферы, занятые ранее исключительно государством, стали доступными для частных предпринимателей.

В то время в Ливане засвидетельствовали окончание длительной гражданской войны и была острая необходимость в строительных материалах. Близость между Украиной и Ливаном предоставила прекрасную возможность экспортировать такие материалы из Украины в Ливан. Так я и начал свой бизнес по экспорту стали. Сначала в Ливане, а затем расширил его в более чем 40 странах региона MENA (Ближний Восток и Северная Африка) и мира.

Это приносило около $1 миллиарда ежегодно в украинскую экономику

Стоит отметить, что менее чем за 25 лет мне удалось экспортировать около 40 млн тонн стали из Украины. Это приносило около $ 1 миллиарда ежегодно в украинскую экономику.

В 2002 году было принято решение создать компанию по поставке стали с офисами в двух городах Украины и транспортно-экспедиционной компанией (Intertransit-2), которая специализируется на полном объеме транспортно-экспедиционных услуг, охватывающих всю цепочку поставок от места производства до пункта загрузки. Затем мы приобрели портовый терминал “Авлита” (Севастополь) и превратили его в один из крупнейших портов в Украине с самым большим показателем осадки судна и новейшими технологиями.

Правда ли, что вы являетесь родственником одного из совладельцев корпорации ИСД Олега Артушевича Мкртчана? Какую роль он сыграл в том, что ваша бизнес-деятельность настолько тесно связана с Украиной?

У меня нет никаких семейных связей ни с Олегом Мкртчаном, ни с другим лицом, будь то владельцем или работником ИСД, или в каком-либо из его филиалов.

Вместе с тем я начал работать с ИСД в 2003 году и, по моему мнению, это естественно — выстроить нормальные отношения с собственниками и менеджерами этой компании за более чем 14 лет успешной совместной работы. У меня были очень хорошие отношения с Олегом Мкртчаном, Сергеем Тарутой и многими другими директорами, менеджерами и работниками ИСД, но исключительно в рамках профессионального общения. Ни Олег Мкртчан, ни какие-либо другие должностные лица ИСД не влияли на мою деловую активность, поскольку на момент знакомства с руководством корпорации я уже 10 лет развивал бизнес на украинском рынке. Во многом именно благодаря моему успеху на рынке руководство ИСД решило сотрудничать со мной.

Отмечу также, что мое сотрудничество с ИСД началось после приобретения последним Днепровского меткомбината (ДМК — НВ Бизнес), который до 2003 года в течение многих лет был одним из моих основных поставщиков. Это стало хорошим продолжением моей работы с ДMK и дало возможность расширить бизнес и осуществить часть поставок также с Алчевского меткомбината.

Господин Дау, расскажите, пожалуйста, о ваших бизнес-активах в Украине и за ее пределами, которые есть сейчас.

Мой основной бизнес в Украине был сосредоточен на торговле сталью и работе портов. В последнее время сталь поставлялась в основном Индустриальным Союзом Донбасса (ИСД). А деятельность портового комплекса “Авлита” осуществлялась в городе Севастополе.

Кроме того, наша компания работает в металлургической промышленности Египта.

Что это за компания? Какую продукцию она выпускает и в каком количестве?

Компания называется Solb Misr, и мы являемся владельцами 20% ее акций. У компании есть металлургический комплекс в Египте, специализирующийся на производстве сортового проката от прямого восстановления железа и выплавки стали до изготовления готового проката — арматуры и катанки. Мощность производства — 2 млн тонн в год.

Ваша основная компания — LITAT group. Однако с 2017 года ее сайт не работает, поэтому достаточно сложно понять, в каком состоянии сейчас ваш бизнес. Какие сферы деятельности, кроме торговли металлопрокатом, для вас ключевые? Что приносит основной доход и прибыль?

2017 был крайне сложным для LITAT. В течение этого года новое руководство Днепровского металлургического комбината (ДМК) (как сообщалось в СМИ, подконтрольное “Метинвесту”) решило внезапно прекратить работу с LITAT, отказавшись поставлять сталь по контрактам поставки, подписанным с одной из компаний группы LITAT — International Transit SAL (Offshore). Такое решение крайне негативно повлияло на единую деятельность LITAT в Украине, оставшуюся после продажи порта “Авлита”, — торговлю. Поскольку основная часть сайта была в основном посвящена торговой деятельности в Украине, мы решили временно приостановить работу сайта и трансформировать его в соответствии с текущей ситуацией.

Нынешняя деятельность компании преимущественно сосредоточена на производстве стали в Египте, а также на торговле сталью из других стран, кроме Украины.

Почему вы прекратили экспорт зерна из Украины, о котором также упоминалось на прежнем сайте?

Наш зерновой бизнес в Украине был напрямую связан с зерновым терминалом “Авлита”. После продажи порта усложнились процессы развити этого направления.

Вы продали этот терминал в 2007 году структурам Рината Ахметова. Почему вы вышли из этого бизнеса? В том же году вы вышли из состава акционеров “Севморзавода” в Севастополе. Тогда сообщалось, что покупателем мог быть российский бизнесмен Константин Григоришин. Но в итоге владельцем стал Петр Порошенко. Почему вы его продали, и кто был покупателем вашей доли в “Севморзаводе”?

Это сложная история. На самом деле я вообще не планировал уходить из портового бизнеса. Наоборот, я собирался инвестировать больше в портовый комплекс “Авлита”, поэтому приобрел контрольный пакет акций “Севморзавода” после покупки “Авлита”. Мой план состоял в том, чтобы объединить “Севморзавод” и “Авлиту” и превратить их в огромный логистический и судостроительный комплекс. Я приложил немало усилий, чтобы это осуществить, и мне удалось оживить судостроительное направление. Мы заключили контракты на строительство судов с норвежскими компаниями и, кроме поставки новых кранов и другого оборудования, полностью выполнили наши обязательства.

Однако, неожиданно в 2006 году неизвестная нам в то время компания приняла участие в тендере на покупку миноритарных акций “Севморзавода”, которые все еще принадлежали украинскому правительству. Тогда эта компания заплатила, по моему мнению, сверхвысокую цену за пакет акций и в итоге выиграла тендер. Через некоторое время мы с удивлением узнали об аресте всех банковских счетов “Севморзавода”, санкционированном Николаевским судом по иску пожилой женщины, владелицы 1 акции в “Севморзаводе”. Для нас было совершенно понятно, что это были спланированные действия со стороны нового владельца миноритарных акций, приобретенных в результате тендера. После непродолжительного расследования мы пришли к выводу, что реальным бенефициарным владельцем этого миноритарного пакета является, вероятно, совместное предприятие Константина Григоришина и Петра Порошенко, которые, как мы поняли, хотели купить большую часть “Севморзавода”.

Я был вынужден принять враждебное предложение и продал свои доли в “Севморзаводе”

Этот факт изменил все наши планы. Понимаете, я бизнесмен, который занимается исключительно бизнесом и инвестициями в Украине. Я спокойный по натуре и не люблю терять время в спорах, и я действительно считаю, что время — это самое ценное, что у нас есть, поэтому был вынужден принять враждебное предложение и продал свои доли в “Севморзаводе”.

После этого инцидента я опасался, что подобный сценарий может повториться с “Авлитой”, поэтому и решил быстро продать комплекс Ринату Ахметову.

Правда ли, что его конкурентом были акционеры ИСД?

Я хотел бы обратить внимание, что Ринат Ахметов и ИСД не конкурировали за покупку “Авлита”. Единственное предложение, которое мы получили, было от компании Рината Ахметова.

Куда вы инвестировали заработанные средства?

Средства, полученные от продажи “Авлита” и “Севморзавода”, были инвестированы в укрепление нашего торгового бизнеса в Украине, в основном в экспорт стальной продукции. А также в развитие металлургического комплекса в Египте и др.

В 2010 году корпорация ИСД заключила контракт с LITAT Group на экспорт в течение года 4,8 млн тонн слябов и квадратной заготовки. Эксперты оценивали его стоимость примерно в $ 3 млрд. За счет чего вам удавалось финансировать столь крупный контракт? Были подобные соглашения с корпорацией ИСД в последующие годы?

Мы получали большие объемы продукции от ИСД и до, и после 2010 года. Было несложно финансировать такие контракты, зная, что наше финансовое положение было сильным и стало еще сильнее после продажи активов в Украине. LITAT также поддерживает хорошие отношения с банками и финансовыми институтами по всему миру, и это очень помогло в развитии нашей компании и в достижении того, чего мы достигли.

Контекст

Днепровский МК формально принадлежит корпорации ИСД. Ее владельцы: нардеп Сергей Тарута, бизнесмен Олег Мкртчан и группа российских инвесторов, которых финансировал Внешэкономбанк (Россия).

Весной 2017 года комбинат полностью остановился из-за нехватки финансов.

Но летом 2017 года на предприятии был назначен новый топ-менеджмент. В частности, руководителем ДМК стал Александр Подкорытов, который до этого возглавлял Енакиевский МЗ Группы Метинвест. ДМК возобновил выплавку чугуна и стали.

По данным НП Бизнес сегодня поставки сырья и сбыт готовой продукции Днепровского МК преимущественно осуществляются через структуры Метинвеста, принадлежащего Ринату Ахметову и Вадиму Новинскому.

Сегодня ваша компания судится с Днепровским МК (Каменское) за $48 млн. Однако совладелец корпорации ИСД Сергей Тарута заявил, что эти средства были выведены из предприятия с помощью другого совладельца корпорации — Олега Мкртчана. В чем же суть претензий к Днепровскому МК и как вы можете прокомментировать заявления господина Таруты?

В 2014 году компания International Transit SAL (Offshore) (ITO) подписала контракт с ДMK на поставку металлопродукции. По условиям контракта поставки осуществлялись по предоплате, и до 2017 года проблем не было — обе стороны выполняли свои обязательства. Однако потом мы перечислили ДMK около $ 38 млн в качестве предоплаты, но продукцию так и не получили. Поэтому в августе 2017 года мы обратились к комбинату с просьбой вернуть сумму предоплаты, что также не было выполнено.

По условиям контракта все споры, связанные с его выполнением, должны рассматриваться Арбитражным институтом Торговой палаты Стокгольма, куда мы и обратились в ноябре 2017 года. Почти через год, в сентябре 2018-го, Арбитраж удовлетворил наши требования о взыскании задолженности, а также процентов и штрафных санкций с ДМК. В общем это около $48 млн. Сейчас мы добиваемся признания арбитражного решения на территории Украины. Кроме того, 19 апреля 2019 года Восточный апелляционный хозяйственный суд в Харькове вынес решение в пользу ITO и в целом подтвердил действительность нашего контракта с ДМК.

По сути, эту ситуацию можно назвать обычным коммерческим спором, в судах множество таких дел. Но в то же время для нас было неожиданностью услышать заявления о нашей якобы причастности к внутренним процессам в ДМК. По моему мнению, подобные заявления, не подкрепленные фактами, ставят под сомнение репутацию ДМК как предприятия, с которым можно иметь дело.

Мне сложно понять, каким образом я или кто-либо из ITO могли влиять на движение средств внутри ДМК. Комбинат — это отдельное и независимое юридическое лицо, в котором я не являюсь ни владельцем, ни акционером. К тому же мы заинтересованы в возвращении наших средств, поэтому обвинения в нашей якобы причастности к банкротству ДМК лишены каких-либо оснований.

Мы также отмечаем время этих заявлений, которые появились сразу после того, как мы разъяснили в СМИ реальные факты нашего дела. Подобные ложные обвинения никогда раньше не предъявлялись ни в контексте арбитражного разбирательства (наоборот, со стороны ДМК долги были признаны), ни в контексте рассмотрения в Украине или в другой юрисдикции. По моему мнению, целью такой клеветнической кампании является распространение ложной информации и дискредитация моей репутации в стране, которую я считаю своей второй родиной. Кроме того, как ITO может быть частью такой сомнительной схемы, если она должна признать резерв в десятки миллионов долларов США в своей финансовой отчетности, что негативно отразилось на ее финансовом положении и кредитоспособности перед кредиторами, банками и финансовыми рынками?

Контактировали ли вы напрямую с Ринатом Ахметовым или топ-менеджментом компании “Метинвест” по поводу долга ДМК? Возможно ли разрешить конфликт не в суде, а за столом переговоров?

Я встречался с Ринатом Ахметовым только один раз, в 2007 году

Я встречался с Ринатом Ахметовым только один раз, в 2007 году, после того как он купил порт “Авлита”. Позже я не встречался и не контактировал с ним. Несколько раз я пытался связаться с топ-менеджментом “Метинвеста”, чтобы решить вопрос по поводу долга ДМК путем переговоров, но, к сожалению, бесполезно. Мы открыты для мирного урегулирования конфликта, наши условия очень просты: мы просим вернуть наши деньги и начисленные проценты.

Есть ли подобные сложности с выполнением контрактов другими украинскими металлургическими предприятиями, например Алчевским МК, который также входил в состав ИСД?

Нет, на данный момент у нас нет зависших платежей со стороны других украинских компаний. И снова я хотел бы подчеркнуть тот факт, что наша компания работала с ИСД около 14 лет, и на протяжении этого длительного периода у нас никогда не было проблем с компанией или ее акционерами, включая Сергея Таруту. Поэтому необоснованные обвинения стали большой неожиданностью для нас, учитывая хорошие деловые отношения, которые мы поддерживаем с ИСД.

Проблемы с ДМК появились только после того, как Группа Метинвест, как сообщалось в СМИ, начала осуществлять фактический контроль над ДМК.

Что касается Алчевского MК, то наша последняя сделка с ними прошла успешно в 2013 году и обязательства были выполнены с обеих сторон.

Почему вы завершили сотрудничество с Алчевским МК именно в 2013 году?

Нам стало понятно, что в 2013 году в ИСД решили уменьшить количество поставок из Алчевска (другим компаниям — НВ Бизнес) и использовать слябы для собственных производств в Польше и Венгрии. Через год начался конфликт на востоке Украины, и банки и финансовые учреждения отказывались финансировать наши торговые операции на той территории. Конечно, в таких условиях о продолжении сотрудничества с АМК не могло быть и речи.

Сегодня вы являетесь крупным инвестором в металлургию Египта. При этом украинские экспортеры сортового проката испытывают трудности с поставками продукции в регион MENA. Как вы относитесь к тому, что этот регион является одним из важнейших для украинских компаний? Лоббируете ли вы, как производитель, усиление протекционистских мер со стороны властей Египта и других стран Ближнего Востока и Северной Африки?

Касательно лоббирования протекционистских мер в Египте, стоит обратить внимание, что такие меры принимаются самим правительством для защиты местной промышленности и сохранения рабочих мест. Примечательно, что Украина также ввела ряд протекционистских мер относительно импорта многих товаров, включая изделия из стали. Фактически рыночные условия в мире подтолкнули многие страны к принятию таких мер, включая США, ЕС, Канаду, Мексику, ОАЭ, Саудовскую Аравию, Марокко, Тунис и др. Египет не является исключением, но моя деятельность там не влияет на принятие таких решений правительством.

Напротив, за более чем 16 лет моего присутствия в Украине и 10 лет после этого я продвигал украинский экспорт металлопродукции во многие страны, включая Египет.

Сотрудничаете ли вы с другими украинскими компаниями?

Конечно, у меня еще много контактов, деловых партнеров и друзей в Украине, но, к сожалению, наш металлургический бизнес остановился после конфликта с ДМК и “Метинвестом”. Можно даже заявить, что нас вытолкнули из украинского рынка поставок стальной продукции. У нас до сих пор есть небольшие бизнес-проекты в Украине, но не в металлургическом секторе.

Какие направления бизнеса вы сегодня видите для себя наиболее перспективными? Намерены ли вы сотрудничать с украинскими бизнесменами?

Основной сферой интересов нашей компании остается металлургическая промышленность. Мы определенно открыты и готовы сотрудничать с украинскими партнерами, но в последнее время понимаем, что на украинском рынке совершаются недобросовестные и монопольные действия, которые препятствуют здоровой конкуренции и ставят множество барьеров на пути такого сотрудничества.

В 2007 году после продажи порта “Авлита” глава городской администрации Севастополя Сергей Куницын рассказал, что вы помогали городу больше, чем украинские бизнесмены. Также известно, что вы помогли со зданием для посольства Украины в Ливане. Что для вас означает такое тесное сотрудничество с органами государственной власти как на местном, так и на национальном уровне?

Я думаю, что господин Куницын не единственный, кто так обо мне отзывается. Как правило, я никогда не рассказываю о таких вещах, но, возможно, сегодня пришло время сделать это после той волны ложной информации, распространяемой против меня в Украине.

Я просто спрашиваю себя: почему после более чем 25 лет жизни и работы в Украине единственная негативная информация обо мне была распространена после того, как кто-то решил не возвращать предоплату, которую я направил ДМК, тем самым вытесняя меня из украинского рынка? У меня всегда была безупречная репутация в Украине и за рубежом, и большинство тех, кто меня знает, согласятся со словами Сергея Куницына. Для меня ответ очевиден: чтобы оправдать свое недобросовестное поведение по отношению ко мне, было принято решение распространять ложную информацию, вот и все.

Секрет ливанского успеха за рубежом в том, что мы считаем себя гражданами страны, в которой работаем

Я не буду говорить о моем социальном вкладе в Украине даже сейчас, но я хочу обратить внимание, что я гражданин Ливана, а у ливанцев, как и всех народов, есть свои особенности. У нас есть традиции, наши предки — финикийцы, первые торговцы в мире. Финикийцы открыли себе путь в Китай и отплыли туда 7000 лет назад. Сегодня ливанская диаспора во всем мире в три раза больше населения самого Ливана. Секрет ливанского успеха за рубежом в том, что мы считаем себя гражданами страны, в которой работаем, и самая большая ценность, которую мы создаем, — это социальная ответственность перед обществом, которое нас принимает.

Речь идет вовсе не о сотрудничестве с органами государственной власти. Например, покупка земли, строительство посольства Украины в Ливане и передача его украинскому государству были совершены после того, как я продал свой бизнес в Украине. У меня не было коммерческого интереса сделать такой подарок и я ничего не ждал взамен. Это был мой способ поблагодарить людей и страну, подарившую мне семью, друзей и бизнес, людей, которых я люблю.

Артем ИЛЬИН