Изоляция онлайн

Правда ли, что интернет способствует изоляции людей? У исследователей есть такая гипотеза. Ведь у всех людей есть свои убеждения, и онлайн каждый может найти себе новостной сайт или блог, или форум по своему вкусу. То есть получается, что люди изолируются (например, сидят в уютной жежешечке) от тех, чья точка зрения им неинтересна. Это может быть плохо для общества, т.к. в результате информация не агрегируется, и люди принимают неинформированные решения. Таким образом, есть опасение, что интернет вреден и для уровня информированности, и для нормальной работы политических институтов (Sunstein 2001), ведь онлайн человек может легко отгородится от потока альтернативной информации, что не так-то просто сделать в обычных оффлайновых СМИ или в реальной жизни.

Генцков и Шапиро (2010) на американских данных тестируют, так ли это. Более конкретно, они смотрят, правда ли, что потребление новостей в интернете более сегрегировано, чем в традиционных СМИ, а также по сравнению с оффлайновым общением. Для этого они строят индекс изоляции, который равен разнице в средней консервативности новостных каналов, используемых консерваторами, и новостных каналов, используемых либералами.

Индекс, который они используют, в контексте российской политики можно проиллюстрировать следующим образом. Допустим, у нас есть люди, которые любят Владимира Путина, и люди, которые не любят Путина. Любовь к Путину, таким образом, является поляризующим фактором для потребителей новостного контента. Для каждого новостного сайта и/или газеты, журнала, телеканала, блога можно посчитать индекс лояльности к Путину, посмотрев, какой процент их аудитории любит Путина. Далее, можно посчитать, сильно ли разные новостные каналы используют люди, которые любят Путина, по сравнению с людьми, которые не любят Путина. Разница между средней лояльностью к Путину новостных каналов для первых и для вторых и отслеживается индексом изоляции.

По американским данным у Генцкова с Шапиро получилось следующее. Индекс изоляции для интернета получился равным 7,5%, разница между средней консервативностью онлайн источников, используемых консерваторами, и средней консервативностью онлайн источников, используемых либералами. Для сравнения, индекс изоляции для американских телеканалов — 1,8%, еженедельных журналов — 2,9%, кабельных каналов — 3,3%, местных газет — 4,1% и национальных газет — 10,4%. То есть потребление новостей онлайн действительно более изолированно, чем для большинства оффлайновых СМИ, но менее изолированно по сравнению с национальными газетами. Также интересно, что посетители очень консервативных сайтов при этом достаточно часто посещают nytimes.com, а посетители очень либеральных сайтов — foxnews.com, видимо потому, что “врага нужно знать в лицо”. Если же сравнивать индекс изоляции в интернете и индекс изоляции, посчитанный по оффлайновому личному общению, то второй существенно выше. Индекс изоляции в интернете меньше, чем индекс изоляции для общения на работе (16,8%), с соседями (18,7%), в семье (24,3%), или с хорошими друзьями (30,3%). Это неудивительно, ведь не со всяким человеком, с которым пересекаетесь в интернете, вы захотите потом общаться вживую.

По построению понятно, какие могут быть проблемы у этого подхода в применении к нашим реалиям. Оценивать лояльность к Путину (консервативность, в американском варианте) по предпочтениям аудитории — довольно проблематично. Например, по аудитории федеральных телеканалов вряд ли можно сделать убедительный вывод о их любви/нелюбви к Путину. Главная проблема в том, что людям, испытывающим нелюбовь к Путину, тяжело подыскать оффлайновые СМИ по своему вкусу. То есть, они, конечно, бывают (правда, не в классе федеральных телеканалов), но их значительно меньше, чем их было бы в отсутствии формальных и неформальных ограничений на свободу слова в стране. Но даже если наш индекс изоляции для интернета и будет намного выше, чем для традиционных СМИ, вряд ли наличие интернета будет вести к общему снижению информированности общества и ухудшению работы политических институтов, скорее всего, все работает ровно наоборот.

Мария ПЕТРОВА