Имитация политики

А главное — как должна перестроиться система международных отношений, с тем чтобы стать адекватной, а не представлять собой реликт холодной войны.

Главная организация мира — ООН уже давно нуждается в радикальном реформировании или замене на нечто более современное и эффективное. Она была создана сразу после Второй мировой войны и отражала тогдашние политические реалии и законные амбиции победителей. Ее главной задачей было обслуживание глобальной повестки периода холодной войны, когда ее монопольно составляли, исходя из своих интересов, две страны — СССР и США. Роль ООН, по сути, сводилась к легитимации тех договоренностей, которые заключали Москва и Вашингтон по всем важнейшим вопросам мировой политики.

Выступая недавно на конференции, посвященной юбилею Андрея Громыко, Генри Киссинджер говорил, что Громыко, называемый в мире “мистером Нет”, на самом деле был реальным другом Америки. Киссинджер признался, что они с Громыко доверяли друг другу, часто договаривались неформальным путем и лишь потом выносили вопрос на рассмотрение официальных каналов. В результате двум странам при всем внешнем напряжении удавалось избегать перерастания холодной войны в горячую, а их отношения были осью всей мировой политики, подменяя собой — справедливо или нет — значительную часть мировой дипломатии, в том числе ООН.

Сегодня этой стабилизирующей оси баланса в мировой политике нет, а ООН осталась единственной площадкой, способной принимать легитимные решения, касающиеся как судеб мира, так и отдельных стран. Однако этого не происходит. Старый миропорядок, основанный на послевоенных реалиях, ушел в прошлое. Новый, становление которого идет на наших глазах, не только подразумевает значительное сокращение роли бывших сверхдержав, да и вообще суверенных государств, в мировой политике (на чем и была построена ООН), но и утрату ими монополии на формирование международной повестки дня. Сегодня она в основном формируется малыми и средними странами и носит в значительной степени не глобальный, а региональный характер.

Но именно эти страны могут лишь незначительно влиять на принятие решений на высоком международном уровне. Самые горячие регионы сегодня — Африка, Латинская Америка, мусульманские страны — никогда, например, не имели и не имеют до сих пор в Совете Безопасности ООН своих постоянных представителей или права вето. Германия, Япония, Индия или Бразилия, обладающие огромными экономиками, также не обладают полноценным международным влиянием. Другими словами, репрезентативность ООН сегодня оставляет желать много лучшего.

В результате решение по Ливии, формально получившее беспрецедентную легитимность в ООН, не только не воспринимается как таковое мировым общественным мнением, но и носит настолько неопределенный характер, что его реализация уже привела к патовой ситуации в этой стране. ООН не удалось согласовать интересы всех участников, в результате каждый из них вмешался в ливийский конфликт, исходя из своего понимания его характера и собственных национальных интересов. Сегодня каждый решает в Ливии свои задачи. Международное право, сформированное в годы холодной войны, снова оказалось в тупиковой ситуации, не умея разрешить простой конфликт между частными и общими интересами. В итоге ООН, по сути, реализует в Ливии осовремененную и деидеологизированную “доктрину Брежнева” (она же доктрина ограниченного суверенитета), распространенную теперь практически на весь мир.

Однако альтернатива была еще хуже. Нетрудно представить, что случилось бы, если бы ООН проигнорировала требование стран Персидского залива, практически всего мусульманского мира и большинства стран Африки решить ливийскую проблему. Ведь кроме как через ООН у этих стран нет возможностей донесения своей — даже единой — позиции до мирового сообщества. Существуют, конечно, иные варианты решения ими своих региональных проблем, но они чреваты гораздо большей дестабилизацией. Иначе говоря, оставлять без внимания ситуацию в Ливии было нельзя, а решить методами, предложенными Советом Безопасности, невозможно. То есть выбор ограничивался несколькими неприемлемыми вариантами. Ничего другого международное сообщество не смогло предложить. В очередной раз был продемонстрирован высокий уровень военно-политического экспромта и политика тактической импровизации при отсутствии какой-либо внятной стратегии. Одновременно мы столкнулись с японской ядерной катастрофой, ставшей очередным непредсказуемым событием в череде глобальных трагедий последних лет. Мир не только опять оказался не готов к такому, но с облегчением — под разговоры о незыблемости национального суверенитета, мощи японской экономики и японском стойком характере — возложил решение проблемы ликвидации последствий катастрофы на Японию. Если в случае с Ливией региональная проблема решается глобальными методами, то в случае с Японией работа по ликвидации глобальной радиационной угрозы была легко отдана в руки отдельного государства. Что было бы, если бы природная катастрофа разрушила ядерные электростанции одновременно в нескольких странах? Причем экономически не очень развитых, политически нестабильных и информационно непрозрачных? Доверил ли бы им мир свою судьбу, так же как сегодня он рассчитывает на Японию? Какова была бы реакция ООН, которая предпочла заниматься Ливией, где у всех больших стран оказались свои интересы, а не Японией, где интерес-то поистине общий? Но, увы, не военно-политический. Большие шестерки-семерки-двадцатки также проигнорировали японские события и не бросились создавать что-то вроде мировой МЧС, что было бы более чем логично. И в Ливии, и в Японии мировое сообщество продемонстрировало свое бессилие, непонимание приоритетов и импровизационную реакцию своей элиты.

С большой долей уверенности можно сказать, что Россия, США, Китай и Евросоюз между собой уже воевать не будут. Однако именно на предотвращение этой войны и заточена вся нынешняя международная система. Основную угрозу ныне составляют нерешенные территориальные и региональные проблемы, нестабильные режимы и природные катастрофы, международный терроризм и несостоявшиеся государства, конфликт между глобализацией и национализмом и т. д. Все это является жизненно важным в первую очередь для малых и средних стран, которые все больше делают крупные державы заложниками своих проблем. В ответ большие державы занимаются имитацией внешней политики, не признают реалии и отказываются инициировать глубокую реформу системы международных отношений, ибо в новых условиях их влияние существенно снизится. Это тот случай, когда надо отдать часть, чтобы сохранить остальное, т. е. пойти на компромисс. Новый миропорядок будет бесполярным. Но большие страны за годы холодной войны утратили искусство достижения компромисса с остальным миром, что раз за разом демонстрирует их внешняя политика, в том числе освященная резолюциями ООН.

Николай ЗЛОБИН