Иллюзия власти. Какую фатальную ошибку может совершить Зеленский

В глазах общества такой подход можно оправдать резко усложнившейся внешней ситуацией, связанной с переговорами, вошедшими в активную фазу. Логика событий временно возвращает Зеленскому простор для маневра. Создает иллюзию, что ничего не изменилось, что ничего не пропало.

В этом же ключе работают три фактора:

Во-первых, Ермак остается рядом — за одним забором в Конча-Заспе.

Во-вторых, Зеленский решил, что антикоррупционный удар выдохся.

В-третьих, сработал “эффект Овального кабинета-2”, когда все подтянулись, — нашего бьют!

Таким образом, Зеленский пребывает в иллюзии, что старую конструкцию, выстроенную Ермаком, можно удержать, ничего в ней не меняя. Но эта стабильность может рухнуть в любой момент.

Потому что НАБУ, уйдя в процессуальную тень, успешно продолжает делать свою работу. (И тому в самое ближайшее время будут подтверждения, о чем мы расскажем ниже.)

Потому что рост доверия людей на фоне агрессивных по отношению к Украине переговоров — это не рост политического рейтинга в условиях сохранения коррупционной системы власти.

Потому что Ермак никогда не обеспечит ему уровень нужных болезненных решений, которые необходимы стране для ее спасения. Как от России, так и от проблем нереформированного управления армией и популистской экономикой.

Однако давайте по порядку.

 

Ермак никуда не ушел

Коррупционный скандал с “пленками Миндича” сначала ударил по ближайшему бизнес-окружению президента, а затем вытянутая НАБУ карта с фигурой главы ОПУ Андрея Ермака — обыск у него на квартире и угроза подозрения — обвалила весь карточный домик. Сначала шок от происходящего, а затем внешне спокойная публичная реакция Зеленского давали надежду на появление в его окружении качественно новых людей. Это могло стать толчком к реальной перезагрузке власти — росту субъектности парламента и изменению принципов формирования Кабмина.

Безусловно, Зеленский никогда бы не решился на создание правительства народного доверия, на чем настаивала оппозиция. Но он точно мог очистить систему власти от людей Ермака и Миндича. Ключевое — мог. Но не захотел. Потому что отставка Ермака стала не прозрением, а вынужденным актом самосохранения. В результате вместо реальных кадровых решений уже третью неделю мы наблюдаем холостые собеседования кандидатов на пост главы офиса президента и читаем заявления Зеленского из внезапно демократично активизировавшегося журналистского чата.

Из возможных кандидатур давно выпали Шмыгаль и Палиса. Не реализован ни “будановский” вариант офиса в виде военного кабинета, ни реформаторская модель прозрачного технологичного ОПУ во главе с Михаилом Федоровым. Президент не захотел играть в эти сценарии. Он остается верен себе. И Ермаку.

Да, их расставание было громким. Они поссорились так, что некоторым людям вокруг стало неловко. Но между ними слишком много общего, чтобы это можно было назвать разрывом. Общие знания друг о друге. Общее пережитое за эти годы. Общие огромные деньги. И, главное, — общий большой страх перед будущим. Поэтому разойтись они не могут. Ермак никуда не делся. Он просто больше не сидит в офисе и не управляет процессами в режиме 24/7. Но он постоянно на телефоне, а вечерами — у президента дома за забором в Конча-Заспе. Вот и все. Разрыв между Зеленским и Ермаком возможен только в одной форме — как гонка за сделкой со следствием и показаниями друг на друга. Либо они вместе, либо так.

 

 

Именно поэтому выбор Зеленского, скорее всего, будет связан с дальнейшим размыванием реальной роли главы ОПУ. По словам источников, Зеленский готов управлять офисом напрямую, сведя его к техническим функциям и перераспределив аналитический блок между существующими структурами, включая аппарат СНБО. В такой модели во главе ОПУ появляется не политический тяжеловес, а удобный бюрократ — условные заместитель главы офиса Игорь Брусило или доверенный руководитель аппарата Мария Витушок.

Взятая президентом пауза определяет и осторожность старого-нового окружения. Несмотря на то, что у Зеленского заметно чаще стали бывать глава фракции Давид Арахамия, премьер Юлия Свириденко, первый вице-премьер Михаил Федоров, глава ГУР Кирилл Буданов и другие, Ермака по-прежнему никто не спешит списывать со счетов. Об этом свидетельствует, в частности, затянувшаяся смена ряда глав областных государственных администраций — людей экс-главы ОПУ, о которой медиа писали еще несколько недель назад. Источники утверждают, что заместитель главы ОПУ Виктор Микита давно мог подать президенту необходимые списки на подпись, но он этого не делает, лавируя и сохраняя тесные контакты с профильным вице-премьером Алексеем Кулебой — креатурой Ермака, который продолжает занимать свой пост.

В кресле остается и глава Финмониторинга Филипп Пронин. Активность этого карманного исполнителя Ермака в блокировании расследований НАБУ — включая затянувшуюся проверку компаний-однодневок, вносивших залоги за ключевых фигурантов “пленок Миндича”, — давно тянет на предметный интерес антикоррупционных органов. Однако, как утверждают источники, отсутствие подозрения остается для президента ключевым аргументом не трогать людей Ермака: пусть сначала НАБУ и САП докажут, что все вокруг — коррупционеры.

НАБУ и посыпавшиеся силовики президента

В логике Зеленского есть своя последовательность. Пока НАБУ упорядочивает доказательную базу, а адвокат Андрея Ермака Игорь Фомин подбирает линию защиты, общество наблюдает паузу. И вместе с обществом президент. Зеленский реагирует не на аргументы и не на советы, а исключительно на общественную и медийную температуру. Он начинает тревожиться только тогда, когда поднимается эмоциональная волна. Когда “море волнуется”. Сейчас это море затихло. У людей нет света. НАБУ не публикует новые пленки и не объявляет новых подозрений. В том числе Ермаку. Снаружи создается ощущение, что все закончилось. Что тема выдохлась.

Но это ощущение обманчиво. Напомним, что всего месяц (!) назад НАБУ в рамках операции “Мидас” провело около семидесяти обысков. Были изъяты сотни электронных носителей — компьютеры, планшеты, телефоны. Все это необходимо разблокировать, расшифровать, сопоставить между собой. Это кропотливая и очень затратная по времени работа, на которой и выстраивается доказательная база для суда. Дальше все сказанное и зафиксированное должно быть перепроверено по документам профильных министерств, ведомств, налоговых органов, финмона и госпредприятий. Это снова рутинная техническая работа, которая не дает быстрых публичных эффектов, но именно она определяет исход дел.

При этом важно понимать: НАБУ не работает “по очереди”. Несмотря на ограниченное количество детективов, расследования ведутся параллельно и отсутствие громких заявлений не означает остановку производств. При том довольно успешных. Об одном из них еще никто не знает, но мы сейчас вам расскажем.

Как ZN.UA уже сообщало, на прошлой неделе НАБУ провела операцию, нарушившую спокойствие большого количества людей из власти. В офисе нардепа от “Слуги народа” Юрия Киселя была установлена аппаратуре негласного прослушивания. За больше чем два года прослушки фиксировались конфиденциальные контакты депутата не только с близким другом — экс-первым помощником президента Сергеем Шефиром, но и с другими многочисленными представителями власти, чувствительными для Банковой. Но и это еще не все.

Как утверждают источники из окружения самого Киселя, речь идет об офисе, где “слуги народа” получали свои конверты. Поэтому еще бы не быть “итальянской забастовке” “слуг народа” в парламенте”! Сначала НАБУ накрыло центр генерации их зарплатного фонда у Миндича, а потом — кассовое окно у Киселя.

 

 

Как мы помним, первое дело о теневых выплатах депутатам расследовалось еще при Артеме Сытнике, потом было заявление погибшего нардепа Полякова, а позже — кассир Трухин с сумкой нала, которого НАБУ выбило из игры. Ковид, война и отсутствие у главы САП права регистрировать производства в отношении нардепов без санкции генпрокурора, заглушили тему. Но, как выясняется, не совсем. Два с половиной года прослушки — это серьезно. НАБУ еще никак не комментировало эту информацию, поэтому будем ждать подробностей.

Так что переход НАБУ из публичной сферы в процессуальную не говорит об ослаблении удара антикорблока, а совсем наоборот. На сбор и сведение доказательств для представления позиции обвинения в Высшем антикоррупционном суде по делу Миндича и Ко у следствия есть как минимум год. И его нужно продуктивно использовать. А с учетом блокирующей активности финмона Пронина — это совсем небольшой срок.

А вот где почва под ногами президента точно слабеет, так это в подконтрольных ему СБУ, ОГПУ, ГБР и Нацполиции. О том, что система дрогнула, некоторые заказанные ее жертвы узнали еще до официального объявления президента об отставке Ермака 28 ноября. Обыски в квартире действующего главы ОПУ творили настоящие чудеса. Назначенные на этот день судебные заседания отменялись, так как еще вчера архиактивные прокуроры по причине “форсмажора” не доезжали до судов, а предусмотрительные судьи (от греха подальше) переносили заседания на весну. Система чуяла к чему все идет и перестраховывалась.

3 декабря из СИЗО вышел детектив НАБУ Руслан Магамедрасулов, который документировал Миндича и Ко. 10 декабря подозреваемый в госизмене детектив Виктор Гусаров также был отпущен под домашний арест. (Оба детектива были задержаны, а потом арестованы накануне голосования в парламенте за обрезание полномочий антикоррупционных органов, в качестве будущих трофеев и доказательств “неэффективности и деградации НАБУ”. Однако дела не закрыты и ОГПУ еще предстоит представить суду и обществу свои доказательства, которые, как они утверждают, у них есть).

Правда, ход исторических событий отчаянно попытался нарушить генпрокурор Руслан Кравченко. 12 декабря после ряда провокативных постов в провластных ТГ-каналах о возможной отставке, хозяин офиса на Резницкой вышел в народ с прямой угрозой: “Я на своем месте. И продолжаю выполнять обязанности генерального прокурора. Я знаю каждого, кто работает сейчас против меня и прокуратуры как института, можете не маскироваться, я за каждым приду лично”. Беспрецедентно. Но уже как свидетельство слабости, а не силы.

Что, собственно, подтвердилось буквально через несколько дней, когда те же пробанковские ТГ-помойки слили интимные фото из телефона главы ЦПК Виталия Шабунина, изъятого у него в рамках сфабрикованного расследования ГБР. Эталонная подлость. Тут важно зафиксировать, что, по нашей информации, на этот раз дно пробили не гэбээровцы, а орлы Кравченко, которые регулярно как надзирающий орган запрашивали у ГБР материалы дела Шабунина.

Буквально за день до слива ЦПК вышел со списком ключевых фигур, участвовавших в организации операции по уничтожению НАБУ и САП. Список дополняется, и в нем, помимо Кравченко, Сухачева, Поклада et cetera, до сих пор нет главных его героев — Андрея Ермака и Владимира Зеленского. Последний, кстати, по утверждению источников, лично курирует ход дела Шабунина.

 

 

Тем не менее, как утверждают источники в офисе президента, приговор самому Кравченко был подписан немного раньше, когда его первым заместителем стала еще одна фигурантка расследования ЦПК с российскими корнями — Мария Вдовиченко. Именно она — киперовский человек Ермака — станет и.о. после того, как Кравченко покинет кресло. А он покинет. Вместе со своим ближайшим помощником, фигурантом расследования НАБУ деяний “адвокатов-хакеров” Дмитрием Борзых.

При этом иллюзия “возвращения силовиков в строй” — ошибочна, потому что она точно не сводится к заявлениям генпрокурора Кравченко. И даже к его возможной замене на более эмоционально устойчивого “своего”. Силовики всегда смотрят в будущее: заместитель главы СБУ Александр Поклад ведет переговоры о возможном перемирии с Будановым — сценарий, который еще два месяца назад выглядел немыслимым.

Заместитель главы ОПУ Олег Татаров и глава СБУ Василий Малюк тоже больше не действуют как агрессивные исполнители президентской воли. Татаров целенаправленно выстроил коммуникацию с журналистами и активистами, которые еще недавно его атаковали, добившись фактической амнистии: его перестали публично “съедать”, теперь его просто аккуратно обходят, вычеркивая из списков тех, кто давил на САП и НАБУ.

В отличие от Татарова, Малюк всегда был удобным собеседником для журналистов, которым хотелось верить, что они находятся с главой СБУ в доверительных отношениях. Образ открытого простого “рубахи-парня” — это роль. На самом деле Малюк очень точно чувствует границы: кому и что можно сказать, а кому — нельзя ни при каких обстоятельствах. О готовящемся Клименко подозрении сказать оппонентам было можно. Президент до сих пор считает, что именно после этого НАБУ пришло с обыском к Ермаку — как с упреждающим ударом, направленным на защиту Клименко. Мы — нет. Как, впрочем, и детектив Руслан Магамедрасулов, который заявил: изначально было понятно, что первая скрипка в этом оркестре — не Миндич.

(Буквально в момент написания текста стало известно, что СБУ возбудила новое уголовное производство — о государственной измене — в отношении Тимура Миндича. Об этом говорится в ответе на запрос народного депутата Алексея Гончаренко. С учетом того, что бэк-офис находился в квартире дочери Андрея Деркача, именно так служба и должна была отреагировать. Но показательно, что Малюк вообще на это пошел).

 

Эффект “Овального кабинета-2”

В то время как коррупционная повестка тянет Зеленского вниз и фактически лишает его шансов на переизбрание, внешнеполитическое давление со стороны Вашингтона и Москвы запускает другой механизм — ситуативную консолидацию общества вокруг президента как ключевого переговорщика (что подтверждает социология).

Зеленский это чувствует, поэтому после увольнения Ермака публично занимался исключительно внешней политикой и дипломатией — война присутствовала лишь в символичном режиме: короткая поездка на фронт, несколько ставок, награждения. Внутренняя политика была сведена к дистанционным сигналам вроде поручения из Парижа подготовить закон о выборах — без реального вовлечения и решений.

В то же время бросается в глаза шитое белыми нитками назначение главой переговорной группы Рустема Умерова. Только человек, пребывающий в императорских иллюзиях, может назначить главным переговорщиком столь токсичного (и внутри, и снаружи — не зря ж Умеров не получил агреман от американцев) персонажа.

Во-первых, Рустем Умеров — фигурант пленок Миндича, из чего проистекает, что друг президента успешно давил на министра обороны Рустема Умерова по поводу контракта на бронежилеты под компанию “Миликон”. НАБУ уже вызывало Умерова на допрос, а Руслан Магамедрасулов также заявил, что операция “Мидас” изначально вообще разрабатывалась в отношении МО.

Умеров публично отвергает обвинения, однако вопросы к контракту остаются. По данным члена Общественного антикоррупционного совета МО Татьяны Николаенко, ради допуска компаний, связанных с Миндичем, ДОТ изменил условия тендера, признал победителем “Фортецю захисту” без лицензии, а затем отменил торги на 1,6 млрд грн. Повторный тендер на 225 млн выиграл “Миликон” — компания без собственного образца бронежилета. Коррупционные риски еще в марте зафиксировали независимые органы, но их выводы проигнорировали. Контракт разорвали уже при Денисе Шмыгале — экспертиза подтвердила ненадлежащее качество.

Во-вторых, Умеров не чурается личных контактов с американскими и европейскими чиновниками. По данным четырех анонимных источников The Washington Post, во время визита в США для переговоров по мирному плану Рустем Умеров провел закрытые встречи с директором ФБР Кашем Пателем и его заместителем Дэном Бонджино. “Эти встречи вызвали тревогу у западных чиновников, которые по-прежнему не знают об их намерениях и целях. Некоторые заявили, что, по их мнению, Умеров и другие украинские чиновники обратились к Пателю и Бонджино в надежде получить амнистию от любых обвинений в коррупции, которые могут быть предъявлены украинцам. Другие опасаются, что вновь созданный канал может быть использован для оказания давления на правительство Зеленского с целью заставить его принять мирное соглашение, предложенное администрацией Трампа, которое содержит серьезные уступки Киева”, — написало издание.

 

 

Однако по данным источников ZN.UA, встреча Рустема Умерова с главой ФБР Кашем Пателем, на которую Умеров, кстати, пришел вместе с Александром Покладом, вообще не имела никакого отношения к переговорному треку между Украиной, США, Россией и Европой. Эта встреча была организована через турецкие каналы Умерова. И обсуждались на ней вовсе не переговоры. Речь шла о желательном неоказании ФБР экспертной, следственной или иной профессиональной помощи НАБУ в деле Миндича. Когда о содержании этой встречи узнали в Белом доме, Пателю мало не показалось.

Интересно, много ли показалось Умерову, когда об этой встрече узнали в Киеве.

В-третьих, семья Рустема Умерова проживает в США.

Почему Зеленский игнорирует очевидное? Потому что его и секретаря СНБО объединяет не только власть, но и ресурсы. На Умерове, точно так же как и на Ермаке, лежит большая часть материальной ответственности. Это люди из разряда тех, что хранят ключи гарантий президентского будущего.

Какого будущего?

Совершенно понятно, что и Трамп, и Путин в равной степени давно хотят избавиться от Зеленского. У каждого на это свои причины — с глубокими, не сегодняшними корнями. И Зеленский об этом знает. Разговоры о необходимости выборов — с разной степенью давления и диктата — для него не новость. Они ему понятны, привычны. Но сегодня именно он оказывается единственным, кто к выборам действительно готов: финансово, технологически, медийно. Хотя и не совсем электорально.

Зеленский вполне может разменять свое политическое будущее на гарантии безопасности, и не только. Но поскольку его интересует еще и надпись на памятнике, он способен пойти дальше и обменять свое неучастие в будущих выборах на нечто по-настоящему значимое для страны. Потому что как трофей он по-прежнему чрезвычайно важен — и для Путина, и для Трампа.

И вот здесь Зеленский стоит на пороге очередной ошибки. Он может уверовать в иллюзию, что все можно оставить как есть. Что все затихло. Что все рассосалось. Что история пишется карточным офисом, Телеграм-каналом, Натальей Мосийчук — чем угодно, только не реальными решениями. Это опасная иллюзия.

Понятно, что на нем колоссальная нагрузка. Ему хочется обратно — в тапки. В удобное, известное, находящееся на расстоянии вытянутой руки. Но это прошлое уже отползло. Оно рассыпалось. Оно увиливает. Три слагаемых президентской иллюзии не работают.

Потому что Ермак больше не решит его проблем и разбитая чашка уже не будет склеена. Не только в их личных отношениях, но и в отношениях Ермака с другими политическими акторами. Для них он уже никто.

Потому что НАБУ ничего не прекратило и вскрытие коррупции только усилится.

Потому что доверие, вызванное эффектом “Овального кабинета”, наездами Трампа, хамством Виткоффа, категоричностью Кушнера и его откровенно пророссийской риторикой объяснимо, но доверие — не рейтинг! Мы видели слишком много людей с высоким уровнем доверия, которые либо не проходили в парламент, либо едва переползали барьер. Это разные вещи. От президентства Зеленского сегодня отделяет не столько цифра рейтинга, сколько совокупность фигур и обстоятельств — Трамп, Путин, Ермак, Миндич. Поэтому не стоит заниматься самообманом.

После такой встряски, после такого обнажения перед всем миром, остаться “голым королем” — это уже не только проблема Зеленского. Это проблема всего государства. И прежде всего фронта. Потому что у уставших людей, между боями появилась надежда — что-то все-таки изменится. Осознанное обрушение их надежды — удар в спину.

Чтобы удержать страну и сбалансировать ее в этой крайне тяжелой ситуации, Зеленскому придется принимать непопулярные решения в военной сфере, в экономике… Потому что партнеры уже берут за горло и говорят о мобилизации с 20 лет. Потому что бюджет нереалистичен, набит предвыборными хотелками и популизмом и его придется переписывать. И все это Ермак обеспечить ему уже не может.

Старого мира больше нет, а нового президент не хочет — или не может — создавать. Возможно, у него нет на это сил. Возможно, нет времени. Но попытаться он обязан. Потому что это последний шанс.

Если приоритетом президента не станет страна, — которую сегодня одинаково легко убить и снаружи, и изнутри, — то очень скоро ни рейтинги, ни доверие, ни памятники уже никому не будут нужны.