Игра ва-Байден! Что в действительности означают слова об “убийце Путине”

Первое: Россия и Путин вообще лежали вне основной темы интервью. Пандемия, мигранты, распорядок работы Байдена и самочувствие его собаки (речь шла о той, которую зовут Майор), вывод войск из Афганистана, отношения с Саудовской Аравией в связи с делом Хашшоги и скандал с губернатором штата Нью-Йорк Эндрю Куомо, который, якобы, кого-то там сексуально домогался — словом, речь шла о чем угодно, кроме России. Россия всплыла совсем краем, а сам Байден не произносил слова “killer”, а лишь поддакнул Стефанопулосу. Слово же “killer” имеет несколько значений, и его перевод как “убийца” из контекста беседы не следует никак. Речь скорее может идти идет о вариантах перевода “крайне неприятный тип”, “бандит” или “гангстер”. То есть, вопрос-ответ по смыслу звучали примерно так:

- Думаете, Путин бандит?

- Ммм, да.

А, кто, собственно, сегодня в мире думает, что Путин не бандит?

Тем не менее, “убийца” — самый очевидный и наиболее распространенный вариант перевода. Именно так, не вникая в детали, и должны были перевести Байдена 99% мировых СМИ. При этом в интервью вообще не шла речь об убийствах, свершенных по указанию Путина, — но и о них все немедленно вспомнили.

Второе: противостояние Трамп-Байден никуда не делось, и даже формальное признание победы Байдена ничего не изменило. Напротив, Трамп укрепил позиции внутри Республиканской партии, которая, по сути, стала партией Трампа. Критика же ошибок действующей власти, и реальных, и мнимых, — самая выгодная позиция для быстрого набора политического веса, чем Трамп, очевидно, не преминет воспользоваться. Вбрасывая тему российского очернения Байдена-кандидата, Байден-президент готовит ответный удар по Трампу. Ведь, хотя сотрудничество Трампа с российскими спецслужбами не удалось доказать, сам факт большей желательности для Кремля Трампа, по сравнению с Байденом, тоже может стать мощным антитрамповским оружием.

Но общество США разделено, и, если говорить о реальном положении дел, даже минимальное преимущество поддержки Байдена над поддержкой Трампа выглядит сомнительно. И, даже если это преимущество есть, оно мало, и неизбежно растает в ближайшем будущем, в силу железного закона снижения популярности действующей власти, сколь бы хороша она ни была. Тем более что администрация Байдена во внутренних делах не подает надежд на большие успехи — напротив, она уже вошла в острый конфликт с властями 21 штата по вопросу строительства нефтепровода Keystone из Канады, антиэкологичного, но крайне нужного. Иными словами, вбросить тему “Трамп — любимец Кремля” администрация Бадена сама не может. И даже вброшенная со стороны эта тема не имеет хороших перспектив в сегодняшнем раскладе. Перспективы есть у темы “Байден противостоит хищному и агрессивному Кремлю”, притом, запущенной самим Кремлем, которая сможет паровозом потянуть за собой все остальное. И фраза Байдена (фраза, притом скорее поддакивающая, чем утверждающая, а никакое не “заявление”) была провокацией, рассчитанной на ответную реакцию в Кремле. И она удалась: в российских СМИ случилась истерика, МИД РФ потащил на ковер американского посла в Москве, а посол России в США был отозван в Москву для консультаций. Россия стала громко кричать о начале “Второй Холодной войны”. “Великой Отечественной Холодной войной” ее пока, правда, не назвали — но все еще впереди.

Что еще стоит за фразой Байдена

Здесь, впрочем, надо сделать оговорку: Россия заглотнула наживку Байдена совершенно сознательно. У Кремля есть свой интерес в том, чтобы сыграть ва-банк, так что говорить о том, что Байден переиграл Путина, пока нет оснований. Стороны начали встречные маневры в новой партии противостояния — это да. Но кто в итоге кого переиграет — пока не ясно.

Какую партию — точнее, целую серию партий, — хочет разыграть на этом Кремль — тема интересная, но отдельная. А мы пока вернемся к Байдену.

Третья причина сделанного им вброса — необходимость разобраться, кто все еще союзник США, а кто готов переметнуться в кремлевский лагерь, или, хуже того, играть на две стороны сразу. Российский скандал должен обострить вопрос новых антироссийских санкций и затруднить возражения против них или их саботаж со стороны европейских вероятных союзников непонятно кого. В частности, он может дополнительно притопить СП-2. Здесь Байден сознательно стал конструировать ситуацию, в которой политика центра, маневрирующего между двумя полюсами, станут невозможна, и граница “кто не с нами, тот против нас” будет проведена максимально жестко. Российские агенты, по крайней мере, часть из них, неминуемо засветятся, осуждая вместе с россиянами “волчару Байдена” (так выразился Владимир Соловьев — вероятно, ястребы уже вышли из моды). Кроме того, у мировых СМИ возникнет информационный повод, чтобы слить в публичное пространство информацию о западных политиках, не проявляющих должной разборчивости в контактах с лицами, прямо или косвенно связанными с Россией — вроде канцлера Австрии, воспользовавшегося самолетом Фирташа. Безусловно, это еще не значит, что канцлер связан с Фирташем — самолет, в то время, когда он не нужен владельцу, вполне мог сдаваться в аренду. Но, поскольку по факту и канцлер, и вся остальная австрийская политическая верхушка до неприличия близко связаны с Москвой и с близкими к Москве персонами, такой звонок напомнит им, что каждый факт фиксируется, и все они будут вытащены на свет в надлежащее время, отчего очень уж сильно увлекаться танцами с Путиным не стоит. Понятно, что таких звонков, и не только в Австрию, будет немало.

В то же время те, кто, поразмыслив, после некоторых колебаний выберут сторону США, получат возможность продемонстрировать лояльность и частично отмыться от старых грешков. Окончательное же прощение они заслужат тогда, когда признаются, что качнулись в сторону Кремля из-за грубой антиевропейской политики Трампа, а миляга Байден — совсем другое дело.

В этом направлении уже происходит и будет происходить много интересного. К примеру, Frankfurter Allgemeine Zeitung в день выхода интервью Байдена опубликовала слив о трех немецких компаниях “которые США подозревают в помощи России в распространении запрещенных боевых ОВ”. Совпадение? Ну да, вероятно, оно. И таких совпадений тоже, надо думать, будет еще много.

Повод радоваться?

Прежде всего, нельзя ни на минуту забывать, что, говоря о Путине и Байдене как о политиках, мы говорим о весьма условных персоналиях. По факту оба они являются фронтменами двух команд Огненосных Творцов/ Неизвестных Отцов (ОТ/НО), действующих из тени. Фронтмен же совсем не обязательно явный лидер и уж точно не единоличный вождь. То есть и “Путин” и “Байден” с их заявлениями и линиями поведения — продукт коллективной деятельности. И еще — любые ОТ/НО, что в США, что в России, есть, по сути, одно… в общем, одного порядка явления. Пытаться отыскать среди них группы хороших и плохих парней бессмысленно.

Итак, две команды сходной природы — а она у них сходная, при всех поправках на разницу реалий США и России, столкнувшись с тяжелым внутренним кризисом, каждый со своим (Suum cuique!), решили сублимировать внутренне напряжение во внешнее противостояние. Еще раз, это важно: игра на взаимное обострение сегодня объективно отвечает интересам и Кремля, и Белого дома. Чем ответит Кремль — мы скоро увидим, а в заходе “коллективного Байдена” бросается в глаза персонализация обвинений на Путине. Иными словами, мы снова видим то, что уже давно было видно: Запад, во главе с США, хочет сменить команду в Кремле на более покладистую, и такая команда в тени уже сформировалась (сама сформировалась, а не была сформирована Западом, как утверждают ее кремлевские оппоненты), и очень старается Западу понравиться. Но, и об этом тоже надо помнить, эта покладистая команда ведет сразу две игры: и с коллективным Западом, включая США, и с “коллективным Путиным”. Она маневрирует между этими двумя силами, и при этом ищет компромисс с обоими.

Байдену сегодня нужна формальная победа для укрепления своих позиций внутри США. И смена Путина на Постпутина — не обязательно, именно на на Навального, это может быть кто угодно из команды умеренных и согласных на роль младших партнеров, за такую победу вполне сойдет. Одержав ее, Байден неизбежно переключится на внутренние дела США, углубившись в них — этого требует объективная ситуация в его стране, крайне непростая. При этом, далеко не факт, что новая кремлевская команда, более лояльная Западу и США, окажется менее агрессивной на постсоветском пространстве, и менее тоталитарной внутри России. И, по большому счету, Западу это безразлично.

Но для укрепления у власти и получения кредита доверия от российского общества, абсолютно интернацистского по своей природе, новая команда в Кремле тоже будет нуждаться в победах.

Здесь нужно пояснить суть российского интернацизма. Российский интернацизм является почти полной калькой с германского нацизма, с поправкой на традиционное российское качество. То есть, калькой заведомо скверной, со множеством ошибок, неясно прописанных мест и пробелов. Впрочем, эта недосказанность и путанность сегодня играет русским интернацистам в плюс, придавая им постмодернистскую гибкость. Но есть между гитлеровским нацизмом и постсоветским русским интернацизмом и принципиальное отличие — уже не сбой в небрежно переписанной программе, а концептуальная разница в подходах. Немецкие нацисты стремились уничтожить только некоторые группы “унтерменшей”, а русские интернацисты люто ненавидят всех, включая себя. Есть в этом, правда, и преимущество для окружающего мира: при умелом воздействии на внутреннюю ситуацию интернацистская Россия способна частично пожрать самое себя, сократившись до меньшего размера. Но это больше теория: направить события в это русло еще нужно суметь, и, реально оценивая ситуацию в России, надо признать, что до этого еще далеко. К тому же такое самопожирание небезопасно для окружающих, и так рисковать на Западе никто не станет.

И, вот, чтобы подарить победу удобному, по крайней мере, на первых порах, новому режиму в Кремле, который тоже будет интернацистским, поскольку никакой другой режим в России сегодня невозможен, Запад вполне может скормить ему западную часть бывшего СССР: Беларусь, Украину, Молдову, и, весьма вероятно, Грузию с Азербайджаном — там, правда, будут еще разборки с Турцией, но это тоже тема отдельная.

Иными словами, обострение отношений между Москвой и Вашингтоном не означает однозначных плюсов для Украины. Эта неопределенность ситуации, грозящая в любой момент обернуться для нас потерей независимости, частичной, а, возможно, и полной, будет продолжаться до тех пор, пока Запад не придет к пониманию того, что никакой “лучшей” для него команды, по сравнению с командой Путина, в России не может быть даже в среднесрочной перспективе. Любая “хорошая” команда в Кремле, пройдя через период турбулентности, и укрепившись у власти, будет проводить примерно ту же политику, что и ее “плохие” предшественники, причем, как внутри России, так и вне ее. Реальные долгосрочные изменения, включая окончательное решение проблемы ползучей российской экспансии, возможны только при условии расчленения России и прекращения ее существования в нынешнем виде. Между тем, никаких признаков понимания коллективным Западом этих реалий сегодня нет. Даже самые радикально настроенные западные политики готовы удовлетвориться простой сменой кремлевских декораций. 

Это означает, что извлекать выгоды из возросшего градуса противостояния России и США Украина сможет лишь до тех пор, пока в Кремле властвует “коллективный Путин”, да и то, с целым рядом серьезных оговорок. Со сменой же кремлевской команды мы вступим в крайне неопределенный период, чреватый огромными рисками.

Здесь уместно сказать и о широко укоренившейся легенде о будто бы проигранной СССР первой Холодной войне. Это не так. СССР как политический субъект перестал существовать в силу естественных внутренних причин: из сталинско-брежневской куколки вылупилось ельцинско-путинское имаго. Но хищная суть этого существа осталась прежней, а Запад это проглядел, спохватившись только полтора десятилетия спустя. Причем, и сегодня, уже почти через 30 лет, он так и не осознал в полной мере допущенную тогда ошибку.

И, наконец, два слова о первых ответах коллективного Путина — хотя, как уже сказано, подробный разбор российского ответа — отдельная тема.

Комментируя фразу Байдена, Путин, которого цитирует Интерфакс, сказал следующее:

“Что касается заявления моего американского коллеги, мы действительно, как он сказал, лично знакомы. Что бы я ему ответил? Я бы сказал ему: будьте здоровы! Я желаю ему здоровья”. При этом, Путин подчеркнул, что говорит это “без иронии и шутки” и добавил, что каждый видит другого человека так, как оценивает себя: “Кто обзывается, сам так называется”.

Здесь тоже все очень красиво, и все построено на нюансах русского языка.

Путин не пожелал увидеть во фразе Байдена противостояние с США в целом, и даже с “коллективным Байденом” — то есть, с нынешней администрацией, включая ее теневую часть. Такое видение ситуации уже запустили в российское сознание его штатные пропагандисты. Путин же только ласково улыбнулся и помахал рукой, как машут слегка выжившему из ума дедушке, переведя все на детскую дразнилку. По сути же это завуалированное предложение, сделанное в сторону США: ребята, зачем вам новая кремлевская команда целиком? Давайте не будем ссориться уже окончательно, а лучше поговорим через посредников под ковром и договоримся о частичных заменах и некоторой смене курса.

В принципе, параллельно с разыгрыванием на публику США и России сцен противостояния “российскому тоталитаризму” и “американскому гегемонизму” такой сценарий тоже возможен. В самом деле, какой смысл Западу содержать за свой счет новую московскую девушку целиком, если на практике ему нужна только ее часть?