Главный козырь Москвы в войне с Украиной

Независимо от того, какую стратегию Запад выберет в отношении России, у Москвы на руках всегда останется один важный козырь: россияне могут позволить себе делать все, что захотят, и вновь вернуться за стол переговоров.

Многие на Западе (и даже в Украине) приняли тот факт, что Крым российский. Создается впечатление, что одобрение большинством жителей полуострова аннексии, служит для Запада своего рода оправданием от угрызений совести. Все в порядке, думают там, может россияне и не должны были этого делать, да еще и перед носом у всего международного сообщества, но, по крайней мере, этого хотят крымчане.

Таким образом, Запад думает о Крыме примерно так же, как Польша думала при Юзефе Пилсудском и Эдварде Рыдз-Смигле, которые в начале и в конце межвоенного польского государства захватили Вильнюс и Заолзье: возможно, этого и не нужно было делать, но ведь люди хотели. И чем больше моральная дилемма, тем легче принять реальность.

Правда, однако, состоит в том, что у Запада нет ни одного ответа на российскую агрессию, ни одного козыря в руке, чтобы вытеснить Россию из Крыма. Понятно, что Россия не может вернуть полуостров без потерь для имиджа — и в собственных глазах, и в глазах международного сообщества. Понятно, что Россия будет бороться за Крым до последней капли крови, а Запад боится унизить ее, поскольку униженная Россия — это непредсказуемая Россия.

Более того, Россия с каждым разом все отчетливее понимает: независимо от того, какой бардак она разыграет на своих границах, Западу придется с ней договариваться, чтобы как-то урегулировать сложившуюся ситуацию. Запад прибежит за стол переговоров при первом же кивке со стороны России вне зависимости от того, что она натворила.

Потому что Запад воевать не хочет, и Россия это понимает. Еще весной прошлого года Александр Дугин — человек, к которому Кремль, так или иначе, прислушивается — серьезно принимал во внимание возможность размещения натовских баз в Центральной и Западной Украине, если Москва захватит так называемую “Новороссию”.

Теоретически Россия могла бы агрессивно действовать даже по отношению к стране, принадлежащей к НАТО. Хотя бы для того, чтобы протестировать, как далеко ей позволят зайти. Возможно, россияне дождались бы какого-то ответа от НАТО, но он, наверняка, был бы не очень опасным для Москвы. Трудно представить себе налеты бомбардировщиков на российские города или каких-нибудь “интервентов”, заходящих на территорию России.

Ядерная Москва в подобной ситуации будет непредсказуемой, а Запад этого боится больше всего, или же считает, что подобная игра не стоит свеч.

Скорее всего, санкции против России продлят, но отменят, как только Россия сядет за стол переговоров, и будет демонстрировать желание угодить Западу. Очень плохо, что Россия начинает понимать то, о чем раньше только догадывалась: Запад воевать не хочет. А не хочет он воевать потому, что Россия не центр вселенной.

Да, она занимает огромную часть мира, но остается провинцией, и в принципе может творить в своей провинции все, что хочет. Российский беспредел в регионе не стоит риска ядерного конфликта или распада России на ряд безответственных, бунтующих и потенциально разбойничьих территорий, по которым на черных внедорожниках разъезжают славянские военачальники в больших шапках с черными чемоданами в руках, где хранятся коды от ядерного оружия.

Запад понимает, что обречен на сосуществование с ядерными россиянами, на партнёрство, в котором условия не выполняются, и никто не знает, что спровоцирует их неадекватную реакцию. Правда также состоит в том, что, если бы жители Крыма не хотели принадлежать к России, она не смогла бы их удержать. Россию остановит только то, чего она не сможет переварить — истощение собственных ресурсов. И Россия, к счастью, это понимает.

Понимает, что ей еще предстоит проглотить Абхазию, задобрив людей строительством дорог и ремонтом больниц, поднять пенсии и зарплаты в Крыме, контролировать и поддерживать другие территории. И это при растущей международной изоляции. Сегодня уже тяжело представить, что Россия присоединит Донбасс, чтобы оправдать ожидания местных жителей, которые, во-первых, не столь однородны и однозначно пророссийские, а во-вторых — будут требовать от россиян возращения такого порядка вещей, который был до начала войны.

Да, можно было отстроить относительно небольшой Грозный, и поставить во главу Чечни Кадырова. Но Донбасс — это не горная кавказская провинция. Еще труднее представить, что Россия решится захватывать такие большие украинские города, как Харьков, Днепропетровск или Одессу, потому что после Донбасса стало ясно: подобные наступления невозможно провести одними лишь силами “ополченцев”, и рассчитывать лишь на местную российскую пятую колонну.

Подобный сценарий приведет к выжженным руинам и росту украинского сопротивления. А российскую армию, входящую на территорию крупнейшего европейского государства с танками и самолетами, не скроет даже Путин.

Кроме того, это довело бы отношения с Западом до катастрофы (хотя пока не понятно, как эта катастрофа могла бы выглядеть), ожесточения санкций, углубления международной изоляции и, возможно, даже падения правящего режима. Я уже молчу о сложностях управления столь большими территориями и внедрения их в российскую экономику при одновременной борьбе против украинских партизан.

С другой стороны, Россия видит: что бы она ни сделала, Западу придется с ней разговаривать, и, следовательно, она может вести себя как безответственный и упрямый ребенок. Во всем этом конфликте данный факт составляет наибольшую опасность.

Земовит ЩЕРЕК