С третьей попытки в апреле 2015 года государству удалось сменить менеджмент “Укртранснафты”, сместив ставленника группы “Приват” Александра Лазорко, который управлял нефтетранспортной монополией с 2009 года.

Параллельно произошло еще несколько событий, которые ознаменовали ослабление позиций Игоря Коломойского.

Этот случай, а также ситуация вокруг “Укрнафты” показали, насколько сложен процесс отделения олигархов от влияния на госактивы.

После двух неудачных кандидатур главой “Укртранснафты” стал Роман Сидорак — человек, малоизвестный даже в отраслевых кругах. Его назначение, безусловно, создало интригу. Под чьим влиянием он находится?

В отличие от двух предшественников-претендентов, Сидорак имеет профильное образование и 13-летний опыт работы в компании. Он явно владеет ситуацией и знает, как работает эта машина.

Все это позволяет ему решать поставленные задачи намного быстрее. В этом смысле “приватовцев”, блокировавших назначение двух первых претендентов, следует даже поблагодарить.

Перед новым топ-менеджером стоят преимущественно тактические задачи.

Первая из них — это решение дилеммы с технологической нефтью, которая в 2014 году была откачана из нескольких веток нефтепроводов. Как известно, это сырье поступило на хранение в резервуары НПЗ.

Коломойский обещал не брать ни копейки за решение важного государственного вопроса, но реальность оказалась другой. Как выявила проверка “Нафтогаза”, “Укртранснафта” должна платить фирмам “Привата” 2,5 млн грн ежесуточно.

Второй тактический вопрос касается депозитов компании на 2 млрд грн. Они размещены в Приватбанке, который принадлежит Коломойскому. Подписанные депозитные договора, как выяснилось, нерасторжимы.

Ожидать быстрых перемен в работе компании также не приходится. Целая плеяда политиков, чиновников, олигархов и российских лоббистов на протяжении 15 лет методично убивали нефтетранспортную отрасль, заставляя грузовладельцев искать другие маршруты прокачки своего сырья.

Хотя призрачные шансы нарастить нефтетранзит все же существуют.

* * *

- Роман, как вы стали главой “Укртранснафты”?

— Процесс был долгим. В 1999 году по распределению из Ивано-Франковского государственного технического университета нефти и газа я молодым специалистом попал в госпредприятие “Магистральные нефтепроводы “Дружба” на должность экономиста. Мой должностной оклад составлял 410 грн.

В 2001 году произошло объединение двух магистральных нефтепроводов в одно целое — “Укртранснафту”. Меня пригласили на должность начальника отдела в Киев. Затем я вырос до начальника управления, до директора по вопросам финансов и экономики. Шаг за шагом дошел до главы правления.

Теперь я генеральный директор. Такой вот путь.

 

Глава “Укртранснафти” Роман Сидорак: То я був людиною Коломойського, тепер уже Єремєєва

Сергій Куюн, для ЕП — Середа, 10 червня 2015, 13:00

С третьей попытки в апреле 2015 года государству удалось сменить менеджмент “Укртранснафты”, сместив ставленника группы “Приват” Александра Лазорко, который управлял нефтетранспортной монополией с 2009 года.

Параллельно произошло еще несколько событий, которые ознаменовали ослабление позиций Игоря Коломойского.

Этот случай, а также ситуация вокруг “Укрнафты” показали, насколько сложен процесс отделения олигархов от влияния на госактивы.

После двух неудачных кандидатур главой “Укртранснафты” стал Роман Сидорак — человек, малоизвестный даже в отраслевых кругах. Его назначение, безусловно, создало интригу. Под чьим влиянием он находится?

В отличие от двух предшественников-претендентов, Сидорак имеет профильное образование и 13-летний опыт работы в компании. Он явно владеет ситуацией и знает, как работает эта машина.

Все это позволяет ему решать поставленные задачи намного быстрее. В этом смысле “приватовцев”, блокировавших назначение двух первых претендентов, следует даже поблагодарить.

Перед новым топ-менеджером стоят преимущественно тактические задачи.

Первая из них — это решение дилеммы с технологической нефтью, которая в 2014 году была откачана из нескольких веток нефтепроводов. Как известно, это сырье поступило на хранение в резервуары НПЗ.

Коломойский обещал не брать ни копейки за решение важного государственного вопроса, но реальность оказалась другой. Как выявила проверка “Нафтогаза”, “Укртранснафта” должна платить фирмам “Привата” 2,5 млн грн ежесуточно.

Второй тактический вопрос касается депозитов компании на 2 млрд грн. Они размещены в Приватбанке, который принадлежит Коломойскому. Подписанные депозитные договора, как выяснилось, нерасторжимы.

Ожидать быстрых перемен в работе компании также не приходится. Целая плеяда политиков, чиновников, олигархов и российских лоббистов на протяжении 15 лет методично убивали нефтетранспортную отрасль, заставляя грузовладельцев искать другие маршруты прокачки своего сырья.

Хотя призрачные шансы нарастить нефтетранзит все же существуют.

* * *

- Роман, как вы стали главой “Укртранснафты”?

— Процесс был долгим. В 1999 году по распределению из Ивано-Франковского государственного технического университета нефти и газа я молодым специалистом попал в госпредприятие “Магистральные нефтепроводы “Дружба” на должность экономиста. Мой должностной оклад составлял 410 грн.

В 2001 году произошло объединение двух магистральных нефтепроводов в одно целое — “Укртранснафту”. Меня пригласили на должность начальника отдела в Киев. Затем я вырос до начальника управления, до директора по вопросам финансов и экономики. Шаг за шагом дошел до главы правления.

Теперь я генеральный директор. Такой вот путь.

- Но как вы оказались в “кадровой обойме” правительства?

— Я из кадровой обоймы и не выпадал. За 13 лет работы в отрасли по долгу службы удалось поработать со многими людьми на разных уровнях из разных ведомств. Некоторые работают в “Нафтогазе”, некоторые — в правительстве.

- Как проходила процедура согласования вашей кандидатуры на эту должность? С кем встречались, какие задачи перед вами ставили?

— Были собеседования с главой “Нафтогаза”, с министром энергетики, с премьер-министром. Обсуждали текущее состояние дел в нефтетранспортной отрасли.

Конечно, были поставлены задачи. В первую очередь — по инвентаризации нефти, скандал вокруг которой длится уже год. Решить, что с ней делать, где ее разместить, чтобы не нести те затраты, которые мы вынуждены нести. Провести аудит хозяйственной деятельности предприятия. Разработать планы развития.

- Всех чиновников и госменеджеров принято считать чьими-то людьми. Вы чей человек? Почему двум первым кандидатам — Мирошнику и Сукалу — не получилось даже войти в офис “Укртранснафты”, а вас Коломойский не только принял, но и показал в позитивном ключе на канале “1+1”?

— Тяжело сказать, почему у них не получилось, а я зашел. Можно лишь пофантазировать. Может, это связано с моим днем рождения? Назначили меня как раз 23 апреля. Вот, наверное, и не захотели мне праздник портить (смеется).

Если вы намекаете на мою связь с группой “Приват”, то я ни с кем из ее представителей не знаком, и консультаций ни с кем из них не проводил. Я проработал два года при Лазорко, но потом решил покинуть компанию в силу своих внутренних убеждений, как и многие другие специалисты.

- Центральный вопрос вокруг “Укртранснафты” связан с технологической нефтью. По сути, он стал причиной отставки Лазорко. Известно о проведенной 14 мая инвентаризации. Что она показала?

— Действительно, 14-15 мая была проведена инвентаризация с привлечением специалистов независимого сюрвейера SGS, Минэнерго, СБУ, “Нафтогаза”, PWC, наших представителей и сотрудников заводов, где хранится нефть. Были сделаны замеры на трех заводах в Дрогобыче, Надворной и Кременчуге.

Инвентаризация состоялась. Не без замечаний, но состоялась. Были проблемы, природные факторы, например, в Дрогобыче лил дождь.

В Кременчуге были проблемы с персоналом завода, который поначалу не хотел пускать инспекторов. То у них проблемы с одеждой, то с оборудованием, то просто лицо инспектора не понравилось. Потом проверяли знания, затем проводили инструктаж. Разные были поводы, чтобы не пускать, но во второй половине дня инспекторы все же смогли приступить к работе.

Сейчас уже провели анализы, готовим общий отчет. По первым результатам — нефть на дату проведения проверок была в полном объеме, но есть вопросы к качеству. Уже видно, что нефть в отдельных резервуарах не та, которая была туда закачана по документам. Иначе говоря, нашу нефть использовали.

- Была ли вообще необходимость выкачивать ее из трубы? Получается, что нефть выкачали, и сегодня “Приват” зарабатывает на ее хранении 2,5 млн грн в день. Иными словами, был хороший мотив сделать эту манипуляцию.

— На восточном направлении, где ведутся боевые действия, такая необходимость однозначно была. Это 480 тыс тонн нефти. А вот опустошение второго по объему участка — “Мозырь — Броды” — я не считаю оправданным.

У нас две нитки “Мозырь — Броды”: по одной российская нефть идет в Европу, а во вторую была закачана азербайджанская Azeri Light, которая в 2011 году шла на Беларусь. В 2014 году нефть оттуда просто выкачали и положили на хранение на НПЗ, хотя можно было заменить азербайджанскую нефть на российскую.

Проблема в том, что одна транзитная нитка “Дружбы” загружена на 90-95%, и любая проблема с трубой — авария, выход из строя оборудования — и все, прокачка будет дестабилизирована. Параллельная работа второй нитки сделает нефтепровод более надежным, снимет риски.

Кроме того, из-за высокой загрузки магистрали идет перерасход электроэнергии, и запуск второй трубы позволил бы сократить эти расходы вдвое. Ну и, разумеется, не было бы необходимости размещать 125 тыс тонн нефти на НПЗ. Почему эту очевидную вещь не сделали ранее, вопрос второй, но сейчас он номер один.

- Как будете решать задачу по уходу от хранения нефти на НПЗ “Привата”?

— Ситуация, которую мы получили, очень сложная. Все три завода, формально имея разных акционеров, синхронно работают против “Укртранснафты”. Все заводы разные. Один работает, два используются как нефтебазы, но у всех один тариф на хранение нашей нефти — 6,4 грн за тонну в сутки.

По поводу объективности этого тарифа судите сами. Я сделал анализ по нашему структурному подразделению в Южном под Одессой. Там такой же резервуарный парк, как в Надворной: 20-тысячные резервуары, хранится 140 тыс тонн нефти.

Затраты этого подразделения за первый квартал, включая работающие буксиры и пожарное судно, составили 9 млн грн. Если разделить, выходит 70 коп за хранение тонны нефти в сутки. Это в девять раз ниже, чем нам выставляют НПЗ.

Я внимательно изучил калькуляции, которые нам предоставили заводы. Надворнянский НПЗ якобы тратит на хранение нашей нефти электроэнергии на 8,5 млн грн в месяц. Осмелюсь предположить, что эта сумма покрывает энергозатраты всего НПЗ, притом за несколько месяцев.

Аналогичная картина и по другим заводам — там все сделано как под копирку.

Что мы планируем делать? Ввели в эксплуатацию 75-тысячный резервуар в Бродах, который готов принять нефть. Готовимся закачать нефть в “Мозырь — Броды”. Также и по восточному направлению хотим, чтобы от украинских месторождений до Кременчугского НПЗ две нитки были с нефтью.

Одна сейчас заполнена, вторая — в консервации. Но даже после всего этого 130 тыс тонн мы в своей системе разместить не сможем.

Можно продать эту нефть по рыночным ценам и направить средства на депозитный счет в госбанке, чтобы не нести эти безумные расходы по хранению. Можно переработать и направить на нужды армии. Все наши предложения легли в основу распоряжения Кабинета министров. Ждем принятия решения.

- Бытует мнение, что “Укртранснафта” была важна для группы “Приват” тем, что позволяла прокачивать на Кременчугский НПЗ неучтенную нефть с месторождений, в том числе от “Укрнафты”. В последние годы она на бумаге теряет объемы добычи. Работаете ли вы в этом направлении?

— Эта информация будет проверена, я о ней уже слышал. Мы работаем с кадрами на местах, так как, в первую очередь, они могли обеспечивать такие операции. Один человек это не сделает, должны быть задействованы сотрудники как в пунктах приема нефти, так и на НПЗ. Это скрыть сложно, будем проверять.

- Что будет с депозитами в Приватбанке, которые, как выяснилось, были размещены в тот день, когда Коломойский освобождал офис “Укртранснафты” от российских диверсантов?

— Депозиты размещены на разные сроки. Есть текущие, есть краткосрочные, есть долгосрочные. Это те, что были открыты 19 марта 2015 года (в день, когда наблюдательный совет впервые отстранил Лазорко. — ЭП).

Договора на год. Общая сумма по текущему курсу — около 1,9 млрд грн. Если точно, то 286 млн грн, 64,5 млн евро и 6 млн долл. Все договора без права расторжения. Юристы изучают вопрос, как, избегая санкций, разорвать договора, если будет такая необходимость. Пока Приватбанк платит проценты.

- Насколько рыночные ставки по депозитам?

— По гривне — 23%, по евро — 9%, по доллару — 11%. В целом, рыночные.

- В чем тогда проблема?

— Представим себе ситуацию. Если сейчас владелец 100% акций “Укртранснафты”, “Нафтогаз Украины”, поставит передо мной вопрос выплаты дивидендов, где мне их взять? Договоры с Приватбанком ведь нерасторжимые.

- Уже пошли сюжеты на “1+1”, в которых утверждается, что вы работаете на Игоря Еремеева. Приводят в пример процесс о 40 тыс куб м нефти, которую якобы уже начали у компании изымать. Как вы это прокомментируете?

— Видите, то я был человеком Коломойского, теперь уже Еремеева. Скоро еще что-нибудь про себя новое узнаю.

Суть судебных процессов заключается в том, что одна компания якобы продала другой компании нефть в нашей трубе. Как говорят эти компании, было это еще в 2011 году. Но “Укртранснафта” об этом узнала только в 2014-м, когда пришли арестовывать эту нефть по решению суда от 2011 года. Высший хозяйственный суд определил, что эта нефть наша, то есть собственность государства.

А все эти сюжеты касаются второго процесса — о признании договора на покупку этой нефти недействительным. Для чего Лазорко его опротестовывал, непонятно.

- Не все так считают.

— Никто так и не доказал, что это их нефть, кроме обратного, согласно решения суда. Есть только договор, но нет никаких первичных документов.

Условия договора свидетельствуют, что люди, которые его составляли, далеки от коммерческих операций с нефтью. Не вижу в этом деле вообще никаких оснований для претензий к нам, это чистая авантюра.

Я уже информировал премьера об этой ситуации и о том, что мы будем продолжать это судебное разбирательство в кассационном порядке.

Очевидно, будут еще и вопросы к судьям Ровенского апелляционного суда Демидюк О.О., Огородник К.М. и Тимошенко О.М., которые в мае дали зеленый свет этому телесериалу на канале “1+1”.

- Давайте поговорим о стратегии. За последние годы мы потеряли объемы и транзита, и внутренней транспортировки нефти из-за падения переработки. На то есть как объективные, так и субъективные причины.

Например, россияне активно уходят от транзита через сопредельные государства, переводя ресурсы на свои порты. С вашей точки зрения, какие остаются точки роста у нашей нефтетранспортной отрасли? Каковы шансы заработать у того же многострадального нефтепровода “Одесса — Броды”?

— Составляющих две: это транзит и НПЗ. С переработкой, к сожалению, все понятно — увеличения поставок ждать неоткуда пока.

А вот с транзитом все не так пессимистично. Сейчас в планах отработать вопрос увеличения транспортировки нефти на европейские заводы по “Дружбе”.

Если запускаем вторую нитку, которая в консервации, мощность вырастает с 16-17 млн тонн до 32-34 млн тонн в год. Конечно, такого скачка не будет, но на некоторое увеличение объемов из России, думаю, можно рассчитывать.

По “Одесса — Броды” действительно не все так просто, хотя там наработки были серьезные. Был и проект прокачки в Словакию, Венгрию, Чехию с использованием той же “Дружбы”. Это более реалистично, чем надежды на достройку нефтепровода с Бродов на Адамову Заставу и далее в Польшу.

Необходимо двигаться постепенно. Первый шаг — транспортировка по “Дружбе”. Надо возобновлять диалог с собственниками НПЗ, в первую очередь, с “Чешская Рафинерска”, которая перерабатывает легкие сорта, но пользуется для поставок другим нефтепроводом из Ингольштада.

Будем обсуждать экономическую составляющую и со словацким нефтетранспортным оператором — “Транспетролом”, который обслуживает два нефтепровода. Один мог бы быть использован для легкой нефти.

Также работаем над увеличением уставного капитала международного трубопроводного предприятия “Сарматия”, которое занимается проектом достройки нефтепровода “Броды — Адамова Застава”.

Из пяти участников остались мы и грузины, кто еще не перечислил свою часть для завершения проектных работ по землеотводу в Польше. Перспективы есть.

- Вы же тогда работали. Почему “Одесса — Броды” так и не заработал в 2000-2001 годах, когда проект был реалистичен, как никогда?

— Во-первых, экономика поставок через “Одесса — Броды” есть. Во-вторых, вопрос сугубо политический. Россияне всегда боролись против того, чтобы в “Дружбе” была какая-то другая нефть, кроме российской. Они не дали проекту заработать тогда, очевидно, будут против и сейчас.

Вопрос не только в России. Захотят ли европейские переработчики ругаться с россиянами и ломать сложившиеся десятилетиями транзитные маршруты из-за одного-трех миллионов тонн, которые мы можем предложить на первом этапе?

Главное даже не в этом. Мы должны показать, что наш коридор надежный и эффективный. Кто нас будет рассматривать как стабильного партнера, если мы направление прокачки по “Одесса — Броды” уже меняли несколько раз?

Так смотрят все — и азербайджанцы, и поляки. Наш имидж как надежного партнера по прокачке нефти подвержен атакам российских лоббистов и коррумпированных чиновников, которые отдали на откуп частному бизнесу стратегически важную отрасль страны. Чтобы изменить отношение к нам со стороны поставщиков и получателей нефти, необходимы годы стабильной и прогнозируемой работы.

Сергей КУЮН