Жительница Мариуполя после эвакуации: Мариуполь — это город мертвых

Илона, насколько я знаю, вы живете в Киеве. Как вы оказались в Мариуполе, когда началась война? 

Мы с мужем — артисты цирка и постоянно работаем за рубежом, только изредка приезжаем домой, в Киев. Перед войной мы решили проведать родителей в Мариуполе, но так и застряли там на два месяца. 

Я не верила, что заявления политиков о возможном вторжении России окажутся правдой. “Очередная страшилка”, — думала я. А когда 24-го февраля уже объявили войну, мы просто замерли. Сначала подумали, все разрешится за пару дней, но война никак не заканчивалась.

Мы закупились едой с расчетом на три недели. Но в семье пятеро человек: я с мужем, родители, бабушка и собака. Первые запасы быстро иссякли.

Вам удалось достать еще? 

Когда бои немного утихли, мы решили выйти и посмотреть, что происходит в городе. В Мариуполе творился хаос: магазины были полностью разворованы, на улицах лежали тела местных жителей. На дорогах стояли обстрелянные машины с погибшими в них людьми. Люди так и сидели в машинах, как они умерли — никто не доставал их. Жители бегали по городу в панике.

Каким-то чудом мой папа нашел склад, где продавали картошку. Закупил нам мешка четыре. Ею мы питались эти два месяца, а воду доставали в природном источнике возле дома. 

У нас была ситуация: когда сильно стреляли, но нужно было идти к источнику. Набрали воды, залезли в овраг. Только высунули голову — снайпер стреляет. Сидим. Подождали, пока он отстрелялся, встали и с баклажками пошли домой. Так жил весь город.  

Ситуацию очень усложнял холод. Дома было очень холодно, нам пришлось каждому спать в двух куртках, в двух штанах. Погода как будто взбесилась в эти два месяца.  

 

 

Ваш район сильно пострадал от обстрелов? 

Мы жили в частном секторе, в районе Завода Ильича. Дома в нем более-менее сохранились. Но прилетало везде, целых районов в Мариуполе не осталось. 

Однажды мы встретили украинских военных. Люди спрашивали у них, что делать тем, кому негде прятаться, так как в городе нет подготовленных бомбоубежищ. Один из военных поднял голову и сказал нам: “Берегите себя”. Он посоветовал прятаться от минометных обстрелов в подвалах, предположив, что россияне не станут бомбить дома с самолетов. Но оказалось, что он и все мы ошибались. Мариуполь разнесли с самолетов. 

Сначала “прилетало” заводу Ильича. Потом с воздуха били по “Азовстали”, а дальше самолеты начали сносить все дома в центре города. Это такие страшные звуки!

Смотришь — дом стоит, пролетает самолет — пол дома нет. Если вы спросите людей из района “Тысячи мелочей”, вам расскажут, что не выходили из подвалов все два месяца. Тот район стерли с лица земли. 

“Благодаря” этому всему, Мариуполь сейчас — это город мертвых. Разрушенные девятиэтажки никто не разбирает. Там горы погибших так и лежат. Сколько реально людей погибло в Мариуполе, мы можем только предполагать. 

Авианалеты не прекращались, пока россияне не заняли весь город, кроме “Азовстали”.

Вы знали о том, что горожане прячутся в том числе в бомбоубежище “Азовстали”? 

Мы узнали, что на “Азовстали” есть люди, спустя какое-то время. Папа говорит, что видел объявления: людей звали приходить на “Азовсталь”, потому что там хорошие подвалы. Они говорили, что у них безопасно, что у них есть запасы еды, мол, все хорошо, можно приходить прятаться. Одна из моих знакомых там даже пряталась. Но когда я ее спросила, как она там оказалась, она отказалась рассказывать. 

 

 

Мэр Мариуполя Вадим Бойченко в интервью УНИАН рассказывал, что местных жителей в убежищах оповещали о предстоящей эвакуации. Вас звали эвакуироваться?

О таком я слышала, но это касалось людей в подвалах девятиэтажек. Я жила с семьей в частном доме. Поэтому мы ни разу не видели каких-то представителей Украины, которые бы предупреждали, что можно выехать.

Да, и связи у нас не было во всем городе. Это сейчас там раздают “днровские” карточки “Феникс”. Я же два месяца просидела в информационном вакууме. 

Но вы слышали о гуманитарных коридорах, которые согласовывает Украина?

Да, но в масштабах Мариуполя — это ничто. Они же проводят эвакуацию из Бердянска. Во-первых, как до него добраться? А, во-вторых, как выехать семьей, если эвакуируют только детей, стариков и женщин? 

В первые дни выехать [на подконтрольную территорию Украины] у нас не получилось. Нас развернули, сказав, что идет бой.

Позже, примерно через две недели после начала войны, я попала на 23-й микрорайон. Мы всей семьей спрашивали об автобусах в направлении Украины. Представители “ДНР” поставили там свои автобусы, но выехать ими можно было только в Донецк и в Россию. Конечно, мы не сели в них. Зачем нам туда? Пришлось вернуться домой и снова ждать, когда затихнут обстрелы.    

А однажды мне удалось найти автобус на Запорожье, но им эвакуировали только детей и женщин. Мы с мужем приехали в Мариуполь вместе, поэтому и в тот автобус не сели. 

А если выезжать через РФ, то пропускали мужчин? 

В сторону России тоже проблематично выехать с мужем. Но автобусов в Украину нет никаких, вся проблема в этом. Если ждать эвакуации — никогда не дождешься. К тому же, возле них невероятная очередь.

Как-то люди под “Метро” ждали автобус в Запорожье. Но представители “ДНР” начали кричать в громкоговоритель, что сейчас будет артобстрел. Людей разогнали. А потом мы узнали, что тех, кто не разбежался, дождался автобуса, увезли в Докучаевск. На “фильтрацию”.

Сеть облетела история маленькой девочки Алисы, которая выбиралась из Мариуполя с мамой, но доехала одна, так как ее маму не выпустили после “фильтрации”. Что происходит, когда человек попадает в “фильтрационный лагерь”?

Изначально они собирали людей, вывозили их за Мариуполь — в Мангуш, Володарск, в другие мелкие населенные пункты. Позже они сделали “фильтрацию” уже в Мариуполе. Очередь на эту “фильтрацию” стоит на месяц вперед.  Люди в ней даже живут в палатках под этими “фильтрационными центрами”.

Когда доходит очередь, людей вызывают в кабинеты, фотографируют. Кого-то заставляют заполнять анкету.  Я не могла в это поверить, но они действительно, у каждого человека снимают отпечатки пальцев. Кроме того, у всех проверяют мобильные телефоны. И пока все это не сделают — не отпустят. 

Значит, чтобы выехать из Мариуполя, местному жителю нужно самому подойти к российским военным и записаться на “эвакуацию”? А после “фильтрации” у РФ есть списки с личными данными всех, кто выехал из города?

Обязательно. У них есть все мои данные, поэтому я не хочу где-то светиться со своей фамилией.

 

 

В какой момент вы смогли уехать? 

Нас сподвигли бежать кадыровцы. Они творили в городе беспредел, грабили местных... Если бы не они, я еще бы ждала какого-то чуда. 

Как-то ночью они снимали свои блокпосты у нас на районе. Видимо, им захотелось “поживиться”: забежали к нам в дом с автоматами, схватили моего отца, а нас с мамой и бабушкой заперли в кухне… Папа рассказал, что ему вставляли автомат в рот и угрожали убить всю семью. Требовали десять тысяч долларов. Конечно, такой суммы не было. Они забрали около 1600 долларов и наши мобильные телефоны. Просто ограбили нас и ушли.

Слава Богу, нас не тронули! Хотя отец от шока ненадолго потерял дар речи, он смотрел в стену и не разговаривал. Он очень испугался за нас.

Мы ушли из дома все вместе и просидели всю ночь в огороде наших соседей. На дворе было 17 апреля, было очень холодно. Поэтому нам пришлось греться под одним одеялом. Мы все боялись, что кадыровцы вернутся.

Мы понимали, что, если срочно не уедем, нас или убьют, или заберут нашу машину (у всех соседей автомобили украли). Тогда мы нашли опекунов для 80-ти летней бабушки, которые будут о ней заботиться. Папа заправился — у нас были канистры с дизелем. Были мои сбережения и еще один телефон, который я спрятала под подушкой. Кадыровцы не нашли. Решено было выехать в Европу через РФ. 

29 апреля мы смогли сбежать из Мариуполя.

 

 

Насколько я понимаю, вашей семье пришлось пройти “фильтрационный лагерь”? 

Да. Мы проходили “фильтрацию” на территории подконтрольного “ДНР” Старобешево. У нас проверили паспорта и телефоны, потом отдали их нам обратно. Лично я не знаю ни одного случая, что паспорта забирают навсегда. У меня взяли телефон, искали в нем что-то, но потом тоже отдали.

Они не говорят, что они ищут. Раньше у меня были даже видео из Мариуполя, но перед поездкой я все стерла. 

Конкретно у нашей семьи не брали отпечатки пальцев, у них тогда творилась какая-то неразбериха. У всех остальных отпечатки снимают. Моего папу раздевали, проверяли татуировки и задавали вопросы.  

Люди из Харьковской области говорят, что россияне дают им эвакуироваться только после вопросов об отношении к Путину и ”спецоперации”. О чем допрашивали Мариуполь?

О Путине вопросов не слышала. Хотя выдавать, что ты за Украину, действительно опасно. Неизвестно, чем это может закончится. 

На “фильтрации” в Мариуполе они ищут только связи с СБУ и другими военными структурами. Задают вопросы: “Служили в “Азове”?, “Служили ли в ВСУ?”… На моих глазах одного молодого человека увезли в неизвестном направлении за то, что он в 2019-м году служил в армии по срочной службе. Мы не знаем, куда его забрали.

Нам после “фильтрации” просто дали талончик: им было все равно, куда мы направимся дальше. Мы поехали на границу. 

Как вас пропускали в Россию? 

Там оказалась работающая таможня. Но сказать, что они нормально выпускают людей, нельзя.

Сначала мы простояли в очереди полтора суток. Российские пограничники провели с нами ту же процедуру, как представители “ДНР” во время “фильтрации”, спрашивали, есть ли у нас знакомые в ВСУ или “Азове”. Я у них никаких подозрений не вызывала. Решила сказать, что я артистка и еду в Европу на работу в цирк. Конечно, мне было страшно, я ехала под успокоительным. 

Были люди, которые им чем-то не понравились. Таких они долго допрашивают. Некоторых они забирали куда-то на дополнительные вопросы, так что выезжают в Россию также далеко не все. Например, когда проходили первую таможню, россияне проверяли мобильный телефон одного человека и нашли в нем контакт, подписанный “СБУ”. Этого человека забрали и куда-то увезли.   

На въезде в РФ каждого допрашивают, проверяют автомобиль через рентген, обыскивают машину, и зачем-то разбирают ее по болтику. 

Когда нам удалось пересечь границу, дело оставалось за малым — одолеть больше двух тысяч километров и добраться до российско-латвийской границы. Мы как можно быстрее двигались к территории Евросоюза. 

Расскажите, как украинцев выпускают из России в Европу?

Я знаю, что трудности были у тех, кто пытается выезжать с детьми. Когда мы заезжали на таможню (на выезд из России), одних родителей с их детьми увезли в полицию. Насколько я поняла, у детей не было с собой свидетельства о рождении.

Наша семья из России выезжала по внутренним паспортам Украины. У нас не было загранпаспортов. Россияне были недовольны, зачем-то опять забрали у нас паспорта. Возможно, пробивали нас по своим базам, но, в итоге, отдали их. На этот раз нас даже не допрашивали. Тогда мы смогли поехать к латвийской таможне. 

Вы не собираетесь вернуться в Украину?

Я нахожусь в Европе всего несколько дней. Пока что хочется только отдохнуть морально. Но я понимаю, что говорить о произошедшем в Мариуполе нужно. Хотя другие могут не захотеть говорить об этом. Мы пережили страшные вещи.  

Планирую приехать в Украину, мы вернемся за вещами. Но пока я побуду в Литве. Здесь у нас есть жилье и работа.