Газовая война-2009: мог ли Путин шантажировать Тимошенко?

Коррупция и давление России

В отличие от словесного давления со стороны европейских стран, Россия имела и имеет гораздо больше возможностей для влияния на Украину. В основе такой влиятельности, бесспорно, лежит коррумпированность украинских политиков, которой Россия всегда максимально способствовала.

Коррумпированные политики, как известно, очень снисходительны к пожеланиям взяткодателя. И именно в результате этой коррумпированности за 20 лет независимости в Украине так мало сделано ради кардинального сокращения энергопотребления и максимальной диверсификации внешних источников энергетических ресурсов. Россия до тех пор будет шантажировать Украину, пока у нас будет оставаться высокий уровень коррумпированности и, соответственно, энергозатратности экономики.

Энергетический шантаж России будет сохраняться до тех пор, пока коррумпированные украинские политики будут отказываться от диверсификации поставок ядерного топлива и подписывать десятилетние контракты на закупку его исключительно в России.

Таким образом, яростное давление и шантаж со стороны России в январе 2009 года во время газового конфликта, бесспорно, имели место. И энергетическая зависимость Украины этому максимально способствовала. В то же время следует напомнить, что Россия развязала газовую войну против Украины в максимально неблагоприятных для себя условиях. Во-первых, Украина имела в газовых хранилищах почти 30 миллиардов кубов газа, из которых около 17-18 млрд. принадлежали Нафтогазу. Из остальных 12-13 млрд. кубов 11 млрд. принадлежали “РосУкрЭнерго” и 1-2 млрд. — другим частным структурам.

Таких запасов газа в своих газохранилищах Украина еще не имела за последние двадцать лет. В случае полной газовой блокады со стороны России мы могли обеспечить потребности своей экономики по меньшей мере до конца апреля 2009 года, а в случае введения режима жесткой экономии — еще несколько месяцев. Причем в этих условиях украинская власть была бы вынуждена ввести чрезвычайное положение в экономике и не выполнять заявки частных структур на экспорт газа и направлять его на потребности украинской экономики. Прежде всего это касалось “РосУкрЭнерго”. Причем в судах, в том числе иностранных, эта структура вряд ли смогла бы добиться решения о штрафных санкциях к Нафтогазу или Украине как государству, потому что российская газовая блокада могла быть расценена судом как явный форс-мажор.

Вторым фактором, игравшим в интересах Украины, было то, что Нафтогаз, наученный опытом российско-украинского газового конфликта января 2006 года, отработал технологические процедуры и режимы реверса газа в украинской ГТС.

Приведу слова одного из главных политтехнологов Юлии Тимошенко господина Олега Медведева. Он в своем блоге, пытаясь оправдать газовые соглашения Тимошенко, патетически спрашивает: “Могли ли бы условия контракта быть лучше?” И сам же отвечает: “Видимо, да. Если бы не неминуемый коллапс газотранспортной системы, которая не могла вопреки законам физики работать и дальше в реверсном режиме, перегоняя газ с запада на восток”.

Господин Медведев не физик и не механик, а политтехнолог. Сказались о себе знать существенные пробелы в знаниях, приобретаемых еще в школьном возрасте (моральные аспекты я опускаю). Дело в том, что жидкость или газ по трубе двигаются в ту сторону, куда их толкают. Законы физики, несмотря на весь патетический запал господина Медведева, здесь ни при чем. И коллапс украинской ГТС не угрожал. По крайней мере 8 января 2009 года главный советник главы правления НАК “Нафтогаз”, член Киевского международного энергетического клуба Иван Дияк опровергал возможность коллапса украинской газотранспортной системы в результате остановки Россией транзита газа в страны Европы. “Система будет работать, пока не исчерпаются запасы газа в подземных газохранилищах”, — отмечал он.

Думаю, в этом вопросе стоит больше доверять известному специалисту украинской энергетической системы, чем политтехнологу...

От себя добавлю, что даже в случае исчерпания газа, с ГТС тоже ничего непоправимого не случилось бы. Пришлось бы только залить в трубы специальную жидкость, которая защищала бы их от коррозии.

Таким образом, Украина имела две ключевых краткосрочных возможности для противостояния в газовой войне с Россией. Причем Россия, бесспорно, знала и о первом, и о втором. Что происходит с украинской ГТС, какие мероприятия там осуществляются, российские спецслужбы и высокопоставленные должностные лица знают, похоже, лучше чем украинские.

Следует отметить также, что, развязав газовый конфликт, Газпром терял ежедневно до ста миллионов долларов — и это лишь прямые убытки. После полного прекращения поставок газа через территорию Украины российский газовый монополист был также вынужден остановить работу более чем 100 скважин. Очевидно, что в случае продолжения противостояния Газпром мог столкнуться с реальным коллапсом своих месторождений, потому что остановить работу месторождения — это не просто перекрыть кран в трубе.

При этом Украина не имела обязательств перед европейскими газовыми компаниями. Их имел Газпром. И с каждым днем убытки Газпрома и угроза многомиллиардных судебных исков к нему росли.

Газовую войну продумала и организовала Россия

Следовательно, Газпром и российские правители могли начинать эту войну лишь в одном случае — будучи уверена, что она закончится тогда, когда они сами того пожелают, к тому же выиграв ее.

Мы еще вернемся к тому, что должна была делать Украина, чтобы не проиграть.

Но сейчас хочу остановиться вот на чем... Бесспорно, российские власти тщательно подготовили и спланировано развязали эту газовую войну против Украины. Причем при участии украинской стороны.

Иначе почему премьер-министры России и Украины, подписав 2 октября 2008 года меморандум, в котором предусматривался поэтапный переход на протяжении трех лет к рыночным экономически обоснованным и взаимосогласованным ценам на российский природный газ для потребителей Украины и тарифов на его транзит через территорию Украины, без всяких объяснений провозгласили, что до 31 декабря 2008 года они согласовали цену на газ для Украины и тарифов на его транзит, полностью противоречащую документу?

Хотя они не могли не понимать, что Президент Украины Виктор Ющенко, помня о взаимных обязательствах сторон (в соответствии с этим меморандумом), будет категорически против цены и тарифов, которые делают Нафтогаз и всю украинскую экономику полными банкротами.

Если этот конфликт не планировался заранее, то почему еще начиная с ноября 2008 года по европейским столицам разъехались эмиссары российской власти, “предупреждая” об ожидаемых проблемах с транзитом газа через территорию Украины?

Если это не была сознательна, хорошо продуманная спецоперация, то почему Россия прекратила транзит газа через Украину, обвиняя Нафтогаз, что тот якобы крадет его? Хотя еврокомиссар по вопросам энергетики Андрис Пиебалгс 20 января 2009 года отмечал: “Нами не были установлены факты того, что Украина несанкционированно отбирала газ. Первые дни после 31 декабря была очень хорошая прозрачность НАК “Нафтогаз”, который предоставил все расчеты о входе и выходе газа, и цифрах все совпадали. Была предоставлена информация, как газ использовался, и все данные совпадали. То есть у нас нет фактов того, что Украина отбирала газ несанкционированно”.

Почему Газпром до 20 января 2009 года не разблокировал поставок газа европейским потребителям через Украину, даже несмотря на подписанный трехсторонний протокол (Украина — Россия — ЕС) о мониторинге транзита газа через территорию Украины? Зачем он постоянно выдвигал Нафтогазу такие условия транзита газа и такие его объемы, которые прокачать было технологически невозможно?

Зачем в ходе конфликта Газпром, умышленно медля, предлагал поставлять газ через газораспределительную станцию в российском городе Суджа в направлении украинской станции Орловка, хотя прекрасно ориентировался в строении украинской ГТС и понимал, что такая подача газа через конструктивные особенности транзитной системы привела бы к отключению поставок газа для Донецкой, Луганской и частично Днепропетровской областей?

Упоминавшийся Андрис Пиебалгс заявлял: “Наши эксперты подтвердили, что использование “Суджи” для транзита является сложным, даже невозможным”.

Какую цель преследовал Газпром

Зачем российские правители делали все это, какие цели преследовали и почему они были уверены, что этот конфликт выиграют?

Целей, очевидно, было несколько.

Можно согласиться с выводом журналиста “Рейтерс”, который писал по итогам этого конфликта: “Прежде всего, другие бывшие республики Советского Союза теперь будут долго и скрупулезно думать, спорить ли с Россией, когда и им будет объявлено о введении европейских цен. Кремль не настроен на компромиссы и опять продемонстрировал — как и в августовской войне с Грузией — что для реализации своей политики готов, если нужно, быть в ссоре с Западом. Если соглашение сохранится в нынешнем виде, то российский государственный газовый гигант “Газпром” в ближайшие годы заработает дополнительно миллиарды долларов — значительно больше, чем то, что он потерял за первые дни этого года”. Но кроме того, по моему глубокому убеждению, не меньше важно целью было заставить Европу согласиться на строительство и соответствующее финансирование бессмысленно дорогих и неэффективных Северного и Южного газовых потоков. Добившись финансирования этих проектов европейцами, Россия была бы уверена, что они именно у нее будут покупать дополнительные объемы газа и транспортировать их по этим газопроводам. Без создания искусственной блокады для поставок газа через Украину было очень тяжело убеждать рациональных европейцев вкладывать десятки миллиардов долларов в проекты, которые во много раз дороже, чем финансирование развития украинской ГТС, которая могла бы на значительно более дешевых условиях обеспечить транспортировку дополнительных объемов газа.

То есть Россия добилась тех целей, которые перед собой ставила, готовя и решая газовую войну.

Не давление, а договоренности между близкими партнерами

Но почему российские правители были уверены, что выиграют в этом конфликте?

Попробуем представить другой вектор развития событий.

Представим, что украинская власть, проявляя единство, настаивала в переговорах с российскими руководителями на заключении газовых соглашений, аналогичных тем, которые имеют европейские страны (которые потребляют сопоставимый с Украиной объем российского газа и транспортируют его по своей территории). Что бы в этом случае должна была делать Россия? Дальше блокировать транзит газа в Европу? Как долго она готова была это делать — имея стремительно растущие убытки и столкнувшись с тотальным невосприятием таких действий со стороны европейских стран, — до конца января, февраля, конца весны?

Ну, можно представить, что летом 2009 года украинская экономика оказалась бы на грани коллапса, но договариваться пришлось бы все равно именно с Украиной, которая является монополистом по транспортировке в Европу более 80 процентов российского газа. Следовательно, начинать газовый конфликт и пытаться навязать Украине заведомо неприемлемые для нее условия можно было только имея стопроцентную уверенность, что в нужный момент украинская сторона примет их. И главным должностным лицом, имевшим возможность повлиять на это, мог быть лишь украинский премьер-министр, располагавший большинством в парламенте и гарантированный от снятия с должности.

А что должен делать участник переговоров, на которого осуществляет давление другая сторона? Те, кто сталкивался с проблемой ведения переговоров и давлением на них, знают, что для этого нужно расширить круг лиц, принимающих участие в переговорах, представляя твою сторону. Во-первых, объективно снижается давление именно на тебя, во-вторых, невозможным становится шантаж непосредственно тебя, в-третьих, участники с твоей стороны могут выразить больше убедительных аргументов, о которых ты сам не подумал или которые забыл. Так действуют, когда действительно хотят получить позитивный результат.

А как же действовала госпожа Тимошенко во время тех переговоров?

Правильно, с точностью до наоборот.

Как рассказал министр иностранных дел Константин Грищенко, который в то время был послом Украины в России и который по официальному статусу должен был принимать участие в переговорном процессе, премьер-министр Юлия Тимошенко сначала провела переговоры тет-а-тет с господином Путиным. Потом, приехав в Газпром, закрылась с руководством Газпрома, куда с одного этажа бегал Дубина, с другого — еще один представитель Нафтогаза, которым она давала указания.

В этом и заключались переговоры, которые, по словам Грищенко, были “за пределами стандартных”. Во время этих переговоров, как нас пытаются убедить бютовские политтехнологи, россияне давили на Тимошенко.

Нет, в этом случае можем с определенностью говорить не о давлении, а о переговорах близких партнеров, которые очень доверяют друг другу, когда одна из сторон договаривалась не о государственных, а о собственных интересах. И пыталась преподнести официальные результаты переговоров для граждан своей страны в как можно более выгодном для себя свете.

Могла ли Россия шантажировать Тимошенко?

Еще хотел возразить тем, кто пытается доказать, что плохие газовые соглашения были заключены потому, что россияне шантажировали госпожу Тимошенко уголовными делами.

Очевидно, что это не соответствует действительности. Во-первых, все свои уголовные дела в России Юлия Тимошенко закрыла еще в 2005 году. Во-вторых, объективно ей могли выдвигаться обвинения лишь по тем эпизодам, по которым уже истек срок давности. В-третьих, обвинение со стороны российских властей в адрес вероятного следующего Президента Украины по делам десятилетней давности выглядели бы совершенно нелепо. Ее электорат к этим обвинениям отнесся бы скептически. Более того, часть избирателей сочла бы такие обвинения местью Тимошенко за ее позицию. И в-четвертых, кагебешник Путин прекрасно знает, что шантаж малоэффективен для принуждения “клиента” к сотрудничеству. Значительно эффективнее использовать его жажду к деньгам и власти.

А потому никакого шантажа Тимошенко со стороны Путина не было.

Какую роль сыграли плохие отношения между Путиным и Ющенко

Хотел бы остановиться еще на двух аргументах, которые использует Юлия Тимошенко и ее политтехнологи для отбеливания газовых соглашений. Так, упоминавшийся Олег Медведев утверждал, что виной всему были очень плохие отношения между российской властью и Президентом Украины Виктором Ющенко.

Этот аргумент действительно имеет право на жизнь. Но следует иметь в виду, что на протяжении нескольких веков российские правители проявляли свою ненависть к тем, кто, защищая интересы собственного народа и государства, не соглашается на их предложения. И ничего за последнее время в их имперском поведении не изменилось. Даже у Виктора Януковича, который в прошлом году сделал просто царский подарок россиянам в виде Харьковских соглашений, сегодня, как утверждают российские и украинские эксперты, очень плохие отношения с господином Путиным. Малейшая попытка сопротивления стремлениям россиян воспринимается ими с лютой ненавистью. В друзьях России, как известно, сейчас ходят лишь такие колоритные личности, как президент Венесуэлы Уго Чавес, ну, и еще руководство ХАМАС. Других, видимо, и не найдешь. Хотя и эти, следует отметить, дружат с Россией исключительно на меркантильной основе.

Так что, говорить, понимая ситуацию, о возможности каких-то дружеских отношений с Россией может лишь тот, кто хочет заработать на них что-то лично.

Россия всегда понимала и воспринимала лишь сильных. И если Украина сталкивается с шантажом монополиста, то ответить она может лишь тем же.

В качестве примера приведу такой факт. Ненависть Кремля к Президенту Грузии Михаилу Саакашвили, наверное, даже больше, чем к Президенту Украины Виктору Ющенко. Но начав военную агрессию против Грузии в августе 2008 года, российские войска бомбили нефтепровод Баку — Тбилиси — Джейхан, но не трогали газопровод, транспортирующий через территорию Грузии газ из России в Армению. Он работал даже во время боевых действий. Разрушив его, Россия прежде всего поставила бы на колени не Грузию, а Армению — с соответствующим отношением к этому армян.

Следовательно, шантажируя Украину, Россия бы никогда не рискнула даже теоретически довести до коллапса украинскую ГТС, потому что тем самым резко сократила бы на долгие годы возможность транспортировки своего газа в Европу, подрывая к себе доверие со стороны европейских стран. Газпром понес бы огромные убытки, а в этой компании, как хорошо известно, присутствуют интересы сегодняшних российских власть предержащих. А это, в свою очередь, значит, что если бы украинская сторона сохранила действительно жесткую позицию в защите национальных интересов, российские правители были бы вынуждены договариваться о взаимовыгодных для обеих сторон условиях.

Не готовились ли Харьковские соглашения для Тимошенко?

Бютовцы приводят еще такой аргумент, который, по их мнению, оправдывает газовые соглашения. Мол, Украине могут уценить газа лишь со “специальными политическими условиями”. На что госпожа Тимошенко вроде бы “никогда не соглашалась и не согласится”.

Олег Медведев в уже упомянутом блоге писал, что “условия контракта могли бы быть лучше, если бы, в конце концов, Тимошенко допускала возможность политических уступок, как то: сдача Севастополя или интеграция в Таможенный союз, или отказ от вступления в НАТО, или назначение Табачника министром образования и т.п.”.

Что касается НАТО, то должны отметить, что госпожа Тимошенко никогда не поддерживала идею вступления Украины в эту международную политически-военную организацию и всегда уходила от прямого ответа на вопрос о своем отношении к этому. При этом она постоянно отмечала, что выступает за вхождение Украины к сугубо европейскую систему военной безопасности. Правда, забывая добавить, что такой системы нет, и не известно, появится ли она вообще.

Что касается Таможенного союза, то вступить туда Украина не сможет в любом случае, не прекратив свое членство в ВТО. А это прямо противоречит интересам украинского бизнеса, потому такого шага в Украине не сделает никто, в том числе и Президент Виктор Янукович. Поэтому попытки выставить Юлию Тимошенко в более выгодном свете по сравнению с Виктором Януковичом в этом вопросе вряд ли корректны.

Что же касается заявлений о том, что госпожа Тимошенко никогда бы не сдала Севастополь, то здесь остановлюсь более обстоятельно.

Будучи в должности премьер-министра, госпожа Тимошенко действительно не могла бы сдать Севастополь. Это можно сделать, лишь став Президентом Украины и получив стабильное большинство в парламенте.

Представим, что не Виктор Янукович стал Президентом Украины, а Юлия Тимошенко. Что бы она получила в результате своей борьбы за взлелеянную в мечтах должность? Опустошенный государственный бюджет и газовые соглашения, которые наносят многомиллиардные убытки государству и всей украинской экономике.

Что сделали “регионалы” для решения проблемы газовых соглашений?

Не очень понимая, в чем заключается ценность суверенитета государства, они обменяли пребывание Черноморского флота России в Крыму на ценовую скидку в сто долларов, подчеркивая, что тем самым они сэкономили Украине на 10 лет 40 миллиардов долларов. Правда, выяснилось, что по действующим газовым контрактам никакой экономии все равно нет.

А что бы делала госпожа Тимошенко на месте Януковича? С такой ценой на газ, которая стала результатом газовых соглашений Тимошенко, украинская экономика подняться бы просто не смогла. Так вот у автора этих строк появилось большое подозрение — не готовилась ли эта стодолларовая скидка именно для Тимошенко, которую в Москве до конца 2009 года считали будущим победителем президентских выборов?

Каждый, наверное, без особого труда может представить, как гипотетический Президент Украины Юлия Тимошенко, проведя переговоры в Москве, а может, и в Киеве или в том же Харькове, сообщает украинским гражданам, какое огромное дело она сделала, обменяв продление аренды ЧФ в Крыму на те же 25, а может, и на все 50 лет, на скидку в сто долларов, которые позволят Украине сэкономить 40 миллиардов долларов. Для восточного электората — это преподносилось бы как огромный успех в восстановлении дружеских отношений с Россией, которые испортил плохой Виктор Ющенко, ну а для “захидняков” подчеркивались бы прежде всего сэкономленные для Украины 40 миллиардах “вечно зеленых”. А вся пропагандистская машина объявляла бы врагами Украины всех, кто ставил бы под сомнение такой “успех” госпожа Тимошенко.

Понимая, как будут реагировать на мои слова сторонники Тимошенко, напомню, что в апреле уже далекого 2005 года в интервью журналу “Профиль” на вопрос: “Вы как политик согласитесь на продление срока пребывания российских войск в Севастополе в обмен на снижение цены на газ и нефть?” — она ответила: “Конечно, соглашусь. Почему? Потому что очень важно сегодня сделать так, чтобы люди жили богато и чтобы у них абсолютно не было никаких экономических стрессов. Что касается войск в Севастополе, то всегда можно договориться о предоставлении услуг одной страной другой стране на нормальных коммерческих условиях. Здесь нет ничего плохого”.

Исходя из этого ответа, каждый сам для себя может решить, не была ли, как выражается господин Олег Медведев, “сдача Севастополя” заранее согласованной составляющей тех личных договоренностей Тимошенко с Путиным, достигнутых между ними на встречах тет-а-тет на протяжении всего 2008 года.

У меня лично сомнений по этому поводу не очень много.

Борис КУШНИРУК