Федеральное предприятие Крым

За четыре года после аннексии Крыма российские оккупанты вернули его в советские времена. Главный инвестор полуострова — государство, главное предназначение — военная база.

Меня часто спрашивают: как изменился после оккупации Крым, если посмотреть на него объективно, без политики и эмоций? Ответить сложно, ведь речь идет об ущемлении прав моего народа. Но попробуем представить условного жителя далекой страны, который отдыхал на полуострове летом 2013-го и вот приехал сейчас. Новостей наш условный герой не читает, политикой не интересуется, по-украински и по-русски не говорит.

Первое, что ему бросится в глаза, — огромное количество российских триколоров во всех возможных местах. Украинских флагов столько не было. Это важное отличие именно с точки зрения экономики — ниже я объясню, почему.

В Симферополе он заметит невиданные доселе пробки и тесноту. При этом на крымских пляжах будет заметно меньше людей, чем в 2013-м. Удивится высоким ценам в магазинах на фоне скудного ассортимента.

Провести банковскую операцию будет не так просто: гость не найдет на полуострове логотипы международных финансовых структур и крупных российских банков.

На что он точно обратит внимание, — на огромное количество людей в военной форме и на снующую по трассам военную технику. Военные заняли целые территории: гуляя по Крыму, наш герой обязательно услышит “сюда нельзя” или увидит запрещающие таблички на колючей проволоке.

А теперь переведем увиденное на язык экономики.

Цели ясны

Язык экономики — прежде всего, язык цифр. А с этим на полуострове сложно. Статистические данные в Крыму российские, и рассчитываются они с единственной целью: убедить людей, что полуостров после “русской весны” семимильными шагами идет к процветанию.

Эксперты из организации “Майдан иностранных дел” подготовили собственное исследование “Серая зона. Крымский полуостров: четыре года оккупации”. На его материалы я тоже буду опираться.

Я не зря упомянул об обилии триколоров. Флаги обычно вешают на государственных учреждениях. Нынешний Крым — одно большое госучреждение. А точнее, одна большая военная база.

В августе 2014-го правительство РФ утвердило Федеральную целевую программу (ФЦП) по социально-экономическому развитию Крыма до 2020 г. Из почти 670 млрд руб., предусмотренных на ее финансирование, более 60% пойдет на развитие транспортного комплекса, 11,5 — на энергетику и почти 11% — на инженерную инфраструктуру и водоснабжение.

Фактически 82,5% расходов — это три гигантских проекта: крымский мост, автотрасса “Таврида” от этого моста до Севастополя и две новые электростанции. Главное назначение этих проектов — обеспечение функционирования военной инфраструктуры полуострова.

И это притом, что инвестиции в предприятия оборонно-промышленного комплекса (ОПК) на территории Крыма проводятся госкорпорациями РФ вне ФЦП. Та же история со строительством и реконструкцией военных объектов: они финансируются из бюджета Министерства обороны РФ.

Сколько миллиардов рублей запланировано на эти цели, сказать трудно: данные засекречены. Но речь точно идет о суммах федерального масштаба. Одно только строительство крымского моста фактически приостановило все другие крупные инфраструктурные проекты России.

Крым стал “самой дорогой игрушкой” российских властей. В 2016 г. полученные на территории полуострова налоги и сборы только на 43% покрыли необходимые расходы. Даже в долгосрочной перспективе Крым не слезет с бюджетной иглы. По прогнозам оккупационных властей, в 2030 г. крымские налоги покроют лишь 55% потребностей.

Санаторный режим

А как же туризм? На этот вопрос красноречиво отвечает все та же ФЦП: на “формирование туристическо-рекреационных кластеров” предусмотрено аж 4,86% от средств федеральной программы. Впрочем, крымчанам, заставшим Советский Союз, к такому положению дел не привыкать.

Каждый житель СССР помнит клише: Крым — всесоюзная здравница. На самом деле это был миф. С точки зрения количества занятых людей и суммы инвестиций, основу экономики полуострова составляла оборонная промышленность. Путинская Россия активно возвращает Крым в советские времена.

По официальной российской статистике, в прошлом году в Крыму отдохнули 5,4 млн туристов. Показатель вроде бы неплохой: в докризисном 2013-м было 5,89 млн. Но по экспертным оценкам, реальное число отдыхающих в 2017-м не превысило 1,5 млн.

Притеснение малого бизнеса, разрыв транспортного сообщения с Украиной, международные санкции и полицейский режим привели к резкому сокращению турпотоков. Залатать брешь российские власти пытаются в лучших советских традициях, раздавая льготные путевки бюджетникам, а то и принудительно загоняя госслужащих в санатории.

Из-за этого турист резко изменился. На замену украинскому среднему классу из города-миллионника приехал гость из райцентра в российской глубинке. Не будем обсуждать его манеру общения и спортивные “адидасы”, — нас интересуют деньги.

А денег у него нет. Кроме услуг, которые входят в его социальную путевку, он мало что может себе позволить. Когда семейная пара с детьми заходит в магазин, сразу видно, что они сильно экономят. Соответственно, страдает сфера обслуживания — кафе, рестораны, сувенирные лавки, экскурсоводы. То есть частный сектор.

В цифрах это выглядит следующим образом. В 2010—2013 гг. на одного туриста в санатории приходилось 3—4 туриста в мини-отелях и съемных квартирах. Поэтому рекреационная сфера генерировала высокий мультипликативный эффект в других отраслях экономики Крыма. То есть к 1 грн налогов, выплаченных санаториями, добавлялись 3—4 грн, выплаченные предприятиями сервиса, транспорта, развлечений и торговли, задействованными в обслуживании гостей полуострова.

Теперь это соотношение, по экспертным оценкам, упало до 1:1,5—1:2. Соответственно, рухнули и налоговые показатели, и количество трудоустроенного населения.

К тому же изменились контроль и отчетность для малого бизнеса. Российское законодательство достаточно жесткое: штрафы превышают украинские впятеро. Для многих это грозит закрытием. Ну а если хозяин бизнеса крымский татарин, тут россиянам даже не нужно придумывать причины для давления — достаточно национальности.

Сейчас туристы в основном едут в города вроде Судака, Ялты, Алушты. В маленьких поселках, которыми славится крымское побережье, количество отдыхающих упало в разы. В туристическом организме Крыма еще работают крупные сосуды, но уже отмирают мелкие капилляры.

Банки под запретом

Если уж мы сравнили экономику с человеческим организмом, вспомним о том, что является центром кровеносной системы. В России работает 561 коммерческий банк. В Украине — 82. В Крыму — только 11.

Но это не привычные нам бренды, а экзотика вроде якутского банка “Таатта” или черкесского “К2 Банка”. А как же российские государственные гиганты Сбербанк и ВТБ? Неужели они не поддерживают развитие полуострова, “вернувшегося домой”?

Нет, не поддерживают. И не собираются. Потому что Путин может сколько угодно рассказывать, как он не боится международных санкций, но банкиры привыкли просчитывать риски. А поскольку мировая финансовая система управляется отнюдь не из Москвы, эти риски огромны.

“Это вопрос всей финансовой системы и конкурентоспособности страны в целом. Потому спекулянты, все эти темы поднимающие, — это люди, совершенно не понимающие, что стоит на кону. Нет такой схемы, позволившей бы там работать, не попав под весь пул санкций”, — заявил глава Сбербанка Герман Греф.

Президент ВТБ Андрей Костин солидарен с коллегой. “Расширенные санкции предусматривают заморозку активов организации, находящейся на территории США, то есть любого долларового счета. Невозможность работать с основными расчетными системами, а значит, по сути, приостановку любой банковской деятельности, международных и других валютных расчетов”, — сказал он.

Примечательно, что в украинском Крыму оба банка успешно работали.

Плохо и дорого

Российская статистика утверждает, что простого крымчанина международные проблемы не коснулись: зарплаты и пенсии на полуострове после аннексии резко выросли. Но достаточно поговорить с несколькими крымчанами, рядовыми учителями или врачами, чтобы понять, что радужная статистика — не более чем “средняя температура по больнице”.

В отличие от зарплат, цены на полуострове растут не на бумаге, а в реальности. Наши эксперты из “Майдана иностранных дел” подсчитали “индекс плова” и “индекс борща”. То есть рост цен на продукты, входящие в рецепты этих двух популярных блюд.

За четыре года оккупации индекс плова вырос на 78% в рублях и на 166% — в гривне. Рост индекса борща составил, соответственно, 65 и 144%.

На падение покупательной способности населения рынок отреагировал снижением качества продуктов. В Крым везут низкопробную недорогую еду. Мои знакомые выезжали в Краснодар, Новороссийск — там продукты лучше, но при этом дешевле. Проводили и анализ автомобильного топлива: в якобы 95-м бензине октановое число оказывалось на уровне 85—88.

Новые крымские

Если все так плохо, жалуются ли крымчане на жизнь? Устраивают ли демонстрации протеста, голосуют ли за новую власть?

Нет. Все пропитано страхом и полицейским произволом. Людей с критическим мышлением и стремлением к свободе российская власть на протяжении четырех лет тщательно “зачищала”. Особенно это касается крымских татар, против которых организован настоящий геноцид.

Кроме того, население Крыма за это время изрядно приросло приезжими. “Новые крымские” — заметное явление на современном полуострове. И эти “гости” отличаются особой лояльностью к власти. Почему?

Во-первых, это военные и полицейские, которым лояльность положена по уставу. Во-вторых, госслужащие, привыкшие подчиняться системе. В-третьих, переселенцы из отдаленных уголков России, а для гостя из Якутска или с Урала Крым покажется сказкой, даже несмотря на все трудности.

Человек в нынешнем Крыму — винтик системы. А с несогласными у этой системы разговор короткий.

Но даже если уроженец Крыма горячо поддерживает Путина, проблем ему не избежать. Полуостров наводнили не только военные, но и члены их семей. Как правило, жены военных работают в социальной сфере, прежде всего учителями. В некоторых школах такие учительницы уже составляют более половины педсостава.

У приезжих педагогов есть преимущество перед старожилами: опыт в российской системе образования. По этой же причине на полуостров хлынули юристы, бухгалтеры, нотариусы. Для местных специалистов ознакомиться с российскими законами — все равно что россиянину выучить украинский язык: требуются время и усилия.

Результат — колоссальная демографическая напряженность. Пробки в крупных городах, переполненные школы и садики уже стали нормой. Растет реальная безработица, которую официальная статистика, конечно же, скрывает.

Не расскажут в российских новостях и об обманутых военных. Казалось бы, на них держится оккупационная власть, и махинации тут чреваты последствиями. Но только не в России.

Приведу показательный пример из реальной жизни. Офицер российской армии Роман перевелся в Крым из российской глубинки. Но если на прежнем месте службы он получал 90 тыс. руб. в месяц, то в Крыму его зарплата упала до 25 тыс. руб. Его жена-учительница работает в школе за 9 тыс. руб.

При этом квартирует Роман вовсе не на морском побережье, а в далеком от моря Красноперекопске, и только за жилье отдает 12 тыс. руб. в месяц. Ему еще повезло: многие его сослуживцы, поверив обещаниям командования, взяли кредиты на покупку жилья или автомобилей. Единственный выход для многих из них — вернуться “на материк”.

Мы вернемся

Зачистка Крыма от нелояльного населения имеет еще одну важную цель: Россия пытается легализовать в международном сообществе вооруженный захват Крыма, и одним из возможных “компромиссов” может стать повторный референдум о статусе полуострова. С “правильными” крымчанами его результат будет предсказуем, даже если процедура голосования пройдет кристально честно.

Наша страна не должна допустить таких компромиссов. Но просто заявить с трибуны “Крым — это Украина” — недостаточно. Нужна четкая программа деоккупации, до которой у нынешней власти почему-то за четыре года не дошли руки.

На международной арене Украина должна существенно активизировать информационную и разъяснительную работу. Важно максимально использовать политическое и дипломатическое давление для облегчения условий проживания граждан Украины на временно оккупированной территории, но в то же время оперативно пресекать любые попытки признания российского Крыма со стороны международного сообщества. В отношениях с РФ Украина должна продолжить проводить политику санкций и ограничений.

При этом важно помнить: вопреки российской пропаганде, далеко не все крымчане — предатели и горячие фанаты Путина. Поэтому правительство должно наладить механизм поддержки выезда из Крыма сторонников Украины для продолжения учебы, работы или бизнеса. А также защитить гражданские права и обеспечить адресную помощь тем, кто не имеет возможности выехать с полуострова.

Украина должна возродить Совет министров Автономной Республики Крым и систему исполнительной власти Крыма на неоккупированной территории. А в Верховной Раде — создать Комитет по делам Крыма. Кроме того, на территории пяти районов Херсонской области, примыкающих к полуострову, реализовать экономические программы с участием переселенцев из Крыма, создать там свободные экономические зоны и технопарки.

Также мы настаиваем на закреплении в Конституции Украины статуса Крыма как национально-территориальной автономии крымскотатарского народа. Я не устаю повторять: если бы это было сделано до 2014 г., никакой аннексии не было бы.

Но самое главное — верить. А с верой у украинцев пока не очень хорошо. Согласно социологическому опросу, проведенному в 2016 г., 46% украинцев не верят, что Крым вернется в состав Украины. Меньше всего скептиков на Западе (27%), больше всего — на Востоке (63%).

Таким людям я всегда говорю: в советские времена возвращение моего народа в Крым казалось еще менее реалистичным. Но мы вернулись. Вернемся и в этот раз.