Еврофетиш

12 апреля в Киев приезжает премьер-министр России Владимир Путин. Он должен провести переговоры с руководством нашей страны. В повестке дня самый широкий спектр вопросов — от газовых консультаций до проектов кооперации в различных отраслях, которым был дан старт почти год назад. Впрочем, по информации “2000”, ключевой в ходе этих встреч будет тема присоединения Киева к Таможенному союзу России, Белоруссии и Казахстана.

В контексте этого совершенно поразительно выглядит череда событий и заявлений отечественного политикума вокруг переговоров о создании зоны свободной торговли (ЗТС) между Украиной и Евросоюзом. Власти и общественное мнение будто вновь толкают к дискуссии в кем-то заданных рамках — о некоем “историческом выборе” интеграционного, более того — “цивилизационного” пути. Поддадутся, мол, власти “шантажу” из Москвы — и Европа, а точнее — давнишняя мечта о членстве в оной, будет утрачена навеки.

На двадцатом году т.н. “продвижения в общий евродом” неудержимый еврозуд и стремление значительной части отечественной политноменклатуры пройти туда, куда двери давным-давно были закрыты перед самым носом, по-прежнему актуальны. Сильно влияние еврозуда на настроения и в высших властных кабинетах, и на общественное мнение в целом. Выходит, огромная часть сограждан за годы этого, так сказать, “продвижения” до сих пор мало что осознала.

Хотя, казалось бы: евроиллюзии уже дорого обошлись стране, в первую очередь ее экономике и гражданам.

Однако все еще нет достаточного понимания того, что понять пора уже.

Не секрет, что Евросоюз и сам всерьез пошатнулся в ходе кризиса — нынче перейдены пороговые значения стабильности его экономики. Обратите внимание: дефициты бюджетов в странах ЕС должны быть не больше 3%, а уже 7 — 8%. Госдолг, согласно принятым правилам сохранения “порога безопасности” для экономик, не должен быть выше 50 — 60%, но даже у благополучных стран ЕС сейчас 80%, а то и за 100%.

Значит, и на вершине глобальной экономики — там, где “печатают деньги”, формируются основные доходы, создаются передовые технологии, закрытые для прочих, — тесно даже тем, кто, казалось, закрепился здесь навсегда.

“Однополюсный мир” — и это один из главных уроков нынешнего кризиса — крайне нуждается в переформатировании, в поиске альтернативных путей развития, в выявлении новых точек опоры.

И Украина рискует вновь остаться за бортом, если впустую растратит время, выйдя на тот же круг заново.

Форсированная интеграция

Итак, что же происходит? Незадолго до визита Путина, с 4-го по 8 апреля, в Брюсселе прошел очередной раунд переговоров по подготовке соглашения об ассоциации Украина — ЕС. Известно, что переговоры касались как политической части, так и создания ЗСТ с ЕС. Но накануне, как и по завершении переговоров, не появилось какой-либо конкретики касательно их сути и предмета. Если, конечно, не считать таковыми дипломатические реверансы, традиционные для евробюрократии.

5 апреля распространено сообщение информационного департамента Кабмина, в котором говорится: в правительстве Украины, дескать, очень оптимистично настроены касательно компромисса с Евросоюзом в переговорах о ЗСТ. “Украина близка к решению проблем в отношении вступления в зону свободной торговли”, — сказано в сообщении. И далее: “Невзирая на то, что в некоторых позициях приходится идти на уступки, выгода для Украины от присоединения к ЗСТ будет намного большей”.

В информации также подчеркивается, что “торговые направления Украины не ограничиваются только европейскими координатами” и перед страной стоит еще одна задача — “найти такую форму взаимоотношений с Таможенным Союзом России и Казахстана, которая бы позволила одновременно развивать торговлю со странами СНГ” (сотрудники Кабмина, видимо, забыли упомянуть Белоруссию, которая также является участницей ТС).

В тот же день замминистра иностранных дел Павел Климкин опроверг предположения ряда СМИ о том, что Украина рассматривает возможность подключения России к переговорам с Евросоюзом. “Переговорный процесс идет между Украиной и ЕC, и только от Украины и ЕС зависит, какими будут условия будущей зоны свободной торговли. И это — абсолютно однозначный ответ”, — заявил дипломат.

Дальше — больше. Киев, по его словам, “рассчитывает на прогресс в вопросе закрепления перспективы членства Украины в ЕС” в соглашении об ассоциации нынешней осенью (стоит заметить, подобные прогнозы нам слышать не впервой). “Мы выступаем за фиксацию европейской перспективы в соглашении об ассоциации. Это может иметь разные формы, но в соглашении речь о европейской перспективе должна идти четко”, — сказал г-н Климкин. В связи с этим дипломат привел существующие возможные формы, в частности “балканский подход”, а также так называемый “хорватский эволюционный подход”, где “сказано, что имплементация соглашения об ассоциации должна привести к предоставлению членства”.

Как видим, для широкой общественности процесс переговоров по ЗСТ с ЕС (не говоря уже о научных оценках возможного эффекта или содержательной части “уступок”*) по-прежнему представляется не более чем котом в мешке. И об этом справедливо заметил Сергей Лозунько в недавней публикации (см. “Создание Зоны свободной торговли с ЕС необходимо синхронизировать с Россией”, №10(549), 11 — 17.03.2011). Процесс проходит точно так же, как накануне кризиса, весной 2008-го — когда Украину столь же стремительными темпами “вступали” в ВТО.

_______________________

* Оценка экономического эффекта участия Украины в процессах евразийской интеграции

Только постфактум выяснилось, что стремление во что бы то ни стало “обогнать Россию” стоило нашей стране беспрецедентных потерь: уровень таможенной защиты, который Украина “выторговала” при вступлении в ВТО, более чем в два раза ниже, чем единый таможенный тариф РФ. Результат — украинский производитель защищен от экспансии товаров и услуг извне вдвое меньше, чем российский.

К слову, это же можно сказать, и сравнивая степень защиты Украины и Евросоюза. Для примера: ввозные пошлины на некоторые продукты питания в ЕС достигают ста и больше процентов, тогда как Украина при вступлении в ВТО умудрилась взять на себя обязательство снизить эти пошлины от 10% до нуля.
Вспомните, какие мы выпускали самолеты...

Еврокомиссары, причастные к переговорному процессу с нашей страной, а также сторонники форсированного создания ЗСТ с ЕС и отказа от предложений России по Таможенному союзу (к счастью, такую позицию мы чаще наблюдаем в основном среди представителей ушедшей власти) действительно высказывают, на первый взгляд, веские аргументы.

Одним из главных — европейский рынок почти в четыре раза превосходит рынок ТС, в котором состоят Россия, Казахстан и Беларусь. А стало быть, потребительский потенциал ВВП на душу населения в Европе ощутимо больше.

Да, и прямых инвестиций “из Европы” в Украину поступает тоже значительно больше, чем из РФ. Правда, при этом замалчивается немаловажный нюанс — основной поток этих “инвестиций из ЕС” приходится на Кипр, откуда “текут” в Украину, как известно, деньги украинской же олигархии.

Однако более детальное рассмотрение торговых потоков обнаруживает существенные отличия не в пользу ЕС. А именно: доля стран Евросоюза во внешнеторговом обороте Украины, по итогам 2010 г., составила всего 29,6%. В то же время куда большую часть — 40,2% — занимает торговля со странами СНГ.

Более того, если брать во внимание весь товарооборот (в т.ч. торговлю услугами — Украина ведь зарабатывает миллиарды на услугах трубопроводного транзита российских газа и нефти), выходит, что торговля с одной только РФ превышает ее объемы со всеми странами ЕС вместе взятыми!

Так, по данным Госкомстата, товарооборот с РФ в прошлом году составил $41,6 млрд. ($6 млрд. оборот услуг + $35,6 млрд. оборот товаров). Тогда как торговый оборот со всеми 27 странами ЕС — $32 млрд. ($26 млрд. оборот товаров + $6 млрд. оборот услуг).

Отсюда первый и очевидный вывод: утрата доступа к рынку одной только РФ вследствие неприсоединения к Таможенному союзу и как результат — введение последним определенных торгово-экономических барьеров для всех внешних игроков обойдется Украине значительно дороже (разница почти в $10 млрд.).

Кроме того, следует учитывать, что ЗСТ с ЕС пока не существует — идут всего лишь переговоры о ее возможном создании. То есть Украина торгует с европейцами как обыкновенный внешний партнер и без каких-либо преференций.

Проще говоря, в отношениях с ЕС нашей стране нечего терять. Как торговали в Европе своим сырьем и полуфабрикатами, так и сможем торговать дальше.

Однако вторая и, пожалуй, наиболее важная особенность торговых отношений между Украиной, РФ и ЕС заключается в структуре торговли. Если разобраться здесь поглубже, очевидным будет один немаловажный факт: львиная доля технологического экспорта — того, что по-прежнему производит наша страна (от двигателей самолетов или ракет, продукции ВПК и железнодорожного транспорта до энергетического машиностроения), поставляется практически полностью на рынок России.

Оно и понятно: это происходит в силу исторически сложившихся взаимосвязей и производственных цепочек между заводами-производителями на территориях двух стран, которые, увы, будут и дальше разрываться, если, конечно, вектор на евроинтеграцию все-таки реализуется.

Главная и единственно значимая статья украинского экспорта на рынки ЕС — металлургическое, химическое и сельскохозяйственное сырье и полуфабрикаты. Причем основную долю товарной структуры украинского экспорта в ЕС составляют черные металлы, а также руды и железные концентраты. Какой-либо продукции с большей добавочной стоимостью здесь днем с огнем не сыщешь!

Для вменяемых политиков и экспертов тут нет ничего удивительного. Украинское машиностроение, пусть даже речь идет о достаточно уникальных технологиях, которыми в наследство от Союза распоряжается наша страна (вроде транспортных самолетов АНТК им. Антонова), — сколь бы уникальными образцами и наработками оно ни обладало, Европу абсолютно не интересует. Ибо ей хватает собственных профильных суперкорпораций и концернов, которые и без Украины вполне справляются в разделении рынков.

Отсюда следующий очевидный вывод. Если Украина действительно стремится восстановить и в будущем развивать технологичные производства на собственной территории (а именно на этом зиждется, как известно, экономика будущего и превосходство развитых стран над всеми остальными), если она желает диверсифицировать промышленность и не оказаться в конечном итоге заурядной аграрно-сырьевой державой, приоритетом номер один в экономической политике должны стать именно рынки СНГ и прежде всего РФ.

В 60 — 70-е годы двадцатого века Советский Союз производил и поставлял на экспорт продукцию авиастроения, тем самым закрепив за собой более трети мирового рынка самолетов. С развалом союзных связей сей рынок быстро перешел под контроль куда более сообразительных конкурентов. А ведь даже представить трудно, сколько бы Украина могла создать новых рабочих мест сегодня и иметь миллиардных доходов в бюджет, если бы АНТК им. Антонова выпускал по 24 лайнера в месяц (как в 70-х), а не по две машины раз в три года, как сейчас.
Стеклянные бусы меняем на золото?

Что конкретно требует от Украины ЕС? Что выигрывает и что проигрывает Украина от ЗСТ с Еросоюзом? За последние месяцы стало известно о целой серии требований еврокомиссаров в рамках переговорного процесса. Правда, опять же озвучивается пока не все.

Но уже сегодня понятно, что в случае продвижения ЗСТ с Европой Россия, как о том заявляет в последнее время Путин, будет вынуждена поставить дополнительные торговые барьеры для Украины на своей границе. Россияне резонно опасаются, что через нашу страну пойдет поток европейских товаров под видом украинских, которые имеют льготы на российском рынке. “Если Украина создаст зону свободной торговли с Евросоюзом, то европейские товары пойдут на российский рынок. А мы не можем этого позволить и будем вынуждены начать выстраивать границу, иначе нас завалят этими товарами” — известная и, стоит признать, вполне резонная фраза Владимира Путина, которая была истолкована у нас как “очередной шантаж Москвы”.

Что ж, на данный момент ясно, что в качестве ответных мер со стороны РФ возможен и пересмотр серии таможенных тарифов, антидемпинговых пошлин, квот (например, на экспорт украинских труб), так как запуская переговоры с ЕС и вводя новые торговые режимы, Украина действительно ущемляет меры таможенной защиты РФ. Возможно, задумаются россияне и над ограничениями аграрного импорта из Украины с помощью фитосанитарных норм, широко применяемых в ЕС. От подобного сценария в конечном счете пострадают украинские производители и экономика в целом.

В недавнем интервью газете “Коммерсант-Украина” (№54 от 05.04.2011) замминистра экономики, уполномоченный Кабмина по сотрудничеству с РФ, странами СНГ и Евразийского экономического сообщества Валерий Мунтиян рассказал об уже произведенных расчетах своего ведомства по поводу последствий создания ЗСТ с ЕС по нынешним переговорным условиям. Последствия эти, по его словам, таковы: “Падение практически по всем показателям. За первый год работы торможение ВВП оценивается в 0,23 процентного пункта. Затем негативный эффект только увеличивается — на пятый год торможение составит 0,31 п. п. Напомню, это только базовый сценарий, в котором закладывается объем аграрных квот на более высоком уровне, чем мы получим в реальности. Кроме того, он не учитывает ухудшения условий торговли с Россией и странами Таможенного союза”.

Любопытно, что впервые столь же скептические оценки касательно переговорного процесса с Евросоюзом прозвучали 11 февраля на заседании украинско-российского форума “Партнерство Украины и России в новых реалиях европейской и евразийской интеграции” из уст экс-президента Леонида Кучмы, который констатировал: “Они нам предлагают больше 400 изъятий. О чем говорить, о какой свободной торговле? Если посмотреть перечень сельскохозяйственной продукции, то там такая тарифная политика, что нам там делать просто нечего. Мы часто бросаем в народ, что нам кто предлагает, ну а сути-то, правды мы не говорим, к чему это приведет. Так что нам такая свободная торговля не нужна, если мы будем раздетые полностью. Сюда (в Украину) будет идти все и вся, а там (в ЕС) рынок для нашей продукции закрыт”.

Чуть позже с критической оценкой в адрес позиции ЕС высказался и Николай Азаров. Согласно заявлению премьера от 21 марта из-за введения крайне низких квот на экспорт в ЕС украинской сельскохозяйственной продукции (на пшеницу — порядка 20 тыс. т, на свинину — 1,5 тыс. т, на мясо птицы — 1 тыс. т) “европейский рынок практически остается закрытым для Украины... Это уже не открытый рынок, это не свободная торговля”, — заключил Азаров. Одним из вариантов, по его словам, может стать подписание договора с ЕС в рамках уже согласованных позиций, тогда как все остальное перенести на следующий этап переговоров.

Справедливости ради стоит вспомнить и о предостережениях европейцев. Так, 12 октября прошлого года замглавы отдела торговых связей с Европой и Центральной Азией при Еврокомиссии Филипп Куиссон проговорился, что, дескать, в результате создания ЗСТ и “после отмены таможенных тарифов украинское правительство недосчитается в бюджете 5% поступлений”.

И действительно, на данный момент известно, что в зоне особого интереса еврокомиссаров находятся вопросы квотного ограничения большинства экспортных товаров украинского АПК, отмены экспортной пошлины на семена подсолнечника и даже защита зарегистрированных в ЕС географических названий продуктов. Для Европы, к примеру, особо принципиальным является судьба географических названий в названиях алкогольных напитков — “шампанское”, “коньяк”, “портвейн”, “херес”. Если Украина будет подписывать соглашение о ЗСТ и не сможет отстоять право своих производителей называть коньяк коньяком, а шампанское шампанским — под этими терминами на наших прилавках будут иметь право продаваться только французские или, скажем, испанские напитки.

Много ограничений и касательно санитарных и фитосанитарных норм. Отечественные производители прекрасно знают, что именно претензии к несоответствию стандартов являются одним из распространенных рычагов скрытого ограничения для внешних конкурентов в самом ЕС.

Известно также, что есть претензии и к украинскому антимонопольному законодательству. Можно предположить, что еврокомиссаров волнует тема применения господдержки отраслей как одна из мер антиконкурентной политики. Не исключено, что в проекте соглашения нашим переговорщикам придется согласиться с необходимостью согласования любых мер господдержки отечественных отраслей (в т.ч. применяемых в самолетостроении или АПК) с Брюсселем. И это несмотря на то что Евросоюз давно и активно (в т.ч. согласовав это с ВТО) применяет инструмент поддержки своих производителей через экспортные субсидии. Украина, к слову, умудрилась при вступлении в ВТО взять обязательства таких мер не применять.

Имеют претензии европейцы и к некоторым украинским товарам. Например, предлагают ввести 50%-ную пошлину на кондитерскую продукцию украинского производства. Но самое интересное — в растениеводстве, единственной товарной группе, имеющей доступ на еврорынок и сегодня. Отстаиваемая ЕС квота на пшеницу и муку — 200 тыс. тонн, тогда как общий экспорт из Украины пшеницы сейчас — 13 млн. тонн; на ячмень и овес — 12 тыс. т (ныне 5,5 млн. тонн). Также предлагается крайне ограниченный объем по кукурузе и сахару — около 50 — 70 и 10 — 15 тыс. тонн соответственно. Отсюда вполне резонный вопрос: в чем вообще выигрыш Украины от такой ЗСТ, если основные статьи своего экспорта — товары, которые действительно могут конкурировать на равных в Европе (в отличие от того же машиностроения), наша страна не сможет туда поставлять?

Не менее показательна история и с подсолнечником. Еврокомиссары требуют, чтобы наша страна отменила экспортную пошлину на данную культуру, которая, кстати, очень истощает почвы и засевается внутри страны с превышением научно обоснованных норм. Резон европейцев понятен — не истощать собственные почвы и при этом вывозить выращенное сырье из Украины, дабы загрузить свои маслоперерабатывающие фабрики.

На сегодняшний день с переработкой семян Украина успешно справляется — загружены все заводы, в рознице готовый продукт сравнительно доступен гражданам. При том что на экспорте готового растительного масла зарабатываем дополнительно около $2 млрд. Как результат — Украина, если примет условия, которые предлагает ЕС, может превратиться из крупнейшего экспортера подсолнечного масла в импортера, экспортируя лишь сырье, — семена подсолнечника (это аграриям будет просто выгодней делать, т.к. закупочные цены в ЕС высоки). Следовательно, промышленная переработка “перетечет” к странам ЕС — вместе с добавленной стоимостью, выручаемой на готовом продукте.

Блеф или потеря здравого смысла?

С одной стороны, зона свободной торговли — это не более чем просто соглашение (или серия соглашений), предусматривающее те или иные таможенные послабления по товарным группам и услугам. Украина, кстати, имеет подобные с целым рядом стран, в т.ч. с РФ и многими из СНГ по отдельности, проводя аналогичные переговоры едва ли не с десятками государств в самых разных концах света. Кстати, Евросоюз имеет соглашения, в той или иной мере подпадающие под понятие “зона свободной торговли”, со многими странами, не входящими в его состав. К примеру, с группой стран Ближнего Востока и Северной Африки (в их числе — Египет, Тунис и, конечно, Ливия, и, несмотря на это, подвергаемая бомбовой “демократизации”).

В мире существует множество аналогичных форматов сотрудничества. И тезис о том, что вступление Украины в ТС с РФ, Белоруссией и Казахстаном каким-либо образом помешает ей в будущем развивать торговлю с ЕС — крайне спекулятивен.

В рамках ВТО, по данным организации, на сегодня функционируют десятки соглашений о единых таможенных территориях и зонах свободной торговли. По состоянию на конец 2008 г. в мире было заключено более 380 договоров о преференциях в рамках торговли между двумя и более странами — членами ВТО. На конец 2010 г., по оценкам ВТО, существует около 400 особых торговых соглашений. Из них 90% подпадают под категорию ЗСТ, а 10% — полноценные таможенные союзы.

Не так давно необходимость создания своей ЗСТ начали обсуждать и лидеры стран Азиатско-Тихоокеанского экономического сотрудничества (на 21 страну АТЭС, среди которых США, Япония и Китай, приходится половина мирового ВВП и еще больше — мировой торговли). Активно заключают договоры и страны Европы, в среднем каждая из них входит в 30 — 40 региональных торговых соглашений. Один из типичных таможенных союзов внутри Европы — Бенилюкс (Бельгия, Нидерланды и Люксембург).

Уже несколько лет функционируют такие таможенные союзы, как Mercosur (Аргентина, Бразилия, Парагвай, Уругвай и Венесуэла — все также члены ВТО), Восточноафриканское сообщество, Андское сообщество, Сообщество развития стран Южной Африки (14 африканских государств в Южном полушарии). Некоторые признаки таможенного союза есть и у NAFTA (Североамериканская зона свободной торговли, включающая Канаду, США и Мексику).

Таким образом, внутри ВТО благополучно уживаются всевозможные торговые блоки со своими особыми внутренними экономическими режимами и порядками. Собственно, ЕС с экономической точки зрения — типичный таможенный союз.

Отсюда еще один вывод: если Украине объективно выгодно уже на нынешнем этапе вступление в Таможенный союз и после — начало переговоров с ЕС уже с более выгодных позиций, существует множество способов, чтобы не нарушать даже большинство бумажных предписаний ВТО (сии предписания, кстати, давно и всеми нарушаются — ЕС, США и Китаем, когда им это крайне необходимо).

Известно, что в качестве одного из компенсаторов при вхождении Украины в Таможенный союз Россия предлагает распространение на нее норм и правил торговли энергоресурсами в рамках ТС — газ по внутрироссийским ценам и нефть без экспортной пошлины.

В частности, такое заявление прозвучало из уст главы “Газпрома” Алексея Миллера 4 марта в контексте переговоров о слиянии НАК “Нафтогаз Украины” и российского монополиста. Миллер напомнил, что цена газа для промышленных потребителей в России в разы ниже, чем цена газа для промпотребителей Украины, а для населения и вовсе регулируется постановлениями правительства РФ с привязкой к инфляции. По информации гендиректора “Газпромсбыт Украина” Антона Подмышальского, цена газа для украинской промышленности может снизиться на 40%, что, очевидно, повысит конкурентоспособность основных товаров украинского экспорта — химической и металлургической промышленности. Эти предприятия получили бы значительные средства для модернизации, которых у них до сих пор не было и не предвидится.

Очевидно, что подобный шаг избавил бы власть от необходимости дальнейшего повышения цен на газ для населения и ЖКХ. А может, и необходимости проведения других анонсированных “непопулярных реформ”. И тем самым позволил бы избежать вероятного снижения рейтингов и риска политической дестабилизации в стране накануне парламентских выборов 2012 г. По оценкам Валерия Мунтияна, только отмена экспортных пошлин на нефть, как то предусматривают правила Таможенного союза, могла бы дать украинской экономике дополнительно около $3 млрд. (на нефтепродукты — около $500 млн., а снижение цен на газ до уровня внутрироссийских — более $4,5 млрд.).

Возникает резонный вопрос: что выгодней для украинской экономики и для власти? Форсировать интеграцию в ЕС любой ценой с сомнительными результатами и риском снова увязнуть в торговых и газовых войнах с РФ? При этом — дальше повышая цены на газ для всех категорий потребителей, смириться с неизбежным падением рейтингов, в том числе среди собственных избирателей? Либо “унять” оживившийся еврофетишизм, учитывая хотя бы прямые выгоды для крупнейших отраслей, для которых стоимость газа самым прямым образом влияет на структуру рентабельности и поступления живых денег в казну?

До завершения переговоров Владимира Путина в Киеве нам остается выдвинуть лишь две гипотезы по поводу того, что на самом деле может происходить на европейском направлении.

1) Либо руководство страны, несмотря на обещания президента Виктора Януковича и его политсилы в ходе предыдущих выборов (касательно возврата к проектам ЕЭП и приоритетности интеграции с РФ), неадекватно воспринимает ситуацию.

2) Либо за декларациями об интегрировании с Евросоюзом стоит попытка как можно больше “выторговать” у российских партнеров — в ходе переговоров о присоединении к ТС. Сюда же можно отнести понятное желание продемонстрировать определенной части отечественного электората, а в первую очередь — Европе, что власть по крайней мере пыталась форсировать европейское направление. Но экономика оказалась сильнее.

Проблема лишь в том, чтобы власть снова не переиграла саму себя.

Главная цель ЕС в этом процессе, если мы, конечно, отбросим в сторону малосодержательную словесную эквилибристику евробюрократии — получить в лице Украины еще один солидный рынок сбыта для собственных товаров и создать условия для поглощения неконкурентных производств своими корпорациями. Точно так же, как это делают европейцы в большинстве стран третьего мира.

А задекларированный “прогресс” в переговорах по ЗСТ с Украиной в нынешних реалиях — не более чем намерение поставить новые барьеры для торгово-экономической интеграции Украины, прежде всего с Россией и другими государствами постсоветского пространства.

Юрий ЛУКАШИН