Эпоха скромных ожиданий

Отношения между Украиной и Западом сегодня лучше, чем хотелось бы многим украинцам. Победа Виктора Януковича на президентских выборах не вызвала на Западе ни возмущения, ни восторга. Она просто сняла напряжение, частично сформировавшееся в результате действий предыдущего правительства. Несостоятельность этого правительства, только нараставшая по мере его пребывания у власти, несла в себе риск дискредитации его западных сторонников даже спустя долгое время после того, как оно дискредитировало само себя.

Еще одним источником этого напряжения были чрезмерные мировые амбиции со стороны Запада. Если оглянуться назад, то очень показательно выглядит тот факт, что спустя всего три года после террористических атак 11 сентября США и Евросоюз, используя свое влияние и авторитет, выступили в поддержку оранжевой революции. Не менее показательно и то, что уже на Рижском саммите 2006 года НАТО готово было предложить Украине план действий по подготовке к обретению членства. Однако ситуацию тогда изменило заявление Януковича о неготовности Украины к вступлению в альянс, сделанное им во время визита, тогда еще в ранге премьер-министра, в штаб-квартиру НАТО в сентябре того же года. Но уже к тому времени события, разворачивающиеся за пределами Европы, диктовали руководству Организации свою, совершенно новую логику. Лучше всего это поняли в России. Война с Грузией явно обозначила переход России от мягкой “реальной политики” к ее жесткому варианту. Тем самым Москва стремилась показать НАТО границы, где заканчиваются его влияние и власть, и ей это удалось.

Разразившийся мировой финансовый кризис только способствовал укреплению и дальнейшему развитию этой новой логики. Правительство любой европейской страны хорошо понимает: сегодня нет более важной задачи, чем преодоление и борьба с последствиями кризиса, а руководство любой международной финансовой организации знает: его главная задача состоит в том, чтобы сдерживать этот кризис и смягчить его последствия для мировой экономики. Важность и пути решения этих задач нашли свое отражение в стратегическом оборонном анализе Великобритании British Strategic Defence and Security Review, опубликованном 19 октября нынешнего года. Потому этот документ можно с полным основанием считать “стратегическим анализом возможностей по смягчению последствий кризиса”. Авторы документа справедливо отмечают, что основные оборонные возможности страны во время кризиса в целом сохранились. Однако они умалчивают об ослаблении отдельных возможностей по сравнению с докризисным периодом, хотя Великобритания переживает кризис легче некоторых своих партнеров по альянсу. Но при этом ее трудности отражают сложную дилемму, стоящую перед Западом в целом, т.е. решимость сохранить свои фундаментальные ценности, с одной стороны, и в то же время необходимость поступиться какой-то их частью — с другой.

Подобную дилемму приходится решать и России, причем в гораздо большей степени, чем ведущим державам Евроатлантического сообщества. Это тоже в какой-то степени способствует разрядке сложившейся напряженной ситуации. И НАТО, и многие в России уже поняли, что реальное, а не декларируемое партнерство вполне возможно. Похоже, что НАТО и ЕС убедились также в том, что, восстановив свое былое влияние на Киев, Москва будет использовать его без излишнего давления и в разумных пределах. Именно это впечатление и старается укрепить своими действиями Виктор Янукович.

Тем не менее, если посмотреть на перезагрузку отношений между Россией и США и Россией и НАТО или на расстановку сил на политической арене в самой Украине, очень трудно поверить в то, что умеренные ожидания хорошо сработают там, где не сработали ожидания большие.

Хрупкость стратегического прогноза

Привнесение стабильности туда, где существует только неопределенность, было бы величайшей ошибкой. Наиболее уязвимыми на сегодняшний день можно считать установившиеся стратегические точки зрения о том, что: а) перезагрузка отношений России и США будет продолжаться; б) очередной этап укрепления партнерства между Россией и НАТО после Лиссабонского саммита будет более продуктивным, чем предыдущие этапы, растворившиеся в пылу взаимных обвинений; в) отношения между Украиной и Россией останутся предсказуемыми (а поставки российских энергоносителей через газотранспортную систему Украины гарантированными) и, наконец, г) что Янукович будет укреплять свою власть, не прибегая к грубым нарушениям демократических процессов. Все эти утверждения отражают скорее желания, чем действительность. Кроме того, они взаимосвязаны между собой. То есть, если хоть одно из них не оправдается, то, скорее всего, не оправдаются и все остальные.

Политика администрации Барака Обамы по отношению к России уязвима с трех точек зрения. Во-первых, как и проводимая президентом Никсоном в 70-х годах политика разрядки, она построена на равновесии сил, ограничений и “потребностей”, которые может не воспринимать другая сторона. Не далее как осенью 2009 года объявленная Вашингтоном перезагрузка была воспринята внешнеполитическим руководством в Москве как проявление политики искупления (т.е. искупления вины самого Запада), а критики и вовсе назвали ее “хитрой перезагрузкой”. Вашингтон настаивает, что не намерен предавать интересов ни одного из своих союзников или партнеров в Центральной и Восточной Европе. С другой стороны, Дмитрий Медведев открыто заявляет о том, что в результате действий Запада образовался некий “вакуум” и что Запад не возражает против того, чтобы Россия его чем-то заполнила.

Во-вторых, это политика не по отношению к России, а по отношению к президенту Медведеву. Накануне московской встречи в верхах в июле 2009 года Белый дом вел себя так, словно выбрав для себя Медведева в качестве наиболее подходящего партнера, он тем самым будет способствовать росту его перспектив в самой России. То, что этот расчет оказался ошибочным, наконец поняли и в Овальном кабинете. Однако никакого плана “Б” у Вашингтона в запасе не оказалось. А такой план очень пригодился бы на случай, если после выборов 2012 года к власти в Кремле придут люди, которые не так дружелюбно воспринимают перспективу перезагрузки.

В-третьих, это уязвимость положения самого президента Обамы. Хотя в результате промежуточных выборов в конгресс демократам удалось сохранить большинство мест в сенате, их количество явно не дотягивает до двух третей, необходимых для ратификации международных соглашений. Ситуацию усугубляет тот факт, что в результате действий активистов движения “чаепития” (консервативно-популистское движение рядовых избирателей Республиканской партии, сформировавшееся как протест и против Обамы и против действий руководства партии) крыло Республиканской партии, традиционно опытное и компетентное в сфере внешней политики, пострадало на этих выборах точно так же, как и Демократическая партия. Для многих американцев победа представителя движения “чаепития” на президентских выборах 2012 года означала бы то же, что и победа на президентских выборах в Украине представителя партии “Свобода”, хотя вероятность подобного исхода в обоих случаях практически равна нулю. Тем не менее промежуточные выборы 2010 года показали, что нынешнее американское общество так же расколото, как и во времена президентства Джорджа Буша. И если Бараку Обаме не удастся восстановить свой имидж “примирителя” нации, власть в стране после выборов 2012 года может перейти к другим людям, которые будут совсем не похожи на Обаму.

Возможность больших перемен, которые уже через два года могут произойти в среде политического руководства, как в Москве, так и в Вашингтоне, заставляет о многом задуматься. Однако не совсем понятно, кто об этом задумывается, и задумывается ли вообще. Судя по реакции на результаты работы Лиссабонского саммита НАТО, таких людей очень мало.

Сам по себе саммит стал итогом большой работы по жесткому, реалистичному анализу существующей ситуации, которая выходит далеко за рамки партнерства Россия—НАТО. Результаты состоявшегося 20 ноября заседания Совета Россия—НАТО можно считать в целом позитивными, хотя их последствия вполне могут оказаться весьма недолговечными.

Как и администрация президента Обамы, большинство стран НАТО считают, что неудачи альянса в Афганистане, ядерные амбиции Ирана, распространение баллистических ракет и расширение масштабов действий пиратских группировок до международного уровня невыгодны интересам России почти так же, как и их собственным интересам. Но даже если это действительно так, Россия, как и прежде, не согласна с ролью НАТО в Европе и в мире. В то время как НАТО явно стремится к сотрудничеству, россияне приехали в Лиссабон в поисках “равноправия”, т.е. возможности совместной оценки уровня угроз, совместного принятия решений и совместных действий, по крайней мере, в сферах, непосредственно затрагивающих интересы Москвы. Но этого равноправия они так и не получили. В совместном заявлении, принятом по итогам заседания Комиссии Россия—НАТО, слово “сотрудничество” упоминается 10 раз, и лишь в одном случае имеется ссылка на “равноправие”, причем только в контексте того, что Россия будет одним “из 29-ти равноправных партнеров”, а не одним из двух, как того хотела Москва.

Кроме того, в Лиссабоне Москва добивалась для себя права действовать без учета точки зрения некоторых европейских государств и, между прочим, членов НАТО, которые посол России в НАТО Дмитрий Рогозин назвал “новыми хилыми демократиями”. Однако и здесь россияне остались ни с чем. В совместном заявлении еще раз подчеркивается незыблемость принципов, установленных такими документами, как Основополагающий акт Россия—НАТО, Римская декларация о мире и сотрудничестве и Хартия европейской безопасности, принятая на саммите ОБСЕ в 1999 году.

Россия до сих пор активно выступает против влияния и присутствия НАТО в соседних странах, которые Москва относит к сфере своих “особых” интересов. Россия также настаивает на том, что выбор собственных ценностей является ее внутренним делом и никого другого не касается. Опасения Москвы по поводу Ирана уравновешиваются ее четко обозначенными экономическими интересами в этой стране и такими же опасениями, что от ослабления Ирана выиграют прежде всего Израиль и США. Что касается Афганистана, то Москве одинаково невыгодны ни победа, ни поражение альянса. Это серьезные разногласия, и после Лиссабонского саммита они никуда не исчезли.

Недавно к этому внушительному списку разногласий добавилось еще одно. 17 ноября руководство республиканского меньшинства в сенате США отозвало свое заявление о поддержке нового Договора с Россией о сокращении стратегических наступательных вооружений. По настоятельному требованию российской стороны в преамбулу Договора внесено положение о “наличии взаимосвязи между стратегическими наступательными вооружениями и стратегическими оборонительными вооружениями”. В случае неподписания Договора об СНВ, увязывание уровня угрозы с вопросом системы противоракетной обороны НАТО может больно ударить бумерангом по самой же России.

В России это только ослабит позиции тех, кто выступает за утверждение совсем другого комплекса приоритетов. Так, у Москвы нет собственной стратегии по отношению к “мирному подъему” Китая, хотя такая стратегия ей действительно необходима. На Северном Кавказе продолжаются сепаратистские процессы, и в связи с этим в самой России растет угроза терроризма. Выход из финансового кризиса превращается в стагнацию, а задекларированная масштабная “модернизация” никак не подкреплена конкретными делами. Восприятие внешней угрозы скажется не только на политике Москвы по этому вопросу, но и на ее политике по отношению к Украине.

Украина: сомнительная стабильность

В нынешней Украине судьба демократии стоит под сомнением. Демократия всегда была наивысшей ценностью для многих украинцев, а сегодня, через десять месяцев после прихода к власти Януковича, таких становится все больше. Что касается Запада, то многие его представители самой большой ценностью считают стабильность. На первый взгляд может показаться, что демократия и стабильность — не связанные между собой понятия. Однако на самом деле это не так. Власти на Западе не сомневаются в том, что разрушение демократии в Украине неминуемо скажется и на ее стабильности. С другой стороны, многие финансовые и даже некоторые политические круги на Западе считают вполне приемлемой концепцию так называемой “управляемой” демократии или, по словам Анны Герман, “демократии со своей собственной спецификой”, пока к ней спокойно относятся украинцы и пока она сопровождается макроэкономической стабильностью. После “оранжевого демократического хаоса” многие считают это лучшим из всех остальных видов демократии, которые можно было бы ожидать в подобной ситуации. Но такой компромисс выглядит ничем иным, как “сделкой с дьяволом”, т.е обменом управляемой демократии на доверие иностраных инвесторов, которого так жаждет Янукович. Говоря о приоритетности для Украины европейской интеграции, он имеет в виду прежде всего приоритетность доступа к европейскому рынку и финансирования со стороны Европы и МВФ. Когда же он заявляет о перспективах вступления Украины в ЕС, то наибольшую поддержку получает у тех, кто понимает, что в действительности президент говорит совсем не то, что думает.

Подобную “обменную” тактику использует Янукович и в отношении России. В случае если Янукович попытается привести Украину на путь воссоединения с Россией, путь, который когда-то избрала Беларусь и с которого она сегодня так отчаянно пытается свернуть, это будет означать отход от его европейских приоритетов, независимо от того, принимает их он сам или нет. Однако есть возможность, что равноудаленность Украины от Европы и России, как и ее “внеблоковый статус” расширяют для Януковича поле для маневра, по крайней мере, если обе стороны будут соглашаться.

Однако главная проблема состоит в том, что на это не согласится сама Россия. Существенные, хотя и ограниченные по масштабу предварительные уступки России, сделанные в Харькове в апреле этого года, московский тандем расценил “только как начало” процесса, который, по словам Медведева, должен “синхронизировать развитие социально-экономических отношений”. На практике же, как это тут же продемонстрировал Владимир Путин, они означали согласие на начало процесса слияния “Нафтогаза” и “Газпрома” и на этой основе передачу под контроль России энергетической и газотранспортной систем Украины. Такой сценарий в той же степени не выгоден ЕС, как не выгоден и Украине. Однако даже в случае его реализации, сомнительно, что Януковичу стоит особо рассчитывать на поддержку со стороны Евросоюза, у которого и так полно своих забот. С одной стороны, ресурсы Европы сегодня не просто ограничены, а, как и евро, поставлены под серьезную угрозу кризисом банковских систем в Греции, Ирландии и, если оправдаются худшие опасения, в Португалии и Испании. А с другой стороны, на отношении Евросоюза отрицательно сказался повторный выход на газовую арену “РосУкрЭнерго” и возобновление на украинском энергетическом рынке непрозрачных схем, ответственность за которые всецело лежит лично на Януковиче.

Совершенно очевидно, что все эти сложности только играют на руку Москве. Именно благодаря им с повестки дня не снимается вопрос строительства “Южного потока”. Кроме того, растет беспокойство по поводу надежности Украины как транзитного государства, и это беспокойство умело подогревается московскими эмиссарами. На этом фоне проект “Южного потока” приобретает в Европе все новых сторонников. Украине нужно снижение цены на газ, что само по себе является следствием неспособности реформировать экономику. Это укрепляет уверенность Москвы в том, что у нее есть весомые козыри, которыми она в удобный момент может воспользоваться. И если сегодня Кремль пока еще не решается открыто к ним прибегать, то после выборов 2012 года ограничений на этом пути практически не останется.

Однако стабильности Януковича в этом балансировании между “нашим” и “вашим” сегодня угрожает обстановка на “домашнем” фронте. Значительная часть населения Украины считает, что выдвинутые МВФ условия выполняются за счет простых людей, а после обнародования проекта нового налогового кодекса многие из них стали выходить на улицу с акциями протеста. В этих демонстрациях удивляет не то, что они абсолютно мирные (как это было и в 2004 году), а то, что они организуются и проводятся за рамками существующей системы политических партий и, в сущности, никем не возглавляются. Это стало полной неожиданностью для властей, которые направили все свои усилия на разгром политических партий и их лидеров.

Последние события вызывают беспокойство и на Западе. МВФ беспокоит прежде всего нынешнее макроэкономическое состояние Украины (стабильность гривни и банковской системы, гибкость финансово-кредитной политики, объем бюджетного дефицита и рациональность расходования средств госбюджета). Однако его задача состоит не в том, чтобы поощрить крупные предприятия или наказать мелкие, а в том, чтобы создать условия для реформирования экономики и устранения перекосов, сформировавшихся в результате многолетней практики выдачи незаконных льгот и привилегий, скрытого субсидирования отдельных структур, коррумпированности госаппарата, вымогательств, поборов и других форм узаконенного грабежа. ЕС заинтересован в поддержке таких реформ прежде всего за счет укрепления гарантий демократии и прав человека, обеспечения честного судопроизводства, повышения эффективности системы государственной власти, обеспечения энергетической безопасности и эффективности. Как показал последний саммит Украина—ЕС, беспокойство Запада по всем этим вопросам только усилилось после принятого 1 октября решения об отмене конституционной реформы и после сомнительной избирательной кампании в местные органы власти. Ускорив движение в направлениях, от которых выиграет общество, в частности упрощение визового режима, и, наоборот, замедлив движение в направлении, выгодном для власти (Соглашение об ассоциированном членстве), ЕС дал Украине тонкий сигнал. Последует ли за этим сигнал более четкий и громкий, покажет время.

Зима уже не за горами, и пока совершенно не ясно, какие проблемы могут ожидать в связи с этим Украину и ее соседей. Как это было уже при президенте Кучме, Запад может вновь оказаться перед необходимостью выбора между поддержкой украинской демократии и поддержкой украинской независимости. Но в отличие от той эпохи, сегодня Западу придется делать свой выбор с учетом других, более важных и насущных проблем, и в отсутствие тех финансовых возможностей, которыми он когда-то обладал (и по ошибочному мнению многих граждан Украины, обладает и сегодня). Для России, независимо от развития ее партнерских отношений с США и НАТО, Украина всегда будет оставаться в числе ключевых приоритетов. Из того, как Москва будет реализовывать этот приоритет, станет ясно, не только насколько серьезно она заинтересована в развитии партнерства с США и НАТО, но и как в дальнейшем будет развиваться борьба за власть и доходы внутри России. Поле для маневра Виктора Януковича значительно сузится еще до того, как он успеет отметить первую годовщину своего пребывания на президентском посту. Сегодня можно с уверенностью говорить только о двух вещах: Янукович сохранит за собой право принятия решений, и он будет их принимать. Эти решения и будут определять приоритеты Запада, хочет того Запад или нет.

Джеймс ШЕРР, ведущий специалист по вопросам России и Евразии Лондонского королевского института международных отношений