Энн Эпплбаум: коронакризис и диктатура. Наделенные властью используют шанс

В своей колонке для издания The Atlantic Энн Эпплбаум (Эпплбом), известная  американо-британская журналистка и писательница, профессор Лондонской школы экономики пишет о том, что, в контексте развернувшихся в Украине дискуссий о расширении полномочий руководства страны в условиях коронавирусного кризиса, актуально и для нас: о попытках установления диктатуры под прикрытием пандемии

13 марта — это случилось в пятницу, 13-го — мой муж (экс-министр иностранных дел Польши Радослав Сикорский) ехал по польскому шоссе, когда включил новости и узнал, что границы страны будут закрыты через 24 часа. Он остановился и позвонил мне. Я купила билет из Лондона до Варшавы несколько минут спустя. Я живу там не все время, но мой муж — поляк, мой единственный дом — в польском селе, и я хотела быть там. На следующее утро аэропорт Хитроу был пугающе пуст, за исключением рейса на Варшаву, который был полон людей, пытавшихся вернуться в свою страну одним из последних коммерческих бортов. Во время регистрации агенты отказывались пускать пассажиров без польского паспорта (у меня есть) или видов на жительство. Затем кто-то понял, что новые правила вступают в силу только в полночь, и поэтому я стала свидетелем разговора между одним из стюардов и двумя пассажирами-неполяками: “Вы понимаете, что потом можете не вылететь? Понимаете, что можете остаться в Варшаве очень надолго?”

В тот же день мы позвонили нашему сыну-первокурснику в Соединенные Штаты и сказали ему отправляться в аэропорт. Он планировал остаться в семье друзей после закрытия университета. Но мы дали ему 30 минут на сборы, чтобы успеть на один из последних рейсов до Лондон со стыковкой на один из последних рейсов до Берлина. К моменту его приземления в Европе в воскресенье Польша закрыла свои границы для всех видов общественного транспорта. Он сел на поезд из Берлина до Франкфурта-на-Одере, города на польско-немецкой границе. Там он вышел и пошел, неся свой багаж, как в фильме времен холодной войны об обмене шпионами. Он видел блокпосты, вооруженных солдат, измерявших температуру людей в защитных костюмах. Мой муж подобрал его на другой стороне.

Польша была не первым европейским государством, закрывшим свои границы, и не последним. Около дюжины стран Европы уже остановили или резко ограничили пересечение границы. Кроме того, Шенгенская зона — зона свободного передвижения Европейского Союза — теперь перестала принимать граждан, не входящих в ЕС. Медицинские обоснования этих драматических закрытий границ сомнительны: Эми Поуп, бывший сотрудник Совета национальной безопасности, которая работала над кризисом Эболы в 2014 году, сказала мне, что администрация Обамы в то время рассматривала возможность закрытия границ для путешественников из Западной Африки, но “ученые настоятельно рекомендовали не делать этого, так как это, вероятно, усугубило бы вспышку”. Закрытие границ без тщательного планирования может замедлить движение оборудования и опыта или создать группы заразных людей в аэропортах и других контрольно-пропускных пунктах. Закрытия также дают иллюзию решительных действий без изменения реалий на местах. Еще в январе решение президента Дональда Трампа прекратить полеты из Китая дало ему и его администрации ложное ощущение, что они остановили COVID-19. Они не сумели.

В случае с Польшей резкое, казалось бы, незапланированное решение вызвало массовый хаос. Польские граждане в настоящее время оказались в затруднительном положении, и правительство было вынуждено организовать чартерные рейсы, чтобы доставить их домой. Тысячи граждан Украины, Беларуси и стран Балтии, в том числе водители грузовиков и туристы, которые просто пытались добраться домой, несколько дней стояли в своих машинах на польско-немецкой границе, используя близлежащие поля в качестве туалета, поскольку пограничники отказывались впускать неполяков. Немецкий Красный Крест раздавал еду, напитки и одеяла.

Ни одна из этих решительных, эффектных мер не остановила вирус в Польше. Эпидемия начала распространяться несколькими неделями ранее и продолжает распространяться. Но, несмотря на хаос — возможно, даже ввиду хаоса — ограничение границ очень популярно. Государство что-то делает. И это может быть предвестником грядущего.

Во внезапном стремлении государства к агрессивному вмешательству во время кризиса в области здравоохранения нет ничего нового. На протяжении всей истории пандемии приводили к расширению власти государства. Когда в 1348 году Черная смерть распространилась по всей Европе, власти Венеции закрыли порт города для судов, прибывающих из зараженных чумой районов, и заставили всех путешественников изолироваться на 30 дней, что в итоге стало 40 днями; отсюда и слово “карантин”. Пару веков спустя Уильям Сесил, главный министр королевы Елизаветы I, боролся с чумой в Англии с помощью закона, позволяющего властям закрывать больных в их домах на шесть недель. Несколько лет спустя Закон о чуме от 1604 г. сделал критику этих и других мер незаконной.

Люди подчинялись — по крайней мере, пока были напуганы. Временами, когда люди боятся смерти, они мирятся с мерами, которые, по их мнению, справедливому или ошибочному, спасут их, даже если это означает потерю свободы. Такие меры были популярны в прошлом. Либералы, либертарианцы, демократы и любители свободы всех видов не должны обманывать себя: они будут популярны и сейчас.

В некоторых европейских странах мы уже наблюдаем за тем, как этот процесс разворачивается при немалом общественном консенсусе. Италия полностью изолировалась. Все магазины и предприятия закрыты, кроме тех, которые считаются необходимыми; установлены контрольно-пропускные пункты для предотвращения ненужных поездок; общественные парки и детские площадки закрыты. Итальянская полиция уже оштрафовала десятки тысяч людей за то, что они находились на улице без уважительной причины. С прошлого вторника Париж находится в такой же строгой изоляции. Вы не можете выйти из дома, не заполнив форму; 100 тыс. полицейских были назначены, чтобы люди не нарушали правила. Только за один день — минувшую среду — французская полиция наложила 4000 штрафов за пребывание на улице без уважительных причин.

Сурово, да, но теперь люди воспринимают эти меры как необходимые. Премьер-министр Италии Джузеппе Конте на данный момент пользуется поддержкой семи из десяти итальянцев, что является необычайно высоким показателем в стране, которая исторически не доверяет своим политикам. Президент Франции Эммануэль Макрон открыто охарактеризовал борьбу с вирусом как “войну”, и этот более жесткий подход и формулировку большинство граждан встретило с одобрением.

Воспользовавшись этим импульсом, кое-кто идет уже гораздо дальше. В пятницу правительство Венгрии направило в парламент законопроект, который предоставит диктаторские полномочия премьер-министру Виктору Орбану ввиду “чрезвычайной ситуации”. В течение неопределенного периода времени он сможет игнорировать любые законы, какие пожелает, без консультации с законодателями; выборы и референдумы должны быть приостановлены. Нарушение карантина станет преступлением, наказуемым тюремным заключением. Распространение ложной информации или другой информации, которая вызывает “беспокойство” или “беспорядки”, тоже будет считаться преступлением, опять-таки наказуемым тюремным заключением. Неясно, кто будет определять, что является ложью: формулировка достаточно расплывчата, чтобы в нее можно было включить практически любую критику политики правительства в области здравоохранения. Ничто из этого не исправит того факта, что Венгрия является одним из наименее подготовленных к борьбе с пандемией государств Европы — не в последнюю очередь потому, что политика ее националистического правительства убедила множество образованных людей, включая врачей, покинуть страну.

В обычное время венгерская оппозиция никогда бы не поддержала столь вопиющего трансфера власти, особенно скроенного, кажется, таким образом, чтобы скрывать провалы правительства. Но по нынешним временам некоторые из тех, кто обычно выступает против правительства, играют в одной команде с ним. “Все их системы оповещения были отключены”, — сказал мне венгерский аналитик Петер Креко. В этот момент растущего страха, по его словам, никто не хочет, чтобы его считали непатриотичным и так или иначе вредящим здоровью и безопасности венгров. Все хотят верить в имманентную добродетель нации и государства.

Подобный резкий переход происходит в Израиле, где Биньямин Нетаньяху — все еще премьер-министр, несмотря на то, что проиграл недавние выборы, — принял чрезвычайный указ, который позволяет ему отложить начало собственного уголовного процесса и мешает созыву вновь избранного израильского парламента, в котором оппозиция имеет большинство. Он также обеспечил себе огромные новые возможности надзора без какого-либо контроля. Институции и тактика, обычно используемые для отслеживания террористов, теперь будут использоваться для контроля за соблюдением карантина, наблюдения за деятельностью и передвижениями обычных граждан, отслеживания их температуры и состояния здоровья. Часть населения Израиля никогда не смирится ни с усилением роли служб безопасности, ни со своекорысным закручиванием гаек Нетаньяху: английское издание газеты “Гаарец” уже назвало эти действия “коронаворотом”. Но если израильтяне уже напуганы, то населению других стран это еще предстоит.

Американцам стоит готовиться к такой же реакции своих сограждан. Наша федеральная система дает нам некоторые преимущества: полномочия в условиях карантина варьируются от штата к штату; располагать ими будет скорее полиция штатов, чем федеральные службы безопасности. Но американский президент уже доказал, что предпочитает политику жестов реальным мерам, закрытие границ массовому производству масок и тестовых наборов. Более того, у него более длинный послужной список: украинский скандал показал нам, что Трамп мало уважает верховенство закона, а расследование Мюллера продемонстрировало, что его мало заботит независимость Министерства юстиции. Он уже злоупотребил властью по политическим причинам под громкие аплодисменты подпевал-сторонников. В ближайшие недели или месяцы он, весьма вероятно, будет использовать этот кризис, чтобы получить больше власти, так же, как Орбан и Нетаньяху, и очень вероятно, что Fox News поддержит его. Как и многие американцы. Министерство юстиции, как сообщает Politico, уже запросило Конгресс о полномочиях задерживать американцев без суда, даже если необходимости в таких полномочиях и в помине нет. Законодатели, противостоящие этим и другим подобным мерам, должны подготовиться к обвинениям в том, что они ставят под угрозу жизни своих избирателей.

В альтернативной вселенной с другим президентом у чиновников Минздрава в Соединенных Штатах могли бы быть лучшие варианты, лучшие способы канализировать общественное беспокойство, лучшие способы мониторинга общественного здоровья с использованием технологий и без приостановления верховенства закона. Южная Корея, процветающая и крепкая демократия, использует приложения для отслеживания пациентов с коронавирусом и других лиц, находящихся на карантине, но пока не ощущала необходимости приостановить работу парламента. Сема Сгайер из Фонда Сурго, организации, которая продвигает использование баз данных и поведенческих наук в общественном здравоохранении, отмечает, что технологии может использовать другими способами — например, путем мониторинга вспышек COVID-19, чтобы таргетировать карантин и блокировать определенные районы или города, тем самым избегая “ковровой” изоляции, введенной целыми штатами Америки. Также должно быть возможно использовать технологию отслеживания прозрачным образом, предлагая гражданам право выхода из системы после окончания пандемии.

Здесь, в Польше, правительству еще далеко до развертывания такой сложной тактики, и все еще пользуются старыми методами. Местные полицейские в нашей сельской местности  регулярно звонят, чтобы проверить, все ли у нас остаются дома: теперь 14 дней карантина являются обязательными для всех, кто вернулся из-за границы. Они вежливы. Я понимаю, что они делают свою работу, и понимаю, что главное — обезопасить людей. Но ни я, ни кто-либо другой в их списках не могут знать, будут ли когда-нибудь отозваны полномочия, предоставленные властям во время кризиса, когда эта эпидемия пойдет на спад.