Экс-адвокат изнасилованных детей: правду по делу педофилов никто устанавливать не хочет

“Педофильный скандал” нарастал, детей, как оказалось, насиловали и в Киеве. Их насильниками якобы были народные депутаты Украины из фракции БЮТ и их собственный отец. Это подтверждал в своих выступлениях и на тот момент президент Виктор Ющенко.

Отважусь сказать, что УНИАН был главным источником информации для общества в этом деле. Мы пользовались всеми источниками и общались со всеми людьми, кто был готов пролить свет на эту историю. Много встречались и с адвокатами Елены, и с самой Еленой.

Потом всплыло дело якобы о вымогательстве денег у народного депутата адвокатами Елены Полюхович. Адвокаты Елены (на тот момент их было двое — Андрей Цыганков и Валерий Коновалов) тут же вышли на пресс-конференцию и заявили, что они не вымогали деньги, а встречались с народными депутатами по их просьбе и что сами нардепы предлагали компенсацию для Елены. Впрочем, дело о вымогательстве адвокатов, которое через год превратилось в дело о их мошенничестве, еще не закрыто. Цыганков и Коновалов проходят по нему как свидетели.

После победы Януковича на президентских выборах мы продолжали следить за ситуацией. Но подвижек в деле не было. Временную следственную комиссию парламента, которая должна была расследовать вероятность насилия детей в Крыму, закрыли. Дмитрий Полюховича, отца детей, выпустили. Когда в прессе появилась информация, что Елена уехала из страны, вроде как получив какие-то деньги в виде компенсации, мы набрали ее мобильный телефон. Но она перестала брать трубку. Тогда мы просто послали “смс-ку”: “Хорошо, если получилось уехать”. Елена исчезла из прессы, хотя еще в декабре прошлого года она сказала нам, что будет создавать организацию родителей, борющихся против педофилии, и не будет сдаваться в своей борьбе против народных депутатов.

Последний год мы не писали об этом деле, полагая, что каким бы ни было поведение этой исстрадавшейся матери, она будет действовать в интересах детей.

В марте прошлого года Андрей Цыганков прислал мне уведомление, что Елена без каких-либо объяснений отказалась от его услуг. А недавно Андрей сообщил, что Елена никуда не уехала, она активно принимает участие в следственных действиях, выступая…против своего адвоката. Нам это показалось странным, поскольку Елена всегда всячески отстаивала своего защитника, говорила, что он стал другом для ее детей.

Поскольку Елена перестала выходить с нами на связь, мы обратились с вопросами к Андрею Цыганкову. Если же мать потерпевших детей все же захочет публично высказать свою точку зрения — мы обязательно дадим ей такую возможность.

Генпрокуратура не будет заставлять потерпевшую отстаивать интересы свои и своих детей

- Андрей, у меня, как у журналиста, наблюдающего за “педофильным скандалом”, сложилось четкое впечатление, что Генпрокуратура не хочет расследовать это дело. Чем Регионы, использовавшие скандал во время выборов, лучше тех нардепов БЮТ, которых дети опознали, как насильников?

— Вопрос — доказать вину или нет — это вопрос потерпевшей. А та заняла пассивную позицию. Генпрокуратура не будет заставлять потерпевшую отстаивать интересы свои и своих детей. Бывший Генпрокурор Александр Медведько лично встречался с Еленой. Если бы ее действия были последовательны и прозрачны, то дело имело бы другую перспективу.

- Но Генпрокуратура хотела, чтобы Елена дала детей на повторную экспертизу, доказывающую, что дети подвергались насилию. Она, как мать не хотела, чтобы дети проходили эту процедуру повторно. Она объясняла это тем, что это болезненно физически и невыносимо травматично психологически. У следствия что мало доказательств, чтобы завершить это дело?

— Можно было обосновать свое нежелание заключениями психологов, что дети не могут проходить повторную экспертизу. Но уголовное дело — не сборник детских сказок о морали, это жесткие правила поведения досудебного следствия, и они включают, в том числе, обязанность выполнять требования. И в самом начале, когда почти два года назад я поначалу отказывался вступать в дело, то детально объяснял Елене, что это очень тяжело, что дети пройдут через колоссальный прессинг.

- Почему Елена год назад отказалась от ваших услуг?

— Она отказалась после нашей общей встречи с Александром Медведько, начальником следственного управления ГПУ, следователем. На этой встрече мы с Еленой пытались объяснить представителям ГПУ, какие процессуальные действия нужно сделать, чтобы надлежащим образом расследовать дело. После окончания встречи мы обсудили дело с Еленой. Я сказал, что не совсем разделяю ее политику защиты. Например, Елена настаивала, что я должен был заявить, что замгенпрокурора, якобы взял взятку у народных депутатов, которых обвиняли в изнасиловании детей, в размере трех миллионов долларов. Я мог сделать такое заявление, если бы у меня были документы, подтверждающие это. Но доказательств не было. У нас не было согласия в идее проведения повторных экспертиз и других следственных действий. Но я всегда говорил, что дело зависит от ее принципиальной позиции сражаться и идти до конца. В результате следственные действия были остановлены.

Я считаю, что Полюховича выпустили незаконно

- А когда Дмитрия Полюховича выпустили из СИЗО — разве это был не верный признак того, что дело сворачивается?..

— Полюховичу изменили меру пресечения. И логика Генпрокуратуры такова: раз потерпевшие препятствуют окончанию следствия, то почему мы должны держать его под стражей... Но нужно объяснить обществу, почему нельзя это дело расследовать. В конце концов, не всякое преступление может быть раскрыто. Уже год прошел, как отозвали мои полномочия, я меньше знаю, что происходит в деле. Хотя, отозвав мои полномочия, как адвоката, Елена, действуя в интересах следствия, избавила меня от необходимости соблюдать адвокатскую тайну.

Я считаю, что Полюховича выпустили незаконно, потому что у следствия были возможности проводить определенные процессуальные действия, которые мы и просили провести, чтобы обосновать целесообразность его содержание под стражей и доказать его вину. Но следствие увидело пассивную позицию Елены Полюхович в защите своих детей, решило, что следствие не имеет судебных перспектив, и решило изменить меру пресечения. Поймите, в любом случае, следователь стоял перед выбором: есть ли перспектива сдачи этого дела в суд или нет. Если он решил, что у следствия нет судебной перспективы, то он обоснованно сменил меру пресечения. Если были процессуальные действия, которые позволяли и позволяют обвинить его в совершении преступления, то это необоснованно. Выяснить, насколько обоснованно или не обоснованно, можно будет после ознакомления с материалами уголовного дела.

То есть Полюховича выпустили, а Елена не возражала. Ну, насколько мне известно, она этого не оспаривала. Поймите, тут первую скрипку играет потерпевшая. Если она занимает пассивную позицию, то никто не обязан выполнять что-либо в ее интересах.

- Мои коллеги, журналисты от криминалистики, предполагали, что Генпрокуратура накануне выборов сформировала два предпродажных пакета. В одном пакете — полное доказательство вины Дмитрия Полюховича и депутатов (дело — для президента Януковича), в другом — полное сворачивание дела (для президента Тимошенко)… Чем закончилось?

— Я не увидел предпродажный пакет. Дело не продано. Но оно показывает несостоятельность тех специалистов, которые были привлечены, чтобы поставить в деле точку. Ведь обществу нужно было рассказать: что это было? Политтехногия штаба кандидата в президенты Януковича, который хотел повлиять на кандидата Тимошенко? Тимошенко, к слову, никогда никоим образом об этом деле не говорила. Она не сказала, что это политтехнология. Но она и не дала ответов на письма Елены. Генпрокуратура должна была сказать: это уголовное дело не в состоянии быть расследованным, на этапе сегодняшнего развития следственных органов в нем невозможно поставить точку, опыт следствия не такой, чтобы разрешить такое дело. Невозможно во многом из-за того, что Елена непоследовательно назначила оппонентами своих бывших адвокатов. Я имею ввиду, так называемое дело о вымогательстве, которое стало делом о мошенничестве адвокатов. Следствие видит, как потерпевшая бросает своих авдокатов. Если бы она честно сказала: да, ребята, я поручала адвокатам говорить с нардепами, да я знала, что они просят для меня компенсацию, это было бы честно. И на этом никто бы не делал пиара.

- Теперь давайте вернемся к октябрю 2009 года. Именно тогда вас обвинили в вымогательстве денег у народных депутатов, подозреваемых в педофилии. Вы ходите на допросы и на очные ставки по этому делу. Что вы можете сказать нового по этому делу?

— Делу по завладению деньгами — полтора года. Я в нем являюсь свидетелем. При этом скажу: по основному делу — “педофилии” меня никто не допросил. Никто не задал вопросы, почему я решил стать защитником Елены, какие документы у меня были, какие процессуальные действия давали мне основания занимать позицию защиты, что в это время происходило с детьми. Это никого не интересует, потому что устанавливать правду в этом деле никто не хочет. Хотя, очевидно, что такой свидетель, как Цыганков, который был на протяжении всего времени рядом с потерпевшей, мог бы пролить свет на многие вопросы досудебного следствия по основному делу. Тем более, что непосредственно я занимался вопросами оспаривания процедуры экспертизы, непосредственно я занимался тем, что целенаправленно органы МВД выдавали тайну досудебного следствия. Есть очень много моментов, которые могли быть произведены.

 В чем мотивы, что мой клиент отказался от экспертизы? Мы пришли к народному депутату по приглашению другого депутата, беседа касалась возможности выплаты достаточно вменяемой компенсации Елене и ее детям, чтобы они смогли пережить это горе и наладить свой быт. Правда, нардепы взамен требовали передачу диска, где Лена бы заявила, что педофильное дело — политическая технология штаба господина Януковича. Но если бы я согласился, то тогда все бы это состоялось. После того, как беседа перешла в русло продажи диска, беседа застопорилась. Я сказал, что они должны понимать, что такой диск — это уголовное дело против Елены, а не партийные шутки на фракции или в сессионном зале, где можно говорить правду или неправду.

Никто не предлагал эти деньги получать без потерпевшей. Никогда не обсуждалась такой возможности. Была еще одна группа народных депутатов условно — Кожемякина, которая независимо от наших переговоров рассматривала возможность предоставить Елене помощь. Многие тогда хотели предоставить финансы потерпевшей, чтобы острота этого дела спала.

Полиграф показал, что я чист перед обществом

- Вы проходили детектор лжи?

— Да. Вы помните, что практически все народные депутаты, засветившиеся в деле, и бывший директор Артека, господин Новожилов, заявляли, что готовы были пройти полиграф, чтобы доказать обществу, что они невиноваты. Но его прошли его только дети, Елена и я. Мой адвокат обратилась к следователю, чтобы он предложил для полиграфа те вопросы, по которым необходимо меня проверить, с целью установить правдивость моих показаний. Но мы, в отличие от многих стран, не признаем полиграф уликой. Я не говорю, что полиграф может заменить досудебное следствие. Тогда можно было бы уволить всех следователей и прямо пускать преступников на полиграф. Полиграф я все равно прошел (текст с результатами полиграфа есть редакции), неприятная процедура и хорошая шейпинг-программа. Человеку приходится разговаривать с машиной. Среди вопросов о деле о мошенничестве были вопросы, плачу ли я налоги, даю ли взятки судьям. Я хотел доказать, если не следователю, то обществу, к которому я обращался, что я чист. Я не вымогал деньги у народного депутата. Моей целью было получить компенсацию для детей и Елены, и она об этом знала. Сейчас поведение Елены направлено в интересах народных депутатов, которые обвиняют меня в мошенничестве.

- Если Елена и взяла деньги, чего мы достоверно не знаем, то ее трудно осуждать...

— Человека вообще трудно осуждать, когда он получает деньги. Деньги брать хорошо. Но плохо брать деньги за то, что противоречит собственной морали.

Ей нужны были средства, чтобы обеспечить будущее своих детей. В конце концов, можно было заявлять гражданский иск и требовать компенсации. Уверен, что эту компенсацию ей могло бы обеспечить общество

- Вы думаете, что в пакет компенсации для Елены вошло условие, что она не мешает свернуть “педофильное дело” и прессовать вас?

— В пакет компенсации должно было войти то, что она должна рассчитаться в “деле о вымогательстве”  своими адвокатами. Поэтому то, что эти дела связаны, сомнения не вызывает. Я как процессуалист понимаю, что дело о педофилии и дело о вымогательстве, точнее о мошенничестве, могут быть закончены одновременно.

Елену вижу. Судя по всему, живет по-прежнему тут. Процесс данного дела повлиял на нее не лучшим образом. По ее внешнему виду заметно, как она устала.

- Прекращайте...

— Она серьезно устала. Я прошел курс криминалистики, и говорю, как человек, способный это видеть. При этом на следственных действиях она призывает меня быть мужчиной. Она из-за своей блажи будет садить меня в тюрьму, и пытается меня убедить “быть мужчиной”.

- Теперь про Артек. Директор Артека Борис Новожилов год назад ушел со своего поста, а ВСК парламента по расследованию там преступлений закрыта. Вы ездили с детьми в Артек на следственные действия. Были основания закрывать парламентскую ТСК?

— Новожилов должен был уйти с должности на время рассмотрения дела. Есть альбом французского фотографа. И снимки, сделанные там, носили явно педофильный характер.

Я был в Артеке с детьми на следственных действиях. И хотя я не имею права говорить о следственных действиях, но могу сказать, что оснований для того, чтобы дело по Артеку перестали рассматривать, не было.

Лана САМОХВАЛОВА