Две вышки “Нафтогаза”. “Юнона и Авось”

Довольно паузы. Будет шоу.

“Авось” отплытье про­­возг­ласил

А.Вознесенский, “Авось”

После того как полгода назад “Черноморнефтегаз” совершил громкую покупку морской бурильной установки West Juno (“Запад­ная Юнона”), мало кто предполагал, что следующее приобретение украинских тендерных кудесников окажется еще более впечатляющим. Видимо, руководители “Наф­то­газа” оказались тайными поклонниками рок-оперы советских времен Рыбникова—Возне­сенского, решив: коль существует корабль “Юнона”, то должен быть у него и свой “Авось”. Тем более что именно это название как нельзя более емко определяет логику и дух последовавших после первой покупки событий.

Каемся. Мы до последнего момента верили, что второй тендер на буровую либо будет вообще отменен, либо пройдет более вменяемо, чем предыдущий. Либо же его отменят вообще. На то, казалось, были все основания. Во-первых, последние несколько месяцев “Нафтогаз” уверял, что следующая покупка пройдет до неприличия прозрачно. Во-вто­рых, урезонить прыть госменеджеров должна была президентская проверка, подтвердившая факт “нерационального использования” государст­венных 150 млн. долл. при пер­вой покупке.

И наконец. Мозг отказывался верить, что второй тендер может скопировать первый с его удивительными условиями и прямолинейной простотой освоения средств. “Ведь не могут они вот так запросто, не обращая ни на кого внимания, повторить все то же самое?” Оказалось — могут.

“А чего удивляться? — флегматично откомментировал произошедшее народный депутат от правящего большинства. — Они по-другому уже просто не умеют. Это даже не привычка. Это диагноз”.

Ну, что ж диагноз — так диаг­ноз. Значит, возвращаемся к истории болезни.

Итак, первый рецидив случился в мае. Тогда “Черномор­нефтегаз” разыграл тендер между двумя связанными компаниями — Highway investment и Falcona Systems. Среди отцов-основателей обеих структур числился таинственный рижанин Эрик Ванагельс. Необычность судьбы этого человека определяется тем, что, будучи собственником нескольких десятков офшорных фирм, он, по свидетельствам соседей, ведет жизнь бомжа. В Украине подобное несоответствие обычно называют “мертвым паспортом”. Латвийс­кие журналисты в общении с нами назвали это более прозаично: “Подставная фигура. У нас много таких. Ведь как-то должна наша маленькая страна зарабатывать на предоставлении финансовых услуг вашим олигархам”.

В том же тендере Латвия услужила Украине еще одним колоритным персонажем — директором Highway investment Станом Гориным. В интервью телеканалу ТВі он категорически не узнал своей подписи на финансовых документах: “Подпись похожа, но я ее не ставил”.

Напомним, что именно эта подпись акцептировала продажу “Черноморнефтегазу” буровой установки West Juno по цене 400 млн. долл. В то время как ее цена на мировых рынках не превышала 250 млн. долл.

Эту весьма странную переплату “Нафтогаз” пытался объяснить тем, что сама вышка действительно стоит только 250 млн. долл., остальные же деньги ушли на допоборудование. Качества этой аргументации коснемся чуть позже. Вначале о втором тендере.

Еще задолго до него “Нафто­газ” сообщил, что послал официальные приглашения 11 мировым производителям. Это заявление сразу вселило здоровый скепсис. Усилился он после того, как на конкурс прибыли всего три странные конторы , и далеко не мирового масштаба.

Чтобы развеять сомнения, ZN.UA задало НАК (письменно) всего два вопроса: “Кого приглашали?”, “Почему те отказались?”. Ответ превзошел самые смелые ожидания. Главный спикер по сопровождению тендеров по вышкам — зампред “Нафто­газа” Вадим Чупрун — любезно сообщил нам, что, “согласно закону о госзакупках, информация относительно проведения процедуры закупки публикуется в официальном издании по вопросам госзакупок”. Все.

Итак, сам тендер расписали “на троих”: все тот же Highway Investment (предложение — 400,344 млн. долл.), Diafall Ltd (Великобритания) — 405 млн. долл. и Rigas Kugu (АО “Рижская судоверфь”, Латвия) — 399,8 млн. долл. Как нетрудно заметить, цена первой вышки в 400 млн. долл. как гвоздиком прибита во всех трех предложениях второго тендера.

После раскрытия финансовых предложений “Нафтогаз” взял неожиданную паузу, сообщив, что будет думать 20 дней. Честно говоря, мы предполагали, что победителем станет Diafall. Второй раз дать победить Highway — грубый поступок, Рижская судоверфь установок не строит, а Diafall отвечал всем условиям. Во-первых, этим летом там поменялся директор, и вместо труднопроизносимой англосаксонской фамилии появилось что-то родное: mr.Alexandr Zelikov (Izrael). Во-вторых, практически в то же время уставный фонд фирмы возрос из стандартного одного фунта стерлингов до двух миллионов.

Кстати, на этот раз нам не пришлось тратиться на выписки из английского реестра. Эту работу за нас сделал читатель ZN.UA из Британии, сообщив, что желает просто помочь, и “вдруг пригодится”. Такими же побуждениями руководствовались еще более 10 человек из трех разных стран, за что мы им премного благодарны. Все-таки есть вещи, которые объединяют.

Но, вернемся к главному. Пос­ле тягостных двадцатидневных раздумий, во время которых руководители “Нафтогаза”, по их словам, “посетили офисы компаний-участников” (интересно, как там погода на Британских Виргинских Островах?), побе­дителем назвали Рижскую судоверфь. Смешное событие про­изошло с Highway Investment.

Его отстранили от состязания в связи с тем, что он предложил вышку не 2011—2012 гг. выпуска (как требовалось), а 2007 года, да к тому же, на которой в свое время произошел пожар. Можно было бы, наверное, поглумиться над интеллектуальным уровнем офшорных бизнесменов, если бы не одно “но”: эти люди уже выиграли один украинский тендер на буровую установку. Получив 320 млн. долл. в качестве предоплаты.

Правда, список участников был настолько “ровный”, что выбор Рижской судоверфи в качестве победителя также возбудил множество украинцев. Участники форумов и социальных сетей беспрестанно делились новоприобретенной информацией о том, что Rigas Kugu никогда буровых установок не создавал, что в последние годы здесь только ремонтировали корабли, да и то по большей части небольшие, и даже о том, что стапеля верфи чисто технологически не подходят для постройки вышки. Затем ZN.UA получило от своих источников всему этому подтверждение.

В принципе о том, что в Риге не собираются строить никаких установок, было ясно сразу. Согласно тендерной документации, вышка должна быть произведена максимум до декаб­ря следующего года. Исходя же из того, что постройка подобной буровой установки занимает около двух лет, то сегодня в реке Даугава должно плавать уже полплатформы.

Вадим Чупрун в интервью ТВі сразу после тендера объяснил потенциальные возможности Рижской судоверфи таким удивительным образом: “Я сам себе задавал вопрос: а где же те буровые, которые вы готовите? Сегодня глобальный мир имеет глобальные связи. И уж если они взялись за гуж, тот который мы им привязали к тележке, то извини, говорить о том, что ты не дюж, не имеешь права. Та интеграция всех процессов, которая сейчас проходит на предприятиях, связанных с любой точкой мира, говорит о том, что непосильного ничего нет”. Не менее туманно, но зато более определенно высказался в комментарии тому же ТВі глава комитета конкурсных торгов “Черноморнефте­газа” Владимир Кудик.

“Действительно Рижская судоверфь построит платформу для Украины? — Рижская судоверфь может выполнять технический комплекс работ и услуг, связанный со строительством этой буровой. — Какая корпорация, какой производитель построил эту платформу? — Это будет обнародовано”.

В общем-то Рижской судоверфи не впервые приходится выступать в роли тендерного посредника. Несколь­ко лет назад она получила подряд от латвийского министерства обороны на строительство пяти сторожевых кораблей. Деньги были выданы без тендера с целью поднятия национальной экономики. Затем разразился скандал. Оказалось, что первые два корабля рижане решили не строить сами, а заказать на верфях Германии. Правда, после ряда публикаций в местных СМИ и ротации правительства рижские судостроители объявили, что третий корабль они уж точно построят сами. Что же касается высших латвийских военных чинов, то после смены правительства командующий национальными вооруженными силами Гайдис Зейботс получил работу на Рижской судоверфи, а министр обороны Винетс Велдре — на предприятии Василия Мельника, мажоритарного акционера судоверфи.

Василий Мельник, кстати, — достаточно весомая фигура в Латвии. Советник президента и премьера, бизнесмен, имеющий хорошие связи с Россией, орденоносец Русской православной церкви, лидер обществ дружбы с Россией, Украиной и Беларусью, президент Латвийской конфедерации работодателей. Кстати, именно в этом качестве он посетил нынешним летом Украину. Для встречи с руководством Федерации работодателей Украины, которая, напомним, уже длительное время находится под влиянием Юрия Бойко и Дмитрия Фирташа.

Мы так долго рассказываем о Рижской судоверфи исключительно из-за недавних уверений руководства “Нафтогаза”, что буровая установка будет создаваться на ее верфи. А в общем-то возражений против рижан у нас нет: посредничество — тоже бизнес. Главный ведь вопрос не в том, кто победил, а в том, почему на тендер не пришли более достойные? И, кроме того, сколько все это стоит на самом деле?

Вначале о первом. Итак: почему производители проигнорировали такой жирный тендер? Считаем, что имеются две причины. Первая — психологическая. Какими бы формами бизнес-этики эти фирмы ни руководствовались, они вполне осознают, что в некоторых странах свои особенные законы. И если государство решило, что этот тендер Васи или Пети, значит так оно и будет. И единственный способ “сделать деньги” на аборигенах — это продажа товара Васе-Пете, невзирая на маржу, которую те в результате получат.

В свежем отчете Seadrill (напомним — официальный дилер, у которого Higway приобрел первую буровую установку за 250 млн. долл., впоследствии перепродав в Украине за 400 млн. долл.) для комиссии правительства США мы, к примеру, наткнулись на такое:

“Некоторые иностранные правительства лоббируют или настойчиво требуют, чтобы бурильные контракты получали местные подрядчики. Чтобы обязательно использовались местные посредники или покупались запасы из конкретной юрисдикции. Такие практики могут негативно отразиться на нашей возможности конкурировать в этих регионах. Трудно предсказать, какие правительственные правила, негативно влияющие на международную бурильную промышленность, могут быть приняты в будущем”.

И вот с этим им приходится жить. Да, реальным создателям вышек, возможно, неприятно писать в отчетах для акционеров: “буровая установка была продана покупателю, который пожелал остаться неизвестным”. А что делать? Эмоции на хлеб не намажешь.

Вторая причина еще более весома. Периодически занимаясь проблемой буровых установок, волей-неволей становишься постоянным читателем англоязычных специализированных ресурсов. На лучших из них размещена информация о каждой вышке — истории, местонахождении, возможности взять в аренду и т.д.

И так как на этот раз тендерные условия “Черноморнефтегаза” были выписаны крайне детально, мы решили использовать вражеские ресурсы для понимания родной действительности. Для поиска были использованы лишь главные требования тендера: год выпуска, глубина моря и глубина бурения. В качестве помощника выступила площадка американского аналитического агентства Rigzone. И вот оказалось, что, невзирая на существование нескольких сотен буровых установок подобного класса, в украинском тендере смогли бы принять участие лишь четыре вышки, да и то две — с натяжкой.

Ничего странного в этом нет. Множество установок не подходит по возрасту, некоторые — по параметрам, а главное — большинство вышек продается еще до начала строительства. Итак, осталось две буровые.

Первая — от компании Standard Drilling. Создается на уже знакомой нам верфи Keppel. Предполагаемая дата рождения — 2012 год. Цену можно назвать приблизительно: чуть менее 200 млн. долл. На сайте компании сообщается, что на верфи было заказано четыре буровые установки по цене 772 млн. долл. за все.

На том же сайте можно найти еще одну информацию, от которой веет воспоминаниями о первом тендере. Цитируем: “1 сентября. Standard Drilling пришло к соглашению продать строящуюся на верфи Keppel буровую установку покупателю из Британии, который решил не раскрывать своего имени… Первая часть проплаты получена на депозит, остальные три части — ожидаются до конца октября… Ожидается, что установка будет мобилизована в такое месторасположение, куда не распространяются стратегические интересы Standard Drilling, и предполагается, что там же она и останется”.

Вторая буровая установка, которая полностью подходит под наши требования — West Tucana (Seadrill, верфь Jurong Shipyard, 2012 г). Для определения ее стоимости пришлось обратиться за платной информацией к тому же Rigzone. Цена оказалась сходной — 200 млн. долл. ровно. Заодно ознакомились с теххарактеристиками, то есть наличием так называемого допоборудования.

Оставался вопрос, входит ли его стоимость в цену 200-миллионной вышки? Мы уже отмечали, что за последние полгода в связи с “вышечными” текстами нам удалось познакомиться с многими удивительными людьми. Один из них, не понаслышке знакомый с деятельностью “Черно­морнефтегаза”, таким образом оценил виртуальные дополнительные затраты. “Так что там они, говорят, еще купили? — Цитируем: “цементный комплекс, центрифуга бурового раствора, каротажная станция, резервуары для обеспечения очистки сточных вод, многоцелевой вертолет, гидрокостюмы, дизель, масло, комплект запчастей (в количестве 3000 товарных позиций) для бесперебойной работы в течение 12 месяцев (ответ Юрия Бойко народному депутату Анатолию Гриценко — Ред.)”. И еще помощь в оформлении документации по проводке вышки в Черное море. — Значит так: вертолет — 5—7 миллионов, цемент — миллион, может, с хвостиком, остальное — на фоне установки вообще ничего не стоит. Скажем так: за 50 миллионов можно все это не только купить, но и покрыть легким слоем платины”.

Вообще, у нас тоже давно вертелся вопрос к “Нафтогазу”: а нельзя ли сообщить цены доппокупок в формате Excel? И по первой вышке, и по второй. Там ведь немного позиций. Запчасти можно одной строчкой.

Мы, может быть, и не спрашивали бы, но недавно нас раззадорил еще один неизвестный доброжелатель. В конверте со странным обратным адресом к нам прибыл контракт между “Черноморнефтегазом” и Highway investment. Кстати, счет у этой удивительной английской фирмы находится в латвийском банке. Так оказалось, что в том контракте все как положено: 400 млн. долл. за одну установку. Без вертолетов и иных излишеств. Да и, официально отвечая Госфининс­пекции, помнится, “Нафтогаз” не заикался, скажем, о каротажной станции за дополнительные деньги.

Кстати, еще один наш собеседник уверял нас, что все эти допвещи обычно входят в стандартный набор установок, кроме разве что цементного юнита. В связи с тем, что заказчики часто имеют свой личный.

Вопросов, конечно, намного больше, чем ответов.

Отчего нельзя было построить в Украине самую затратную часть буровой установки — железный каркас, начинив его западными мозгами? Оте­чественные собеседники-инженеры клянутся, что им это по силам.

Зачем покупали две вышки с одинаковыми техническими параметрами? Глубже 120 м бурить не надо? Напомним, что буровые установки, которые покупает “Нафтогаз”, газ и нефть не добывают. Они сугубо исследовательские: сделал дырку — и поплыл дальше.

Зачем все-таки покупали установку, а не брали в аренду? Тем более что именно это является мировой практикой.

Почему все так уверены, что “надо пробурить не менее 60 скважин”? Мы понимаем, что такая цифра должна убедить в том, что аренда невыгодна, и предполагается, что установка будет бурить вечно, но все-таки… А если в пер­вых десяти скважинах ничего не будет?

И главное: а кто-то вообще считал экономику предприятия? Не в том смысле, что “к такому-то году начнем добывать столько-то” (цифр не называем — они постоянно отчего-то меняются), а попроще: затрата-прибыль.

Скажем: сделали 60 дыр, из них пошла нефть. Но она ведь не миллиардами сразу выливается — по чуть-чуть выходит. Посчитали — сообщили народу: если всюду будет нефть, заработаем столько-то. Если нефти не будет нигде, не заработаем ничего.

А то ведь чистая прибыль “Черно­мор­нефтегаза” — не Клондайк. За первое полугодие — 6 млн. долл., за год будет — 12. А на вышки без транспортных расходов потратили уже 800. Так сказать, 65 лет без зарплаты.

Конечно, можно полагаться на традиционное “авось”: авось нефть будет, авось пронесет со второй вышкой, как пронесло с первой, авось не узнают…

Хотя, впрочем, в последнем мы неправы. Это в первом случае тендер пытались провести так, чтобы “не почув кожен”. Вторая покупка — это уже совсем другие расклады. Особенно явственно это ощущалось при общении с источниками информации. Аноним­ные подбросы документов, категорическая просьба не называть имен, встречи в непонятных закоулках. Люди, которые занимали и занимают государственные должности, первыми понимают, что к чему.

Ведь если после первого тендера на стол президенту кладутся результаты проверки с доказательной базой, а после этого не только ничего не меняется, но и проходит следующая идентичная покупка, то, значит, это уже не “вышка Бойко”. Точнее, не только его. Остается только надеяться, что вышек на всех не хватит...

Алексей ШАЛАЙСКИЙ, Юрий НИКОЛОВ