Дмитрий Разумков: “Коломойский не делает сейчас ничего такого, что сильно вредит стране”

С Дмитрием Разумковым, главой партии “Слуга народа”, мы встречаемся вскоре после съезда, где политсила президента Владимира Зеленского презентовала первую сотку кандидатов в народные депутаты.

По забавному стечению обстоятельств встреча происходит в ресторане “Три вилки”, где совладельцем является шоумен Николай Тищенко, который планирует баллотироваться от команды Зе по мажоритарному округу в Киеве.

О кандидатах и скандалах вокруг них — начался наш разговор.

Закончили — по традиции — кофе, Лещенко и Коломойским.

— После публикации списков общество и СМИ начнут рассматривать кандидатов, как вшей под микроскопом. И там наверняка окажутся люди с репутацией, бросающей тень на партию. Как вы намерены поступать в таком случае?

— Сколько всего вылилось за кампанию. На всех. По делу и не по делу. Будем изучать фактаж. Я понимаю, что какая-то часть обвинений будет соответствовать действительности. Но будут и материалы, сфабрикованные на коленке, чтобы сбить человека. У нас нет процедуры постпраймериз для кандидатов по мажоритарным округам, но я могу представить, что на людей сейчас польется. Действовать будем исходя из информации. Будет работать сайт, где можно поддержать или опротестовать кандидатов.

— Каким образом?

— В комментариях.

— Вы это серьезно? Может, эту проверку стоило поручить службе безопасности партии? Она вообще у вас есть?

— Да, она задействована при отборе потенциальных “мажоритарщиков”. Я понимаю, что могут быть персонажи, чьи грехи глубоко закопаны. Но есть и такие, о ком мало информации. Я говорю в основном о тех кандидатах, которые не прошли через сито.

— Три дня прошло после съезда. Скажите, сколько людей уже откололось?

— После публикации обоих списков кандидатов можно будет критиковать по процедуре постпраймериз. Но есть люди, которые уже сказали: “Ребята, извините, но мы не пойдем на выборы. Идет такой информационный поток. Мы не хотим дискредитировать ни себя, ни вас”.

— Кого вы имеете в виду?

— Это Дмитрий Спивак (№33. — Прим. ред.) и Вадим Гутцайт (№81) и еще один человек…

— Кто конкретно?

— Не могу назвать его имя.

— Давайте остановимся на нескольких кандидатах и округах. Вот, например, округ №169 в Харькове, по которому планирует идти депутат от БПП Александр Грановский. Есть мнение, что благодаря патронату харьковской элиты и Игоря Коломойского его округ оберегают от конкурентов. И что команда Грановского пыталась перекупить нескольких потенциальных кандидатов от “Слуги народа”. Вместе с тем, по нашей информации, ваша партия двигает на этот округ активиста Александра Куницкого (Zpsanek). Так ли это?

— Да.

— Но ведь Куницкий — не харьковчанин.

— Да, он из Днепра. И выдвижение блогера — это же не “слив” округа Грановскому?

— А вы считаете, что блогер из Днепра может составить серьезную конкуренцию такому ресурсному кандидату, как Грановский?

— Я объясню почему. Выдвижение политсилой Зеленского дает очень серьезный прирост рейтинга. У нас есть два варианта: или поставить тех, кто не был в политике (и им добавит партия), или против одного мастодонта выпустить другого. Но все мастодонты так или иначе связаны между собой. В таких областях, как Харьковская, Николаевская, Херсонская, Одесская и, наверное, Полтавская и Сумская, любой человек без негативного прошлого намного сильнее бывалого политика не без грешка. Вот вы — какую кандидатуру выдвинули бы в Харькове?

— Было бы корректнее задать этот вопрос харьковчанам, а не киевлянам. Мы только можем констатировать, что кандидаты-”парашютисты” в большинстве случаев забрасывают округа, как только получают мандат.

— Не согласен. Порой они оседают в округах. Хотя некоторым лучше бы вообще забыть туда дорогу. Есть примеры среди “мажоритарщиков”, которым не место в этих округах…

— Вы прекрасно знаете, почему Грановский выбрал именно Харьков. Он пользуется патронатом мэра Кернеса. И, кстати, вопрос к вам как к технологу в прошлом, который хорошо понимает тактику “минусовки” партий. Разрабатываете ли вы какую-то стратегию против так называемой “партии мэров” в тех округах, где будет выставлен ваш кандидат?

— Перед нами стояла задача выставить кандидатуры на всех округах, и мы ее выполнили. “Слуга народа” будет представлена в каждом из 199 мажоритарных округах.

— Почему вы организовали через сайт отбор только на мажоритарку? Хотя более логично как раз было бы через сайт набирать людей в список, а не на мажоритарку, где есть огромное количество факторов, которые трудно быстро оценить: деньги, узнаваемость в округе, влияние на процессы…

— Нет времени. Был бы люфт, мы бы по-другому подошли к составлению списка.

— Как — по-другому?

— У нас даже есть стратегия. Мы должны были формировать нашу команду по пути праймериз. Расчет, правда, делался на открытые списки, но при обычной кампании мы попробовали бы ранжировать и для закрытых. Увы, Рада не открыла списки, и мы решили исходить из существующих возможностей. То есть применяя постпраймериз.

Представленный партийный список формировался из участников группы поддержки в президентскую кампанию, представителей региональных команд и центрального штаба, экспертного пула.

— Иначе говоря, в благодарность за помощь на выборах каждому дали по месту…

— Нет. Мы исходили из нашего понимания командной игры, ведь нам надо менять сложившуюся игру в Раду. Если бы мы формировали список по фактору благодарности, получили бы Раду, какую имели все прошлые созывы.

— Именно поэтому у вас в списке столько людей, связанных с “Кварталом-95”?

— Вы не видите всю кухню. Многие из них действительно принимали более чем активное участие в избирательной кампании. Да, они пришли из “Квартала-95”, как, например, и Костюк (заместитель главы Администрации президента Зеленского Юрий Костюк. — Прим. ред.) Юзик (Юрий Корявченков. — Прим. ред.) руководил штабом в Кривом Роге, где у Зеленского очень хороший результат. Имея моральное право зайти в список, он, тем не менее, решил баллотироваться через мажоритарный округ…

— Сразу вопрос по Администрации президента. Еще один заместитель главы администрации Андрея Богдана — Андрей Гончарук, бывший глава грантового центра “Офис эффективного регулирования” (или BRDO), откуда в список зашли еще четыре человека. Сложилось впечатление, что эти люди попали туда по принципу телефонной книжки Гончарука.

— Это как?

— Это когда на скорую руку заводят друзей, знакомых, знакомых знакомых, номера которых есть в твоем мобильнике.

— Гончарук и другие эксперты формировали задачи по направлениям. Да, есть те, кто прошел с нами всю кампанию, и те, кто будет, на наш взгляд, эффективен в управлении государством в той или иной ипостаси. Если бы мы брали одних своих, вы бы меня спрашивали, а почему только так.

- Один человек по квоте Гончарука — обыкновенный дизайнер, возможно, талантливый, но...

— Я по образованию экономист-международник, и это тоже так себе история.

— Вам потом работать с этими людьми в парламенте. Глядя на состав вашего списка, назовите нам кандидатов на главы парламентских комитетов. Например, по свободе слова и информполитике.

— Если мы говорим о комитете по вопросам свободы слова, то в нашем списке будут журналисты, например, Александр Ткаченко (директор телеканала “1+1”. — Прим. ред.). Для кого-то он хороший, для кого-то плохой, но он есть. И по мажоритарным округам идут люди вашей профессии — тот же Александр Дубинский (работает на тех же “Плюсах” — Прим. ред.) Возвращаясь к вопросу о нашей контригре, он намерен баллотироваться по округу Кононенко (близкий соратник Порошенко Игорь Кононенко. — Прим. ред.), если тот не поменяет округ. Ходят такие разговоры...

— А Дубинский сможет сменить округ?

— Нет.

— Вернемся к главам комитетов. Со СМИ все понятно, а кто, скажем, сможет возглавить комитет по культуре и духовности, который у нас еще и “языковой” — через него проходил закон об украинизации.

— Ну… скажем Юраш (Святослав Юраш, сын Андрея Юраша из Минкульта — одного из идеологов создания ПЦУ. — Прим. ред.) был бы неплохим претендентом на работу в таком комитете. Мы сейчас не говорим о руководящей должности. Если мы говорим о финансово-экономическом блоке, то могут быть представители BRDO, ребята, создавшие ProZorro.

— Как владелец этого ресторана “Три вилки”, в котором мы встречаемся, попал к вам в партию по мажоритарке — Николай Тищенко?

— Он зашел как человек, который сможет противостоять Александру Третьякову на округе. По-моему, его предложили нам региональные команды.

— А кто у вас на округ №66, куда метит Сергей Пашинский из “Народного фронта”?

— На этот округ пойдет ветеран АТО и, думаю, он выиграет там выборы. Победить таких личностей политические новички могут, если у партии в области высокая поддержка.

— Как вы прокомментируете настойчивые разговоры о том, что места в вашем списке можно купить за деньги — от 200 тысяч долларов до 2 миллионов?

— Если где-то в областях дети лейтенанта Шмидта брали деньги за попадание в список, мы за это не готовы отвечать. Слышал, цена колеблется от 200 тысяч долларов до 6 миллионов доллларов. Я обращался к журналистам и правоохранительным органам, что если обладаете такой информацией — сообщайте.

— У нас есть. Кандидат №72 Ирина Панченко. 24 года, помощник нотариуса. Нам сообщили, что папа купил ей место. А сама девушка в разговоре со “Страной” не смогла объяснить, как она попала в список. Мы не утверждаем, что это правда, однако вопрос к вам: вы с ней хоть общались?

— С этим человеком я лично не общался. Часть людей к нам пришла от региональных команд, которые давали рекомендации, которым мы верили. Эти люди работали с нами на президентской кампании. Если человек готов это подтвердить и с учетом процедуры постпраймериз, выводы будут сделаны.

— Мы не ваша служба безопасности, наша задача просто сообщить информацию.

— Будем серьезно разбираться. Если мы получим подтверждение, что эти люди случайные — исключим (на следующий день после публикациии “Страны” Ирину Панченко исключили из списка. — Прим. ред.)

— Мы бы хотели прояснить пару программных позиций по ключевым вопросам, вызывающим дискуссию в обществе. Какова позиция партии “Слуга народа” по снятию моратория на продажу земли сельхозназначения? Будет ли ваша фракция голосовать за отмену этого моратория?

— Рынок земли нужно будет открывать. Мораторий накладывается из года в год, потому что это выгодно. Нужно, чтобы владельцы земли могли ею пользоваться. Появится законодательная база. Ребята сейчас работают над этим. С одной стороны, необходимо защитить национальные интересы, а с другой — собственника.

— Когда это произойдет?

— У нас сейчас не лучшая социально-экономическая ситуация, но рынок точно нужно открывать, продумав при этом все реальные механизмы.

Есть еще другая сторона медали — у нас не проведен нормальный аудит этих земель. Мы до сих пор не понимаем, в чьих руках и сколько земли. Это касается и государственных земель.

— И все же. Какие сроки вы перед собой ставите для отмены моратория?

— Для меня это год.

— Каким вы видите оперативное решение языкового вопроса?

— Единственным государственным языком должен остаться украинский. Это не оспаривается. Наши коллеги пошли по пути “кнута”, а нужно было пойти по пути “пряника”.

— Что у вас — “пряник”?

— Надо было создавать условия для популяризации украинского языка, не потому, что тебя на этой теме кто-то оштрафует, а чтобы выгодно было говорить на украинском. Если мы говорим о бизнесе. Особенно в формате медиаресурсов. Для печатных ресурсов это вообще тяжелая ситуация. Если вы  выпускаете газету в Донецкой, Днепропетровской, Запорожской областях и вам, по закону, нужно продублировать русскоязычный тираж на украинском, бизнес просто не окупится — будем реалистами.

— Будете ли вы пересматривать так называемый закон о тотальной украинизации, который Рада приняла в конце апреля?

— Этот вопрос нужно изучить. Если мы говорим о позиции Зеленского и команды, то мы считаем, что это (продвижение украинского языка. — Прим. ред.) нужно было делать путем популяризации. Нужно было давать возможность реализоваться различным проектам, которые выходили бы на украинском языке. А мы идем по старым лекалам, а не по европейским.

— Вы уходите от ответа. Есть решение, как, когда и в каких пропорциях вы планируете пересматривать закон о тотальной украинизации? В частности касательно квот для медиа и обязательств сайтов и газет иметь украиноязычную версию?

— На сегодняшний момент такого решения нет.

— Дмитрий, а вы изучали социологический срез вашего электората? Какой процент русскоязычного?

— 50 на 50. Объективно есть украиноязычные, русскоязычные и билингво. Это вообще уникальный случай. И гендерная поддержка на выборах у нас тоже — 50 на 50, одинаковое количество мужчин и женщин.

— Ваше личное мнение, каким образом должна быть пересмотрена языковая политика?

— На сегодняшний день, пока мне позволяет это делать закон, я говорю на русском языке, если не считать редкие исключения.

— Закон вам позволяет и после избрания говорить на русском языке, потому что депутаты вычеркнуты из списка людей, на которых распространяются обязательства по украинизации.

— Да, но тем не менее. Это будет немного другая история. Я всегда говорил о том, что использую русский язык в публичных выступлениях, потому что считаю это одним из аргументов свободы слова в Украине. Также это аргумент, что России не нужно меня приходить и защищать как человека, который говорит на русском в моей стране.

— О декоммунизации и переименованиях городов давайте поговорим.  

— Здесь все проще и понятней. Этот вопрос стоит отдавать на откуп общинам. Мы об этом говорили и говорим. Так мы и сделаем. Например, Кировоград. Сегодня это уже Кропивницкий. Я люблю этот город, и так сложилось, что я там работал. Кому-то нравится Кировоград, а кому-то Кропивницкий.

 — А вам как?

 — Я не коренной житель, приезжал по работе, мне некорректно высказываться. Там есть местная громада, которая без меня должна разобраться, как будет называться их город. Справедливо было вынести это решение на местный референдум. Как проголосовали бы люди — так было бы правильно.

 — Если вы знаете, по действующему законодательству переименовать город может только Верховная Рада.

 — А нужны референдумы. Все должно происходить открыто, желательно с использованием digital-технологий.

— Какая позиция партии “Слуга народа” в отношении закона об особом режиме местного самоуправления для отдельных регионов Донбасса, внесение которого в Конституцию является обязательством Украины по Минским соглашениям? Будет ли фракция “Слуга народа” голосовать за внесение таких изменений в Конституцию?

— Я считаю, что “Минск” очень сильно буксует. Но альтернативы “Минску” я не вижу. “Минск” нужно проходить пошагово, так как он прописан, а его забуксовали на первом пункте. Владимир Зеленский говорит, что главное — прекратить огонь, чтобы перестали гибнуть люди.

— Иными словами, пока не прекратится огонь на Донбассе, вы не будете голосовать?

— Если я стану депутатом Верховной Рады, тогда мы сможем обсуждать этот вопрос.

— Какая позиция партии “Слуга народа” по закону о переименовании церкви, центр которой находится в стране-агрессоре? Будет ли партия в будущей Раде инициировать отмену или пересмотр этого закона?

— Государство должно оставить ряд вопросов на усмотрение людей. Если говорить о роли государства в этом, то оно должно отстаивать права всех граждан.

— Есть просто закон, который этого требует.

— Сейчас не готов на него ответить. Я считаю, что должны быть соблюдены права всех. Законы, принятые этим парламентом, — странные. Нужно глубже изучить этот вопрос.

— А вы специально не хотите комментировать болезненные вопросы, потому что боитесь растерять часть электората перед выборами, отвечая конкретно и по существу? Или у вас попросту нет ответов?

— Нет, я правда считаю, что этот вопрос не должен звучать из уст политика.

— Часть граждан, перед тем как сделать выбор, хотят услышать ответы именно на эти вопросы.

— Политики не должны влиять на свои электоральные позиции, используя темы, которые будут вызывать такое разделение в обществе.

— Вы пытаетесь быть политически корректным, как и Зеленский?

— Я всегда пытался быть политически корректным.

— Просто ваши предшественники так наследили, что нужно вытереть пол за ними?

— Вытирать пол надо по многим вещам.

— Вы верите в то, что во время каденции Зеленского наказание понесут его предшественники?

— Я уверен, что те, кто нарушил закон, должны отвечать. Единственная проблема — сколько они успели подчистить. Есть вещи, которые нам будет тяжело доказать.

— Они успели хорошо над этим поработать.

— Всегда пытаются хорошо поработать, но не всегда получается.

— Посадят ли Порошенко, Кононенко, Свинарчука, Грановского? Есть мнение, что по многим вопросам они договорились и подписали акт о ненападении. Вам что-то об этом известно?

— Я убежден, что нет таких мораториев. Со стороны президента не будет индульгенций. Должен работать закон. Если есть возможность доказать вину человека, то не важно, в какой он команде.

— Осознаете ли вы, что без политической воли такие посадки в нашей стране невозможны.

— Политическая воля есть.

— А что за ней? Какой следующий шаг?

— Дать возможность антикоррупционным и правоохранительным органам работать.

— А конкретно? Что означает “дать возможность работать”?

— Нужно, чтобы СБУ занималась не рейдерскими и полурейдерскими темами, а своими непосредственными обязанностями. Если мы говорим о коррупции со стороны чиновников, то есть антикоррупционное бюро, которое будет проходить перезагрузку, потому что их работа, мягко говоря, неэффективна. 

— Когда вы станете депутатом, что будет самое дорогое в вашей декларации?

— Хороший вопрос. Дом, наверное.

— Аксессуары, иконы, мощи?

— Нет, у меня нет дорогих брендовых часов, одежды.

— Игорь Коломойский — ваш союзник или враг, или так?

— Коломойский сейчас не сделал ничего такого, что сильно вредит политике страны. У нас с ним расходились мнения по поводу дефолта, когда он говорил, что это хорошо, но это его субъективное мнение. Я вижу это по-другому.

— Как вы думаете, зачем Коломойский делает такие заявления публично?

— Этот вопрос лучше задать не мне.

— Говорит он, а оправдываться приходится вам или президенту. Вас это не возмущает?

— Коломойский не является членом партии “Слуга народа”, поэтому мне точно не пришлось оправдываться. Я высказывал свое мнение и мнение команды.

— Рассказывают, что Коломойский, после того как вернулся в Украину, начал “продавать” Зеленского как своего президента. В частных разговорах, давая гарантии, обещания. Например, есть люди, которые хотят пройти по мажоритарному округу, некоторые хорошо вложились деньгами на выборах.

— Я думаю, что этот слух должен был комментировать Игорь Валериевич. Насколько я знаю, такого не было.

- Вы общались с Коломойским лично?

— Не приходилось.

— А если Коломойский позвонит вам и начнет давать свои рекомендации?

— Я не думаю, что он мне позвонит с рекомендациями.

— А общается ли Коломойский с кем-то из команды?

— Я думаю, что если мы говорим о бизнес-проектах, с теми, кто остался в “Квартале”, то да, общается.

— Коломойский мастер политических интриг. Не опасаетесь ли вы, что он начнет вредить вам, когда вы зайдете в парламент, если что-то пойдет не по его плану?

— Я надеюсь, что он украинский бизнесмен.

— Давайте не будем называть Коломойского просто бизнесменом.

— Хорошо. Украинские олигархи всегда жили несколько в других условиях. Думаю, что при президенте Зеленском они будут чувствовать себя иначе. Олигархи больше не будут влиять на парламент.

— Представьте себе конкретный случай: вы заходите в парламент, начинаете двигать реформу, отмена моратория на землю сельскохозяйственного назначения, а у вас несовпадение с Коломойским. И вот он начинает вас травить — через телеканал “1+1”, другие медиа. Выходят странные сюжеты, камеры “Плюсов” караулят вас у подъезда. А потом вы замечаете, что не все депутаты  вашей фракции готовы голосовать, прогуливают заседания.

— Мы прошли в кампанию в таких условиях. Нас караулили не “Плюсы”, а другие медиа. Я думаю, что в среде нашей партии не будет людей, которые не захотят голосовать. Я не совсем понимаю позицию, когда депутаты не голосуют. У них есть три кнопки. Зеленая — за, красная — против, желтая — воздержался.

— Кстати, о кнопках. На съезде Зеленский пообещал, что будет выгонять за кнопки. А сколько нужно раз “кнопкодавить”, чтоб быть изгнанным?

— У нас давно уже есть система отпечатков пальцев, только она почему-то не работает.

— А конкретно — сколько раз?

— Я бы выгонял после первого случая.

— Вы примете закон об оппозиции?

— Считаю, это нужно сделать. Оппозиция должна быть сильной. И ее тоже нужно слушать, если она действует в интересах государства. К сожалению, на протяжении многих лет в Украине работает принцип: если ты в оппозиции, на тебя никто не обращает внимания, даже если ты предлагаешь гениальные идеи. А если ты во власти — ситуация меняется наоборот.

— Что произошло с Сергеем Лещенко?

— Он не идет на округ. И не должен был. Возможно, он и пойдет, но не от партии “Слуга народа”.

— Он был на съезде партии, агитировал за Зе, но так и не попал в вашу команду. Почему?

— Это правда. Сергей помогал, участвовал в работе экспертных групп и ряде мероприятий, поддерживал нашу команду, и мы ему благодарны.

— На этом все?

— Почему все? Сергей не может пойти от нас ни по списку, ни по округу, потому что наша принципиальная позиция — не брать нардепов, действующих или бывших. Хотя в этом парламенте есть депутаты, которых я считаю эффективными. Но правило должно быть одно для всех. Если мы для кого-то будем делать исключения, то это перестанет быть правилом. Но я думаю, у Сергея есть возможность попасть в новый созыв парламента, если он пойдет самовыдвиженцем по округу.

— Это можно при желании трактовать как то, что вы отмежевываетесь от Лещенко — человека, который вам помогал. Что больше повлияло на ваше решение отстраниться от него — скандал с квартирой или скандал с Джулиани, который назвал Лещенко “врагом Трампа”?

— Мы не отмежевывались от Лещенко. Он участвовал в работе команды, и вы видели его на съезде. Но привлечь его в список или по мажоритарке мы не могли, потому что мы соблюдаем принципы. Но еще раз хочу сказать: Лещенко — один из немногих депутатов, кто поддерживал Зеленского еще задолго до выборов.

— А в дальнейшем вы планируете его привлекать к партийной деятельности?

— Планируем привлекать всех, кто будет эффективен на тех или иных направлениях. Говорить сегодня о том, что кому-то что-то обещано или кто-то претендует на какую-то должность — нет.

— Есть ли у вас план “Б” на случай, если Конституционный суд отменит досрочные выборы?

— Не отменит. Даже депутаты Рады, которые входили в т. н. коалицию, признавали, что ее нет. Я думаю, что КС примет взвешенное и правильное решение. А какие тут могут быть планы “Б”?

— Например, издать другой указ президента, или идти на выборы осенью.

— На второй указ нет такого запаса времени. Выборы осенью — теоретически это возможно, хотя процесс уже запущен. ЦИК работает, бюджет под выборы уже заложен.

— Если выборы вдруг все-таки перенесутся на осень, прогнозируете ли вы, что список может измениться?

— А он и так меняется. У кандидатов и у общества есть достаточно времени — почти месяц — подумать, посмотреть, и если есть в этом смысл — внести корректировки в список. Т. н. постпраймериз. 6 июля у нас будет третья часть съезда. Мы сможем убрать некоторых людей.

— О последнем скандале с плагиатом в речи Зеленского. Что это вообще было?

— Думаю, Администрация президента на это уже ответила.

— Президент читает тексты, которые ему дают?

— Да, конечно.

— То есть его устраивала та речь, которую ему написали, в которой он повторил тезисы Порошенко о НАТО, России?

— Ну вы же знаете, что эти речи готовятся не у президента, а в госорганах, которые этими вопросами занимаются.

— Он способен понять риски, которые несут из его уст такие заявления?

— Что значит “способен понять”? Вы сейчас берете ту же повестку, которая во время избирательной кампании была у отдельных наших оппонентов. Да, он способен понять. Он достаточно образованный и умный человек.

— Мы не считаем Зеленского глупым. Но вы как технолог, вероятно, понимаете, что первое лицо не всегда просчитывает риски заявлений. Ему для этого и нужны консультанты. Кто эти люди?

— Это не риторика Порошенко. Это реальность, в которой мы с вами живем. Зеленский не сказал сверхстрашных вещей, которые не соответствуют действительности.

— Еще раз переиначим вопрос: кто спичрайтер Зеленского?

— Это нужно уточнять в АП.

— Кто писал ему речи во время избирательной кампании?

— Не поверите. Сам Зеленский.

— Вообще-то трудно поверить. Но допустим. А тексты, которые он публикует на официальной страничке, пишет кто?

— Насколько я знаю, он сам ведет свою страничку в “Фейсбуке”, еще и отвечает сам в комментариях. Конкретно ту речь готовили представители МИДа и АП.

— Вы когда увидели эту речь или тот пост про шаурму, вы кому-то звонили? Обсуждали это?

— Я видел коллег, высказал им свое мнение.

— Что вы им сказали?

— Что нужно было более внимательно посмотреть материалы.

— Вы верите в версию с диверсантами? Вам не кажется, что это обычный рабочий прокол?

— Нет, у меня есть ощущение, что это не просто так произошло. Не просто из-за халатности.

— Тогда АП придется назвать имена конкретных диверсантов.

— Это произойдет.

— С вами сейчас согласовывают политику президента или вы уже сами по себе?

— Я занимаюсь партийным строительством, у президента много задач. Даже некоторые ребята из партии поуходили в АП, хотя они в рамках избирательной кампании тут были очень эффективны.

— У вас есть идеологическая координация между партией и АП?

— Идеология президента не изменилась со времен избирательной кампании, и во многом она пересекается с программой партии. И мы не скрываем, что идем в этом же фарватере.

— Вы присутствуете на совещаниях в АП?

— Я бываю в Администрации, потому что пересекаюсь по ряду партийных вопросов с тем же Русланом Стефанчуком. Он не только 2-й номер списка, но и один из идеологов партийного строительства. И он представитель президента в Верховной Раде с кабинетом в АП. Там я с ним и встречаюсь.

— У вас есть общий внутренний чат? В Telegram, WhatsApp?

— Нет, в Telegram уже был чат у коллег, уже не надо. Такая себе история получилась (речь идет о скандале со взломанной перепиской накануне второго тура выборов. — Прим. ред.).

— А она правдивая?

— Думаю, что нет.

— Но тем не менее вы сказали, что больше такого чата не будет.

— Нет, история с чатом уже была, больше не будет.

— История из этого чата показала интересную тенденцию назревающего внутреннего конфликта в окружении президента: между условными группами “Квартала-95” (Сергей Шефир, Юрий Костюк) и “новых своих” в лице Андрея Богдана, Кирилла Тимошенко.

— Конфликта нет сегодня. И, надеюсь, не будет. Да, не буду скрывать, что и в рамках кампании у нас бывали жаркие внутренние дискуссии. Но все работают на президента. Конкуренция, если она и есть, направлена на позитив.

— Вам легко попасть на прием к президенту?

— Далеко не всегда, напряженный график. И я стараюсь этим не злоупотреблять. Есть чем заняться.

— Решающее слово, чтобы попасть к президенту на встречу, за Шефиром или за Богданом? Только не говорите про коллективное принятие решений, пожалуйста.

— А это, и правда, коллективное принятие решений.

— Последнее слово хотя бы за Зеленским, мы надеемся?

— За ним всегда было последнее слово в рамках кампании. Все ключевые вещи определял Зеленский. Он слушал позиции, слышал их, но решение оставалось за ним.

— Через кого вы попадаете к Зеленскому, если не секрет?

— Через помощников. В частности, через Марию. Поверьте, достучаться до президента можно.

— Насколько Богдану сейчас удается избегать влияния Коломойского?

— Я сегодня не вижу в действиях Андрея каких-то вещей, которые подтверждали бы его зависимость от кого-то, кроме президента. Все, кто работает в АП, заточены на президента и его политику.

— Между Зеленским и Коломойским — кого по итогу выберет Богдан?

— Богдан выберет интересы страны. У нас есть общие цели, которые надо реализовывать. Это не меркантильные аспекты, это то, зачем мы пришли. Мы все — команда Зеленского, в той или иной степени. Кто-то ушел в АП, кто-то остался в партии, кто-то ушел в другие органы. Но мы все — команда Зе.

Светлана КРЮКОВА, Денис РАФАЛЬСКИЙ