Что получили и получим от приватизации?

Гигантский бюджетный дефицит и внешний долг, с которыми страну оставляет уходящая власть, а также предвыборные обещания Виктора Януковича немедленно повысить социальные стандарты — все это может оказаться для новой властной команды достаточно веским основанием, чтобы начать пополнять казну давно проверенным способом: через приватизацию государственного имущества. Среди кандидатов на распродажу — последние лакомые куски госсобственности: Одесский припортовый завод (ОПЗ), “Укртелеком”, а также дюжина облэнерго, пакеты акций которых целиком или частично все еще контролирует государство.

Фонд госимущества (ФГИ) недавно опубликовал план-график приватизации на 2010-й, согласно которому к продаже готовят более 170 предприятий. Из объектов, которые могут принести ощутимые доходы бюджету, в нем указан только “Лугансктепловоз”. Монопольного производителя железнодорожного транспорта планируется пустить с молотка уже в ближайшие недели, т. е. до конца марта.

В обнародованном документе пока отсутствуют наиболее крупные предприятия, которые готовило к приватизации правительство Юлии Тимошенко, — ОПЗ и “Укртелеком”. После отставки правительства ЮВТ план приватизации на 2010 г., несомненно, будет пересматриваться. За “Лугансктепловозом” может последовать и ОПЗ, сделка по продаже которого группе “Приват” была отменена после завершения конкурса (кстати, денежные залоги его участникам до сих пор не возвращены — на это в бюджете просто нет средств).

Еще в прошлом году Кабмин Тимошенко принял решение о начале приватизации контрольных пакетов 15 энергораспределительных компаний (облэнерго). Из длинного перечня ФГИ с ходу удалось продать два блокирующих пакета* — “Львовоблэнерго” и “Черниговоблэнерго” (за 200 и 178 млн. грн. соответственно). Даже если энергогенерации — одни из немногих компаний, показывающих сегодня рост прибыли, дабы наполнить казну новому Кабмину (особенно если тот будет состоять исключительно из “прагматиков”, нацеленных на “непопулярные реформы”), теперь нет никакого резона останавливать их распродажу.

_____________________________________________

* Блокирующий пакет акций — доля акций, позволяющая их владельцам накладывать вето на решения совета директоров акционерного общества.

Куда более туманна перспектива у монопольного оператора фиксированной связи — ОАО “Укртелеком”. Вокруг этой компании неделю назад разгорелся громкий скандал. Глава Государственной администрации связи Николай Гончар попытался сместить с должности председателя правления “Укртелекома” Георгия Дзекона. Было проведено собрание наблюдательного совета, собраны подписи за отставку главы компании. Однако неожиданно за последнего вступился вице-премьер Александр Турчинов, который 24 февраля отстранил от должности г-на Гончара и вернул г-на Дзекона.

Позже выяснилось, что все это неспроста: дела в “Укртелекоме” очень плохи, компания буквально на грани банкротства. Сегодня ее обязательства достигли 4,7 млрд. грн., при том что уставной капитал — 4,6 млрд. грн. Уже в течение нескольких месяцев топ-менеджеры “Укртелекома”, как оказалось, ведут переговоры с западными кредиторами (банки Credit Suisse First и Deutsche Bank), пытаясь уговорить их реструктуризировать долги. Как заявил глава Госадминистрации связи, решение отстранить от дел топ-менеджмент “Укртелекома” было продиктовано стремлением предотвратить дефолт компании.

Борьба за тепловозы

Приватизация самых лакомых государственных активов в Украине всегда сопровождалась громкими политическими скандалами и нещадными корпоративными войнами. Но любое более-менее значимое событие вокруг таких объектов следует рассматривать как отдаленное эхо реальной подковерной борьбы между бизнес-кланами, чиновниками, представляющими их интересы во властных кабинетах, и, наконец, основными политическими силами в стране.

“Лугансктепловоз” также имеет долгую и далеко не гладкую историю приватизации. Железнодорожный транспорт — одна из ключевых статей нашего экспорта, приносящих валютные доходы. Этот экспорт в основном ориентирован на РФ. В 2007 г. 76%-ный пакет акций предприятия приобрела российская компания “Брянский машзавод” (входящая в российский концерн “Трансмашхолдинг”), заплатив за них 292,505 млн. грн.

Для справки: ОАО “Холдинговая компания “Лугансктепловоз” сейчас выпускает магистральные и маневровые тепловозы, дизель-поезда и электропоезда, трамваи, а также запчасти для железнодорожного транспорта. Основные заказчики — “Укрзалізниця” и “Российские железные дороги”.

В 2008-м, т. е. уже под руководством российских инвесторов, холдинг завершил год с чистой прибылью 1,081 млн. грн. (по итогам 2007-го был убыток в 14,75 млн. грн.). А чистый доход от реализации превысил показатель 2007-го в 2,4 раза, достигнув 1,3 млрд. грн.

Неудивительно, что на это же предприятие претендовала и компания “Днепровагонмаш”, подконтрольная группе “Приват” Игоря Коломойского. Еще в 2007 г. российские инвесторы получили серию исков, а затем проиграли дело в Верховном Суде (главой которого, кстати, уже тогда был назначен близкий к БЮТ Василий Онопенко). Предприятие оставалось в подвешенном состоянии, пока в октябре прошлого года последним решением Хозсуда акции не были возвращены на счет ФГИ. Россиянам деньги так и не вернули.

История с “Лугансктепловозом” по сути стала еще одним крупным скандалом, когда через суды у российских инвесторов отбирают купленные в Украине активы. Немногим ранее (заметим, с участием тех же политических, а также бизнес-фигурантов) в пользу государства у россиян был отобран другой лакомый кусок — “Укртатнафта”, приватизированная “Татнефтью” много лет назад.

Российское руководство не раз намекало ЮВТ: не стоит вести скрытую войну против стратегических инвесторов, повышающих прибыльность украинских предприятий. Реакция на это со стороны “демократического” правительства как-то не просматривалась.

Разворот на 180 градусов

Еще более запутанной оказалась история с приватизацией ОПЗ — одного из мировых лидеров по производству и транспортировке аммиака. После того как 29 сентября ФГИ с подачи Тимошенко отменил результат конкурса, победителем которого стала компания “Нортима” (входит в группу “Приват”), возникла серия версий и догадок. Из-за чего не поладили давние партнеры — ЮВТ и “Приват”?

С одной стороны, сам факт, что Игорь Коломойский (давно близкий БЮТ) стал покупателем Одесского припортового по довольно спорным процедурам, был “премьерке” в канун выборов совершенно ни к чему. Виктор Ющенко, выступавший решительно против, имел на руках решения судов и указов, при помощи которых спустя несколько дней можно было не просто аннулировать сделку, но и нанести сокрушительный удар самой ЮВТ перед стартом избирательной кампании.

Однако более правдоподобная версия причин ссоры давних партнеров такова: покупатель ОПЗ не выполнил некоего “джентльменского соглашения”, которое, вероятно, имело место. Ведь при подготовке любого приватизационного конкурса по продаже таких крупных объектов проходят как формальные, так и неформальные встречи с будущими участниками: выясняются позиции, оговариваются сценарий и вероятная сумма. В государственной казне денег катастрофически не хватало. Кабмин испытывал острый дефицит средств на счетах. От приватизации планировалось получить 8,5 млрд. грн., а получено на тот момент было лишь около полумиллиарда.

Следовательно, завод требовалось продать минимум за 8 млрд. грн. Но вдруг в процессе аукциона ситуация выходит из-под контроля — и покупатель ухитряется сдержать цену за один из главных кусков госсобственности на уровне вдвое меньше необходимого. Вот и пришлось срочно сделку отменить.

Теперь не исключено, что спор вокруг ОПЗ, за который продолжает судиться группа “Приват”, может зависнуть в судах на долгие месяцы, если не годы. Структуры Игоря Коломойского, уже много лет умудряющиеся сохранять контроль над все еще государственной нефтедобывающей компанией “Укрнафта”, будут сражаться за ОПЗ до последнего (несмотря на то, что 50% +1 акция “Укрнафты” сегодня принадлежат НАК “Нафтогаз Украины”, 42% ее акций контролирует группа “Приват”; государство, не имея блокпакета, не может влиять ни на хоздеятельность, ни на топ-менеджмент компании). Если, конечно, “Приват” не покупала ОПЗ в интересах кого-то из российских инвесторов — такие версии появились в последнее время.

Скорый финал

В связи с упомянутым выше скандалом вокруг нынешнего руководителя “Укртелекома” Георгия Дзекона “2000” недавно обратились к руководству ОАО с официальным предложением дать нашей газете интервью, в котором мы предложили раскрыть реальное положение дел внутри компании, а также рассказать о подготовке оператора к приватизации. Коллизии вокруг г-на Дзекона разрастались как снежный ком, а пресс-служба монополиста ответила, что топ-менеджмент пока не готов давать какие-либо комментарии на тему приватизации.

“Укртелеком”, как известно, готовят к продаже много лет. И в Украине, и за ее пределами много желающих приобрести реального монополиста фиксированной связи с большими перспективами и в других сегментах. Для каждого инвестора вопрос только в цене, тем более что с началом кризиса все стали считать деньги куда тщательнее.

В данном случае, конечно, у нас нет оснований говорить, что, например, события вокруг компании, как и утечка информации о ее возможном дефолте, — срежиссированная операция по снижению ее стоимости (золотое правило инвесторов: падение капитализации — время для покупок). Нельзя также утверждать, что речь идет о чьей-то многоходовой комбинации по удержанию предприятия в госсобственности (до лучших времен).

Но так или иначе — эксперты отечественных инвестиционных компаний оценивают вероятность продажи монополиста уже в этом году как достаточно высокую. Вячеслав Иванишин, руководитель аналитического департамента инвесткомпании “ТАСК”, отмечает, что “на активизацию приватизации “Укртелекома” значительное влияние будет оказывать политический фактор — нехватка средств для финансирования государственных и прежде всего социальных расходов”. С другой стороны, в окружении новой властной команды — целая дюжина бизнес-групп, обиженных властью предыдущей, а об интересе к “Укртелекому” давно заявляет и Ринат Ахметов. Впрочем, не менее реальны шансы у западных и российских стратегических инвесторов, работающих на мировом рынке связи, среди которых называют норвежскую Telenor, а также российские МТС, “Ростелеком” и “Связьинвест”.

Однако с точки зрения интересов государства, в частности наполнения госбюджета, как считают в “ТАСК”, приватизация “Укртелекома” в текущем году нежелательна. “Компания еще не вышла на этап реализации заложенного текущими инвестициями потенциала от внедрения новых услуг (широкополосные сети, мобильная связь), — объясняет г-н Иванишин. — Именно поэтому в перспективе еще нескольких лет “Укртелеком” неизбежно будет иметь отрицательный финрезультат. И это будет играть на понижение его стоимости в случае продажи”. Только для освоения новых секторов связи в ближайшие 2—3 года компании может потребоваться еще не менее 150—300 млн. грн. капитальных инвестиций.

В общем, опять-таки неслучайно предложенный правлением “Укртелекома” проект финплана предусматривает чистый убыток оператора в этом году на уровне не менее 1,5 млрд. грн. Убытки компании в 2009 г. составили 456,4 млн. грн. (правда, это более чем втрое ниже показателя 2008-го).

В последние несколько лет “Укртелеком” реализует программу переориентации на новые виды телекоммуникационных услуг — широкополосный интернет и мобильная связь. Эти инвестиции компания реализовала в основном за счет зарубежных кредитов. Сейчас, на первом этапе инвестирования, оператор тратит огромные ресурсы на технологическое перевооружение и маркетинг. Первая отдача от данных инвестпроектов ожидается не ранее, чем через два-три года.

Между тем уже сегодня очевидно, что наличие развитой телекоммуникационной инфраструктуры позволит “Укртелекому” без особых усилий и затрат наращивать абонентскую базу широкополосного интернета по всей стране и скорее всего — закрепить за собой львиную долю этого рынка. Кроме того, наличие у оператора единственной в Украине лицензии на связь 3G через год-два обеспечит ему преимущество и перед всеми мобильными операторами.

Так что стоимость компании, по-видимому, достигнет пика не ранее, чем через два года, а в случае приватизации уже в этом году она вряд ли подберется к уже озвученному прогнозному (т. е. желательному для властей) диапазону цены продажи — от 12 до 25 млрд. грн. Сегодня же, по оценкам большинства независимых экспертов, максимальная цена — около 10,5 млрд. грн.

“Перехватизация”

Итак, распродажа госсобственности — это, бесспорно, самый быстрый способ для государства выручить некую сумму, что особенно важно, если деньги остро нужны на какие-то неотложные меры. Но при этом стоит учитывать, что на практике денег этих хватит в лучшем случае на разовое латание дыр в казне. В этом году дефицит того же Пенсионного фонда составит не менее 18 млрд. грн. (общий размер ПФ — более 111 млрд. грн.), т. е. почти вдвое больше, чем государство может выручить, если попытается продать национального оператора связи, что называется, с ходу.

Чаще в практике отечественной приватизации бывало так, что в итоге государство само лишало себя доходов, пуская с молотка весьма прибыльные предприятия по цене, эквивалентной их доходам за несколько лет. Еще чаще цена сделок оказывалась на порядок меньше стоимости основных фондов предприятия. Именно так произошло, к примеру, с сахарными заводами. Новые собственники в ходе реформ предпочли не развивать предприятия, а разобрать и продать на металлолом. В итоге Украина вначале прекратила экспортировать сахар, а в последние годы испытывает его острейший дефицит для собственных нужд, закупая теперь этот продукт за рубежом.

“Криворожсталь” — предприятие, которое могло платить в бюджет налоги с годовой прибыли в 3 млрд. грн., теперь дает прибыль частному лицу, а 14 тыс. рабочих сокращены. Флагмана металлургии продали в 2005 г. за 24,2 млрд. грн. — к 2012-му предприятие, скорее всего, само отобьет инвестору эту же сумму.

Так, отдавая самые перспективные заводы в частные руки, государство не только зачастую оставляло себя без солидных поступлений на будущее, которые могло бы направлять и на финансирование различных инвестиционных и инновационных проектов, и на повышение пенсий. Чтобы теперь восполнять потери, ему приходится изыскивать ресурсы либо за счет расширения базы налогов, либо за счет кредитов (как правило, внешних).

В современной мировой экономической науке как не было, так и нет единого мнения по поводу полезности или пагубности приватизации как таковой. Нет и научно обоснованной для всех типов экономик стратегии продажи тех или иных видов госсобственности. Ясно одно: приватизация сама по себе не гарантирует прогресс, а лишь усиливает конкурентность в экономике.

Опыт повальной приватизации на постсоветском пространстве в реальной жизни показывал полное нарушение теории: приватизация не становилась инструментом эффективности, а напротив — нередко оказывала деструктивное воздействие на отдельные отрасли и экономику в целом (например, вследствие утраты “эффекта масштаба” некогда крупными хозяйственными комплексами, теперь раздробленными на множество мелких приватизированных фирм, которые не инвестируют, а транжирят ресурсы на борьбу друг с другом).

Да, централизованное планирование, свойственное госсектору, создавало ряд новых проблем, которых так не любят либеральные экономисты: тут и снижение регулирующей функции цен, и избыточная занятость, утрата связи доходов с результатами труда, перекосы в промышленности из-за поддержания в работоспособном состоянии морально устаревшего оборудования (социальное государство не увольняет персонал и не закрывает заводы сразу, как только их продукция перестает пользоваться спросом).

Однако в современном “развитом капиталистическом мире” мы очень часто можем натолкнуться на еще большее несоответствие теории практике. В большинстве развитых стран доля госсектора весьма и весьма велика, во многих она теперь гораздо больше, чем в современной Украине. Как правило, госсектор доминирует в определенных базовых отраслях. Полностью в госсобственности находится, к примеру, электроэнергетика в Японии, Испании и Канаде, железнодорожный транспорт — во Франции, Италии, Швеции, Испании и Австрии, авиатранспорт — во Франции и Испании, связь — в США и Японии.

В Италии, например, крупнейшие госкомпании контролируют черную металлургию, электротехническую и судостроительную промышленность. В Великобритании госсектор все еще сохраняет влияние в угольной промышленности, а также (как и в современной Украине) в сфере железных дорог, транспортной инфраструктуры, ВПК и ядерной энергетики. Во Франции доля госсектора одна из самых высоких в Европе — в электроэнергетике, аэрокосмической, электронной, химической промышленности, а также в металлургии и частично в автомобилестроении.

Дело в том, что в большинстве западных стран государственным считается предприятие, где правительству или госструктурам принадлежит более 50% капитала. В реальности во многих западных странах велико участие государства в капитале даже многих транснациональных корпораций. В частности, четверть пакета акций Volkswagen Group, основного производителя автомобилей в Европе (контролирует также бренды Audi, Porsche, Seat, Skoda, Bentley, Bugatti, Lamborghini), держит муниципальный совет земли Нижняя Саксония.

По официальным оценкам доля госсобственности в наиболее развитых странах (например, таких как США или Япония) в последние десятилетия остается на уровне более трети. В странах вроде Швеции — около половины. А доля госсектора в структуре национального дохода в тех же США — вообще около 50%. По результатам кризиса и национализации проблемных банков и ипотечных агентств, надо полагать, отметка будет выше.

Объективно трудно оценить, где в современных западных экономиках сегодня заканчивается государство и начинается частная корпорация. Известно, например, что ключевыми акционерами многих транснациональных компаний родом из США или Великобритании часто выступают крупнейшие банки этих стран. Но в обеих функцию национальных банков и финансовых регуляторов (по типу украинского НБУ, т. е. выступающих в роли госорганов, которые отвечают в числе прочего и за выпуск национальных валют) выполняют консорциумы частных банков! В США это Федеральная резервная система (ФРС), в Великобритании — Банк Англии. В общем, на Западе не все так однозначно сегодня даже в вопросе разделения функций государства и бизнеса.

Взамен горы — мышь?

По состоянию на конец 2009 г. в Реестре корпоративных прав Украины насчитывается 754 хозяйственных общества, в уставном капитале которых присутствует доля государства. В то же время общая сумма дивидендов от участия в акционерном капитале в последние годы невелика и колеблется на уровне около 300 млн. грн. Другими словами, госбюджет от госсобственности не получает сегодня почти ничего.

За годы приватизации (начиная с 1992-го и до настоящего момента) в Украине в частные руки было продано около 120 тыс. госпредприятий. Сейчас доля частного сектора в структуре активов страны составляет около 70% и колеблется от 40% в производстве электроэнергии до 90% в химической, металлургической и легкой промышленности.

Разумеется, процесс разгосударствления за долгие годы в корне изменил всю структуру национальной экономики — начиная с общей занятости населения и заканчивая положением дел в отдельных отраслях. Так, за этот период количество работающих в промышленности сократилось с почти 8 млн. до 3,5 млн., в сельском хозяйстве — с 5 до 3,6 млн. А в течение десяти из 18 лет реформ украинская экономика непрерывно падала (в том числе в 2009-м).

Впрочем, самое любопытное — в другом. За все время приватизации государство получило, по официальным отчетам ФГИ, около 50 млрд. грн. (или около $6,2 млрд., если считать по нынешнему курсу). Если учесть, что годовой ВВП Украины сегодня близок к $100 млрд., то выходит, что государство, передав такие колоссальные активы в частные руки, за все годы выручило сумму, эквивалентную всего лишь месячному обороту товаров и услуг внутри национальной экономики.

Юрий ЛУКАШИН