Братская афера века

В конце прошлой недели Минфин заявил, что Резервный фонд, где в 2015 году лежало почти 6 млрд бюджетных рублей, в этом году будет исчерпан. А дефицит бюджета останется. И, чтобы этот дефицит покрыть, правительство запустит руку в Фонд нацблагосостояния и заберет из него 600 млн рублей, в итоге в этой кубышке останется 3,7 млрд, или 4% ВВП. Негусто. Куда утекли деньги из национальных закромов?

Чтобы ответить на этот простой вопрос, “Собеседник” внимательно посмотрел на то, чем в последнее время занимался распорядитель резервного фонда и ФНБ — государственный “Внешэкономбанк” — и, похоже, нашел самую большую олигархическую аферу нашего времени. Сюжет простой: в Украине есть известное предприятие “Индустриальный союз Донбасса”, занимающееся производством металлопроката, впрочем, не очень удачно. Убыточные заводы владельцы ИСД в лице известных украинских бизнесменов Виталия Гайдука, Сергея Таруты и Олега Мкртчана пытались несколько лет подряд продать, ходя по рынку. Предлагали многим — “Евразу”, “Северстали”, “НЛМК”. Все отказывались — убыточный малоперспективный актив никому из бизнесменов не был нужен.

Помощь пришла к гарным хлопцам из братской России — ставший широко известным во всем мире, благодаря французским прокурорам, бизнесмен и сенатор Сулейман Керимов, по совместительству давний друг Олега Мкртчана, привел щедрого покупателя на никому не нужный актив. Российский госбанк “Внешэкономбанк” согласился профинансировать явно далекую от рыночной сделку. Удалось бы владельцам ИСД продать свой актив, если бы на их пути не появился Сулейман Керимов с его элегантной схемой, о которой мы расскажем ниже? Большой вопрос… Именно благодаря посредничеству господина Керимова господа Тарута, Мкртчан и Гайдук получили от ВЭБа около $8 млрд в качестве платы за 50% акций ИСД в 2009 году и последующие кредиты. Это при том, что аналитики оценивают сам актив и имеющиеся у него долги в два раза дешевле, чем в действительности заплатил ВЭБ. Вопросов в этой истории очень много. Вопрос номер один — куда на самом деле ушли от $3 до $5 млрд долларов, “переплаченные” ВЭБом за этот актив? Вопрос номер два — что за деньги ввозил во Францию Керимов (напомним, прокуроры Ниццы обвиняют его во ввозе 750 млн евро наличными)? Вопрос номер три — не связаны ли эти два момента между собой? Обо всем этом — в расследовании “Собеседника”. 

“Выгодная” сделка

Вернемся в те дни, когда миллиардер Керимов кушал во Франции устрицы и трюфели, спокойно покупал виллы и беззаботно катался на “Феррари” в компании разных прекрасных дам, изредка подумывая — а не купить ли мне футбольный клуб, как советует Олег?

Олегу Мкртчану, украинскому металлургу-бизнесмену и большому любителю футбола, в кризисном 2009 году была крайне нужна помощь влиятельных людей, которые из ниоткуда влили бы в дыру его металлургической группы “Индустриальный союз Донбасса” (ИСД) пару — а лучше тройку — миллиардов долларов. (забегая вперед: ушло все восемь). Ведь к тому времени, набрав кредитов на модернизацию заводов ИСД, Мкртчан и его партнеры Виталий Гайдук и Сергей Тарута искали инвесторов уже два года. Ходили по всему металлургическому рынку долго и много — актив предлагался “Евразу”, “НЛМК”, “Северстали”. Покупатели отказывались: всех смущал трехмиллиардный, в долларах, чистый долг перед цепкими международными банками. Ну а в кризис задача и вовсе казалась невыполнимой, хоть душу сдавай в ломбард.

А когда кто-то согласен (и даже когда не согласен, это относится к ранним этапам карьеры) продать душу — появляется Сулейман Керимов: за привлечение денег он получает долю в бизнесе. Такое посредничество у господина Керимова всегда неплохо получалось: за всю его бизнес-карьеру немало примеров, когда он удачно посредничал в какой-нибудь сделке и получал за это неплохой бонус. Например, известно, что от акционеров стройгруппы ПИК в начале того же 2009 года Керимов получил 45% компании — в обмен на помощь с кредитованием от Сбербанка. 

Но вернемся к сделке по купле-продаже половины ИСД. Если быть точным, продавались 50% + 2 акции компании “Корпорація “Індустріальна Спілка Донбасу””. Сделка обставлена мудрено, но разобраться можно: по трети ИСД тогда и сейчас принадлежит трем кипрским компаниям — Castlerose Ltd, Kairto Ltd и Muriel Ltd, у каждой из этих компаний одни и те же акционеры — компании Гайдука, Мкртчана и Таруты. 

Виталий Гайдук полностью продал свою долю в ИСД (~40%) через ЗАО “Визави” и вышел из капитала компании, части своих долей продали Мкртчан через офшор Azitio Holdings Ltd и Тарута через Dargamo Holdings Ltd (примерно по 5% каждый).

Покупателями стали структуры ВЭБа: ООО “ВЭБ Инвест” (25%), ООО “Бастион” (25,00%) и ООО “Русукрмет” (4 акции, ~0%). То, что эти компании связаны с ВЭБом — сомневаться не приходится.

 

Сделки через глубокие офшоры, с которых “выдачи нет”, — стиль работы ВЭБа

1) ООО “ВЭБ-Инвест”. Учреждено 9 лет назад как инвестиционно-девелоперскую структура в рамках санации банка “Глобэкс”. Эта фирма, хотя ее контрольная доля ходила от одного офшора к офшору (это стиль работы ВЭБа) не выходила за периметр фактического контроля ВЭБа — любые сделки “ВЭБ-Инвеста” проводились в интересах ВЭБа. В августе 2017 года у “ВЭБ-Инвеста” появился 100%-й владелец — “дочка” ВЭБа Фонд промышленных активов.

2) ООО “Бастион”. Компания известных финансистов Рубена Варданяна и Михаила Бройтмана, она обслуживает в случае с ИСД интересы ВЭБа в качестве номинала и консультанта (Бройтман входил в набсовет ИСД). Владелец “Бастиона” — кипрская фирма Aquilino Investments. Последняя принадлежит кипрской Milancie Trading Limited (99,9% акций) и Dawnaly Investments Ltd (0,1% от “Аквилино”). Акционер Milancie — виргинская Newround Holdings Limited.

3) ООО “Русукрмет”. Ее собственник кипрская Clariento Investments, но зарегистрировано ООО в одном здании с Фондом промышленных активов ВЭБа. Гендиректором ООО раньше значились такие топы ВЭБа, как Леонид Фрумкин (текущий директор упомянутого Фонда) и Андрей Сапелин (он отвечает за все печально известные украинские “инвестиции”).

 

Технически сделка проводилась так: ВЭБ дал своим дочерним офшорным структурам кредиты на эту сделку, а также на дальнейшее поддержание работы ИСД.

Зачем российской госкорпорации всё так запутывать, вы поймете спустя пару минут.

Керимов под прикрытием 

Разумеется, огромные вливания в ИСД должны были выглядеть более-менее оправдано. Поэтому, дабы представить эти “инвестиции” как продуманные и профильные, первоначально в СМИ покупателем выставили “некую группу лиц во главе с экс-владельцем “Евраза” Александром Катуниным”. Далее ветерана металлургического рынка Катунина упоминают все реже и реже, а в руководство ИСД никто из его людей не вошел — в отличие от представителей ВЭБа и Керимова. Все три компании-покупателя — “ВЭБ-Инвест”, “Бастион” и “Русукрмет” — ведут к госкорпорации “Банк развития и внешнеэкономической деятельности (Внешэкономбанк)”.

Следов Сулеймана Керимова в этих компаниях, разумеется, нет. Но, вполне возможно, он участвует в капитале компании Олега Мкртчана Azitio. Данные из кипрского корпоративного реестра говорят нам, что если до сделки Мкртчан владел Azitio лично напрямую, то прямо после сделки, в начале 2010 года, Azitio была переписана на виргинскую компанию Etmor Investments Limited. Сама Etmor учреждена 21 декабря 2009 года — прямо перед сделкой. 

Кроме того, в ИСД на пост финдиректора в 2010 году пришел человек Керимова — Евгений Потапов из “Уралкалия”, который на тот момент контролировался Керимовым. “Совпадение? Не думаю”, — сказал бы один известный телеведущий, услышав эту историю. 

ИСД — довольно крупная компания. Кроме трех репутационно грязных украинских заводов она включает в себя вполне респектабельные предприятия: польское ISD Huta Chęstochowa и венгерское ISD Dunaferr. В этом году Керимов осмелел — и его присутствие в группе тут же заметили венгерские СМИ. По их сведениям, в результате пертурбаций с акционерным капиталом вместо ВЭБа собственником становятся структуры Керимова. Кроме того, Габор Черна, мэр города Дунайварош, где работает Dunaferr, официально заявлял прессе, что у ISD Dunaferr сменился владелец — вместо ВЭБа это теперь Сулейман Керимов.

Из этих данных косвенно следует, что Керимов может и вовсе оказаться главным конечным бенефициаром ИСД и заемщиком ВЭБа, в пользу которого была проведена сделка 2009 года и оформлены все последующие кредиты. Сколько именно ВЭБ потратил на аферу Керимова — в следующей главе.

Драгоценный черный металл

На саму сделку 2009 года ВЭБ потратил, по разным данным, звучавшим в СМИ, $1—2 млрд. Казалось бы, деньги вовсе не большие за актив из пяти металлургических заводов. Но, если сложить все затраты ВЭБа, цифры получаются нешуточные. 

Итак, незадолго до нее Фонд нацблагосостояния разместил в ВЭБе депозит на $2 млрд — считается, что эти средства пошли в ИСД. Кроме этих денег, как писали СМИ, на покрытие долгов предприятий, входящих в ИСД, ушло $1,4 млрд, еще $500 млн — на краткосрочные задолженности, $2,6 млрд — на финансирование текущих обязательств. Выкуп долгов холдинга обошелся ВЭБу в миллиард долларов. 

То есть в сделку вместе с кредитами ВЭБ вложил по меньшей мере $6,5—7,5 млрд. Эту цифру косвенно подтверждал экс-глава ВЭБа Владимир Дмитриев, который говорил про ИСД, что это была “инвестиция около $8 млрд”, которая помогла предприятиям “выйти из очень серьезной экономической ситуации”, а ВЭБ стал “единственным источником ресурсов”. 

Самого Дмитриева, кстати, Владимир Путин уволил с должности главы ВЭБа в начале 2016 года, когда выяснилось, что банк находится в преддефолтном состоянии и ему нужно гасить многомиллиардные долги. 

Разбираясь в этом деле, “Собеседник” не мог не задаться вопросом — а сколько на самом деле мог стоить ИСД? И оправдана ли звучавшая в СМИ цифра в $1—2 млрд долларов за 50% акций компании? Ведь в то время факторов, влияющих на цену этого актива далеко не в лучшую сторону, было очень много. Во-первых, Ахметов, выходя из ИСД, забрал все более-менее современные и перспективные заводы, у Гайдука, Таруты и Мкртчана остались только Днепровский и Алчевский комбинаты с мартеновским производством. Во-вторых, у компании были крупные долги и не очень было понятно как их гасить, когда основные предприятия группы терпят убытки. В-третьих, на носу были выборы и было абсолютно неясно, как повел(а) бы себя новый глава государства по отношению к крупному бизнесу и конкретно к ИСД. Учитывая все это, возникает справедливый вопрос — а получили ли владельцы ИСД за свои акции те самые $1—2 миллиарда? Все знают, что проблемные активы продаются с большим дисконтом, поэтому можно предположить, что и одного миллиарда долларов на всех троих Гайдук, Мкртчан и Тарута не получили. Куда ушли остальные деньги, якобы уплаченные за долю в ИСД, остается только гадать.

Где деньги, Зин?

Когда мы слышим слова “ВЭБ” и “инвестиция” в одном предложении, то невольно вспоминаем слова “помойка” — так в 2015 году отозвался о госкорпорации Владимир Путин — и “растрата”. И “сделка” по покупке половины ИСД — яркий пример тех самых растрат, о которых говорит президент.

Во-первых, главные активы ИСД оказались глубоко убыточными: ключевое предприятие ИСД — Алчевский метзавод — после покупки в течение пяти лет показывало убытки. 

Алчевский металлургический завод

Чистый убыток 2010 — 1 млрд грн при выручке 12,2 млрд грн

Чистая прибыль 2011 — 142 млн грн при выручке 18,7 млрд грн

Чистый убыток 2012 — 1 млрд гривен при выручке 14,4 млрд грн

Чистый убыток 2013 — 1,7 млрд гривен при выручке 14,8 млрд грн

Чистый убыток 2014 — 20,2 млрд гривен при выручке 14,9 млрд гривен

Чистый убыток 2015 — 23,4 млрд гривен при выручке 7,9 млрд гривен (при этом долги на конец 2015 года превышали 51 млрд грн, а активы находились на уровне 30 млрд гривен).

 

Похожая динамика финпоказателей и у других “дочек” ИСД (Алчевсккокса и Днепровского метзавода). Очевидно, в 2009—2010 годах такие показатели были прогнозируемыми — то есть госкорпорация давала деньги на покупку непривлекательного актива. Когда заведомо провальные проекты ВЭБа были связаны с Олимпиадой — никто не задавал вопросов, честь страны все же, надо затянуть пояса, но показать всему миру, что у нас — самая лучшая Олимпиада. Но ИСД — другой случай, тут миллиарды долларов ушли не на защиту чести страны, а на виллы отдельным предприимчивым персонажам вроде Сулеймана Керимова. Непорядок. 

Во-вторых, есть большой вопрос — сколько именно получили продавцы за свои акции. И есть большие сомнения в том, что звучавшие в прессе миллиарды до них дошли. Похоже, биография этих бизнесменов после 2009 года эти сомнения подтверждает. Никто из них не то чтобы миллиардером не стал, даже в более-менее крупных инвестициях замечен не был. После истории с ВЭБом Гайдук снизил активность, но совсем на пенсию не ушел: например, вложился в торговую интернет-площадку All.Вiz, купил долю в “Украинской молочной компании”. В 2013 году украинский Forbes оценил его состояние лишь в $526 млн. Негусто. 

У его бывших партнеров, кстати, дела шли еще хуже. Мкртчан в 2012 начал спонсировать футбольный клуб “Кубань”, но уже в середине 2014 года у него кончились деньги. Вице-губернатор Краснодарского края Иван Перонко заявил, что клуб ищет инвесторов. В 2016 году Мкртчан попросил правительство Краснодарского края принять у него акции футбольного клуба, так как он был “не в состоянии полноценно финансировать ФК “Кубань””.

Активы Сергея Таруты и вовсе были арестованы ВТБ за невыплату кредитов, которые он взял для ООО “Енисейский фанерный комбинат” вместе с тем же Александром Катуниным. В числе арестованных активов Таруты оказался и Dargamo Holdings Ltd. История проста как мир: с 2008 по 2011 годы фанерный комбинат взял взаймы у ВТБ суммарно $203,2 млн. Лично Тарута и Катунин выступили поручителями по залогам для завода на сумму около $30млн. К 2014 году долг вырос до $181,3 млн. Не получив денег, ВТБ обратился в Красноярский арбитраж и обанкротил фанерный комбинат, а также по договору поручительства банк подал иски к Катунину и Таруте, суд удовлетворил требования банка. Активы бывшего губернатора Донбасса нашли на Кипре, суд Ниокосии также встал на сторону ВТБ и в течение четырех дней после того, как банк подал заявление, удовлетворил требование ВТБ.

И, в-третьих, есть вопросы и к тому, куда именно пошли деньги, выделенные ВЭБом в качестве кредитов “на поддержание операционной деятельности ИСД”. Вообще, вопрос — почему банк выделял деньги на текущую работу заводов, у которых есть вполне себе платежеспособные владельцы… Как бы то ни было, по оценке Unicredit, чистый долг ИСД к моменту сделки с ВЭБом был на уровне $3 млрд, а чистый долг в случае ИСД равен общему долгу, так как у холдинга на тот момент не было высоколиквидных активов. Поэтому вопрос также в том, почему ВЭБ выплатил долгов ИСД на сумму $5,5 млрд — почти в два раза больше, чем предполагалось. И не стоит забывать о том, что никогда покупатель плохих долгов, в этом случае ВЭБ, не выплачивает их в 100% объеме банкам. Здесь опять возникает вопрос — а с каким дисконтом были куплены долги ИСД? Вполне возможно, что с немаленьким. Стандартно плохие долги покупаются со скидкой минимум 25—30%, зависит от степени тяжести состояния должника. То есть, ВЭБ, теоретически, мог купить долги ИСД за $2—2,5 млрд.

Не потому ли ВЭБ “переплатил” по кредитам ИСД, что кредиты странным образом выдавались не напрямую ИСД, а его акционерам? В 2012 году, согласно залоговым документам Azitio, 4%-я доля Azitio в каждом из офшоров, владеющих ИСД (Castlerose, Kairto и Muriel), была заложена ВЭБу. В обмен на акции госбанк перечислил $865 млн в пользу кипрской фирмы Margit Holdings (аффилированная с Azitio структура). Иначе говоря, давние друзья Олег Мкртчан и Сулейман Керимов могли выкачать из ВЭБа в ходе своей хитрой многоходовки с продажей ИСД еще почти миллиард долларов.

На что пошли эти деньги, сказать трудно, но скорее всего, их осваивали через металлургические заводы. Из опубликованных протоколов собрания акционеров Алчевского метзавода следует, что через Margit выделяются крупные кредиты предприятиям ИСД по $600—700 млн. На что уходят эти средства — непонятно, крупных инвестпрограмм по обновлению производства за заводами в последнее время замечено не было. Вообще история с вливаниями в ИСД очень интересная. Даже при очень сильно приблизительном разборе выходит, что никаких восьми миллиардов долларов, или даже шести-семи, там быть не могло. Красная цена проблемному активу с кучей плохих кредитов была как минимум вдвое меньше. Куда делись от $3 до $5 млрд долларов, явно не дошедшие до собственников заводов или же до самих предприятий, остается загадкой. 

Чудесное решение проблемы

Шло время, и казалось, что медленное погружение ИСД на дно стало падением в ад — началась война на Украине. Убыточные предприятия ИСД почти перестали работать, и выданные ВЭБом кредиты стали необслуживаемыми. 

По итогам 2014 года банк получил по МСФО рекордный чистый убыток в 249,7 млрд руб (против прибыли 8,5 млрд руб. в 2013 году). Главной причиной убытка стали расходы на создание резервов, львиная доля которых пришлась на украинские активы банка и кредиты, выданные на реализацию олимпийских проектов, заявляло руководство банка. К концу 2015 года невозвратные кредиты для ИСД вовсе поставили ВЭБ в банкротное состояние и заставили правительство выделить госкорпорации в начале 2016 года дополнительные 150 млрд рублей.

И тут стало ясно, что Керимов, организовавший сделку, и его партнеры только выиграли от конфликта на Украине. В конце 2016 года для чистки баланса ВЭБом учрежден Фонд промышленных активов — по сути, помойка, как ее верно охарактеризовал Владимир Путин, куда сложили убыточные активы, в том числе украинские, на сумму порядка 800 млрд рублей. Срок возврата этих “плохих долгов” Госдума продлила до 2061 года — то есть до “никогда”. Как говорят документы из кипрского реестра, упомянутый выше долг Azitio перед ВЭБом на $865 млн тоже перешел к Фонду промактивов. Канул в Лету. 

— За что, скажи, судьба, за что?!

— Вот за это.

Подведем черту: сделка по ИСД была изначально притворной, а выданные ВЭБом кредиты — заведомо невозвратными. Спонсором вечеринки выступили госфонды.

ВЭБ и ФНБ — это по сути один казенный карман с двумя отверстиями, как в молодёжных толстовках “худи”. Только по открытым данным из ФНБ перечислено в ВЭБ за последние 10 лет порядка триллиона рублей. Но, вообще-то, Фонд национального благосостояния создан для сглаживания дефицита Пенсионного фонда — и ФНБ в последние годы регулярно этим занимается. Из того же бюджета ПФР нашим пенсионерам перепало по “хабаровску” (5 тысяч рублей) в качестве единовременной выплаты — это компенсация за то, что в 2016 году пенсии перестали индексировать. Для работающих пенсионеров индексацию пенсий вообще отменили. Предыдущей подачкой государство скорее облапошило пенсионеров, чем наградило, — из-за мелкости суммы. Однако любые дополнительные выплаты изрядно бодрят стариков, большинству из которых приходится выживать на 8—14 тысяч в месяц.

Мораль этой басни очень проста — есть люди, которые не могут пройти мимо того, что плохо лежит. А деньги ВЭБа, будем откровенны, всегда плохо лежали и не по назначению использовались: на счету банка хороших рыночных сделок раз-два и обчелся. Но “покупку” ИСД даже по меркам ВЭБа можно назвать из ряда вон выходящим случаем. Самая крупная афера в карьере господина Керимова стоила ВЭБу и ФНБ $8 млрд. Возможно, треть этих денег все же дошла до продавцов компании и попала на погашение долгов ИСД. Куда ушли от $3 до $5 миллиардов (!!!) — в этом могут разобраться только компетентные органы, без тщательной проверки которых концов в этой истории не найти. Возможно, какие то детали этого дела уже стали известны француским следователям и очень скоро прокурор Ниццы сделает очередное громкое заявление в отношении дел сенатора Керимова.