Андрей Герус: “Цель номер один для России — это погасить Киев, блекаут Украины — сложнее”

 Журналист LIGA.net встретился с народным депутатом Андреем Герусом 26 января, через несколько часов после завершения 14-й массированной атаки страны-агрессора на украинскую энергосистему. Несмотря на это, голова комитета Верховной Рады по вопросам энергетики и ЖКУ, пытается излучать оптимизм. И у него для этого есть причины.

“Ситуация сложная, но могло быть и хуже. Через три недели — весна, световой день станет длиннее и это нам на руку”, — говорит нардеп. По подсчетам Геруса, за последние четыре месяца Россия выпустила по энергетическим объектам Украины около 700 ракет и дронов-камикадзе Shahed-136. Впрочем, несмотря на повреждения 50% энергетической инфраструктуры Кремль, в конце концов, так и не смог погрузить Украину в кромешную тьму.

Вряд ли из этого можно сделать вывод, что худшие времена позади. До конца отопительного сезона два месяца, а перед правительством и чиновниками стоит еще множество других важных задач. Несмотря на дефицит электроэнергии, в стране есть проблемы и с ее эффективным использованием. Даже в рабочем кабинете Андрея Геруса можно было увидеть до недавнего времени так называемые лампы накаливания. И это — на фоне призывов правительства к населению переходить на LED-лампы.

В большом интервью LIGA.net нардеп рассказал, как Украина планирует перестроить свою энергосистему, какую роль в этом будут выполнять маленькие газовые электростанции и хватит ли стране газа и угля, чтобы закончить отопительный сезон без проблем.

На вопросы, касающиеся ситуации с электроэнергией в областях, Андрей Герус ответил дополнительно в письменном виде при согласовании интервью 6 февраля.

О самом сложном отопительном сезоне, импорте электроэнергии и 700 российских дронах и ракетах

— 26 января Россия совершила очередную атаку на нашу энергетическую систему. Каковы их последствия и как вы оцениваете первую половину отопительного сезона?

— В общем, ситуация не столь плоха, как того хотел Путин и Российская Федерация. Большая часть нашей энергосистемы работает стабильно. Мы видим, что сколько бы ни было ракетных атак на объекты энергетической инфраструктуры — российские оккупанты не могут ее разрушить. По-разному, но украинцы находят способы оставаться с электроэнергией.

Это уже статистика последних атак: наша ПВО сбивает около 90% выпущенных российских ракет, а остальные 10% либо не попадают, либо не наносят тех критических повреждений системе, которые были в октябре-ноябре. Конечно, система работает не идеально, но кто бы вообще мог подумать, что она удержится после 15 массированных обстрелов?

С 10 октября Россия выпустила по нашей энергосистеме около 700 дронов и ракет. Конечно, совокупно эти атаки создали нам серьезные проблемы: где-то есть проблемы с работой электростанций, где-то — с инфраструктурой. С каждой атакой надежность энергосистемы обычно не улучшается, поэтому, как следствие, возникает потребность в ограничениях подачи электроэнергии.

— В каких областях ситуация сейчас самая сложная?

— Харьковская, Запорожская, Одесская области. Сложнее всего — в Одесской области, там была серия российских ракетных атак на подстанции, и у значительной части потребителей более двух суток нет электроэнергии. Однако каждые несколько часов увеличивается количество потребителей, которым возобновлена подача электроэнергии. Ремонтные работы продолжаются круглосуточно.

— Непосредственно в день обстрела обычно облэнерго превентивно отключают потребителям электроэнергию. Можете объяснить зачем?

— Чтобы снизить нагрузку на систему и максимально стабилизировать в критические периоды.

— Сейчас стоит задача фактически выжать из нашей энергосистемы все возможное. ТЭС и ТЭЦ активно используют газ при производстве электроэнергии. Хватит ли нам в этих условиях угля и газа на наших складах до конца отопительного сезона?

— Хватит. В зиму мы заходили с расчетным дефицитом угля, но учитывая постоянные ограничения и повреждения объектов энергосистемы, вполне может быть достаточно угля и газа, чтобы спокойно выйти из отопительного сезона.

У нас есть проблемы с физическим состоянием наших энергоблоков и физическим состоянием подстанций Укрэнерго.

С нефтепродуктами, кстати, я тоже проблем не ожидаю. Сейчас у нас вполне достаточно дизеля и бензина. И, думаю, что в дальнейшем сюрпризов тоже не будет.

— В Украине долго обсуждалась возможность импорта электроэнергии из Европы. Изучали, кто это может делать и за чьи деньги. Недавно стало известно, что госкомпания ЭКУ и частный холдинг ДТЭК уже импортируют европейскую электроэнергию. По какому принципу идет импорт — кто платит разницу между ценой в Европе и Украине?

— Электроэнергия импортируется за деньги потребителей. Это компании, где электроэнергия в себестоимости производства не выше 10%. Для них цена на электроэнергию не так критична, как в целом наличие электроэнергии. У них цикл производства такой, что без электроэнергии они останавливаются и терпят убытки. К примеру, молочники. Если остановить завод, у них испортится продукция.

Первые более или менее объемные поставки импортной электроэнергии начались 23 января — в районе 200-300 МВт. Насколько я знаю, среди покупателей — маслоэкстракционные заводы и металлургические предприятия.

Если бизнес импортирует электроэнергию, ему гарантированно не ограничат поставки электричества на ту величину, которую он купил на европейском рынке. Однако, конечно, это при условии, что существующая инфраструктура будет позволять поставить электроэнергию.

— Какая разница между ценами на электроэнергию из Европы и от генератора, работающего на дизеле?

— Себестоимость электроэнергии на дизеле — 20 грн за кВт-час, в ЕС электроэнергия стоит около 6 грн за кВт-час. Впрочем, если бизнес работает на генераторе, он не платит за распределение электроэнергии, а если импортирует — платит. Однако даже с платой за распределение и передачу конечная стоимость импортируемого электричества все равно минимум в два раза ниже, чем от генератора. Да и дизельный генератор физически не может дать 30 или 50 МВт, а импорт — может.

— Как в целом наши предприятия сейчас получают электроэнергию? В Метинвесте рассказывали, что у предприятий есть определенные квоты.

— Да, есть определенные квоты. Укрэнерго выставляет на каждую область пропорциональные лимиты получения электроэнергии. Бизнес потребляет электроэнергию в соответствии с этими лимитами. Но если предприятие добровольно сокращает потребление и смещает график работы на ночь, ему не ограничивают поставки электроэнергии. Ночью у нас поменьше проблем с электроэнергией, чем днем.

— Сколько в целом Украине не хватает электроэнергии?

— Приблизительно 4-5 ГВт в час в пиковые часы суток (вечером). Все зависит от погоды и ситуации в энергосистеме. В пик при общей потребности энергосистемы более 17 ГВт наши электростанции производят 13-14 ГВт электроэнергии в час.

Я думаю, как только начнется весна, ограничения поставок электроэнергии уменьшатся. Увеличится световой день, потеплеет и ситуация в энергосистеме улучшится. Ограничения будут, но поменьше, хотя в вечерние часы все равно будет наблюдаться дефицит.

Но опять же все зависит от последствий последующих атак на нашу энергосистему. А риски, что они будут, достаточно высоки.

О домах, которым повезло, нарушениях облэнерго и отложенных на весну реформах

— В декабре Госэнергонадзор выявил более 300 нарушений со стороны облэнерго, касающихся графиков отключений электроэнергии. Какое наказание за это им предусмотрено и можно ли в сложившейся ситуации в энергосистеме сделать графики более точными?

— В системе такая ситуация, что выполнять все нормы первичного или вторичного законодательства иногда невозможно. Правила нарушаются как государственными органами, так и энергокомпаниями. Законодательство не создавалось под условия, что в стране будут проходить боевые действия. Поэтому формальные нарушения обнаруживаются везде.

Единственное — эти нарушения не должны быть систематическими и носить спекулятивный характер. Если это нарушение от безысходности или какой-то человеческий фактор — это одно, если это злоупотребление своим положением — совсем другое.

— Что касается критической инфраструктуры. Нередко случается, что те или иные дома не отключают от электроэнергии, потому что они запитаны от критической инфраструктуры. Проводился ли аудит, сколько в Украине реально критической инфраструктуры?

— Таким домам, можно сказать, повезло. С точки зрения энергосистемы, они потребляют относительно скудный объем электроэнергии. Чтобы их отключить нужен отдельный выезд бригады, и, бывает, возникает дилемма — выехать бригаде, чтобы запитать несколько улиц или ехать в другой конец города отключать один отдельный дом. Очевидно, что фокус больше на том, что может оказать больший положительный эффект.

Действительно, были случаи, когда кто-то пытался внести в список критической инфраструктуры то, что ею не является. Это очень рискованно, это легко проверяется. Утверждение перечня критической инфраструктуры — это компетенция глав областных военных администраций и операторов системы распределения электроэнергии (облэнерго). Главы ОВА и проводят такой аудит в своих областях.

— Более 50% энергосистемы повреждены, чуть ли не каждая электростанция пережила обстрелы. Каждый день что-то повреждается, что-то ремонтируется. Очевидно, что так долго продолжаться не может. На ваш взгляд, рынок и его игроки сейчас нуждаются в финансовых вливаниях?

— Безусловно. Инфраструктура Донецкой и Херсонской области практически разбита. Та же история — Луганская и Харьковская области. Большие проблемы также в Киевской, Черниговской, Сумской и Одесской областях. Как результат, у облэнерго сложная финансовая ситуация.

Враг прицельно бьет по подстанциям Укрэнерго и нашей тепловой генерации. Самые прямые убытки от боевых действий — у компании Укрэнерго и ДТЭК. Также прилетало по гидроэлектростанциям. Пострадали и наши солнечные электростанции, большинство ветроэлектростанций — под оккупацией. Поэтому да — рынок нуждается в финансовых вливаниях.

Какие-то решения уже приняты, какие-то еще могут быть приняты, где-то идет помощь от западных партнеров.

— В каком виде они могут быть? Это репарации, вливания из бюджета, повышение цены на электроэнергию?

— Прежде всего — все потребители должны платить за потребленные коммунальные услуги: электроэнергию, воду, газ или тепло. Есть прецеденты, когда в некоторых областях сильно падала платежная дисциплина. Это неправильно. Плата за электроэнергию используется для закупки горючего, финансирования ремонтов и возобновления подачи электроэнергии.

Также есть международная поддержка. Это либо передача нам от международных партнеров оборудования, либо формирование денежных фондов, за которые потом это оборудование закупается. Оно распределяется между всеми энергетическими компаниями. В этом случае нет разницы, какая форма собственности — она принадлежит государственному или частному акционеру. Мы все сейчас находимся в одной лодке.

Еще один механизм — вливание средств из бюджета. Ситуация с бюджетом тоже непростая, но законодательные возможности для этого уже созданы. Рано или поздно правительство воспользуется этой возможностью, чтобы урегулировать долги между участниками рынка и повысить их ликвидность. Но когда это произойдет, мне пока сложно сказать.

К тому же есть еще одна опция, и она в определенной степени сейчас тоже работает — это вливание в компанию частных акционеров.

— Еще осенью, как мне известно, в правительственных кабинетах обсуждалась возможность повысить price—cap (максимально возможная цена на электроэнергию для бизнеса) на электроэнергию. Что сейчас с идеей, можно ли сказать, что ее спрятали в ящик?

— Я бы сказал не так. Обсуждалась возможность не просто поднять price-cap, обсуждалась либерализация рынка. Есть price-cap на разных сегментах рынка. Верхние price-cap, нижние price-cap и так далее. Возможно, весной на этот счет уже будут приняты определенные решения. Либерализация, по моему мнению, может помочь рынку — так будет легче ремонтировать инфраструктуру, привлекать инвестиции, строить новую генерацию.

— Тарифов для населения эти решения не будут касаться?

— Мне тяжело этот вопрос комментировать. Никаких решений на этот счет нет. Ни готовых, ни даже проектов.

Хотя, учитывая, что инфляция в Украине за 2022 год составила почти 27%, пожалуй, повышение тарифа хотя бы на какую-то часть инфляции не стало бы критической нагрузкой для определенных категорий населения. В Украине точно есть потребители, которые могут платить за электроэнергию больше, — владельцы частных коттеджей, бассейнов с подогревом, саун, — то есть те, чье месячное потребление превышает 500 кВт-час (без электроотопления).

Но я еще раз подчеркну: никаких решений на этот счет сейчас нет. Сегодня государство, даже в такое тяжелое время, субсидирует все слои населения, ведь реальная себестоимость электроэнергии, учитывая затраты на топливо, обслуживание сетей и ремонты, существенно выше, чем 1,44 грн за кВт-час.

Об энергосистеме будущего, LED-лампах и мини-электростанциях на газе

— Сейчас часто говорят, что наша энергосистема в будущем должна быть децентрализована. Как она будет работать? От какой генерации мы отказываемся, на какую делаем упор?

— Во-первых, мы ни от чего не отказываемся. Если бы сегодня у нас не было дефицита мощности, то чтобы что-то новое построить, нужно было бы от чего отказаться. Но поскольку у нас дефицит, мы будем строить новое, не отказываясь от старого.

У нас есть поврежденные электростанции. Их будет сложно восстановить, некоторые, возможно, даже нереально. Прежде всего, ситуация на востоке Украины. Поэтому нам нужна новая генерация. Нам нужно восстанавливать все, что возможно, и строить что-то новое.

Во-вторых, у нас открыто окно экспорта электроэнергии в Европу. Если раньше у нас при профиците электроэнергии очень сильно проседала цена, то сейчас при профиците мы сможем экспортировать избыточную электроэнергию за границу.

Так наша система будет более или менее сбалансирована и не будет таких сильных просадок цен, как было летом-осенью до 2022 года.

— А какой будет архитектура энергосистемы?

— У нас есть около 15 объектов, на которые завязана половина нашей энергетики. То есть, существует 15 целей, которые Россия может атаковать и нанести нам наибольший вред. А когда у нас появится еще сотня маленьких электростанций, России будет сложнее дестабилизировать нашу энергосистему.

Приведу пример. Зачем страна-террорист атакует объекты энергосистемы Киева? Чтобы его “потушить”. Цель номер один для России — погасить Киев. Отправить всю Украину в блекаут возможно, но сложнее. Потому это их цель номер два.

А если возле Киева поставить хотя бы десяток маленьких лектростанций, то даже если РФ сможет какие-то из них повредить, остальные все равно будут производить электроэнергию и питать критическую инфраструктуру города: котельные, садики, больницы. Поэтому нужно как можно больше строить маленьких лектростанций вокруг всех городов Украины. Это намного снизит уязвимость страны.

— Как можно больше — это сколько?

— Это сотни. Если строить [постепенно] по одной станции мощностью от 1 МВт и более, то это реально. Это подъемно даже на средства областных центров. Стоимость одной маленьких лектростанций — €400 000—800 000 за МВт. Цена зависит от комплектации, сложности монтажа, технологии. Одни такие станции могут “подниматься” (выходить на определенную мощность. — Ред.) за 2 минуты, другие — за 5 минут. Есть разные.

— Какова экономика таких станций?

— Их экономика зависит от их физического состояния и цены на газ. Чем старше электростанция, тем больше она тратит топлива во время производства. Расходы могут составлять 250 кубов газа на производство одного мегаватт-часа.

Условно, при цене газа 20 000 грн за тысячу кубометров, себестоимость электроэнергии на маленьких лектростанциях — 5000 грн за МВт-час. Если цена на газ выше, то и стоимость электроэнергии соответственно тоже.

— Как быстро могут окупиться инвестиции в эти мини-электростанции?

— На это может уйти до 10 лет. Поэтому сейчас все подобные проекты в Украине строятся за средства международной помощи или предприятиями для собственного потребления. В общей сложности — два десятка электростанций в разных областях. Под Киевом, в Сумской, Полтавской, Черниговской, Винницкой и Днепропетровской областях, в частности. Это те, где есть перспектива, что достроят в ближайшие полгода.

Также, насколько мне известно, сейчас присматривается к газовой генерации и бизнес. Я знаю, что бизнес готов вкладывать средства, чтобы потом снабжать себя собственной же электроэнергией.

И здесь, кстати, можно не останавливаться на одних газовых электростанциях. Солнечные и ветровые электростанции также приносят пользу энергосистеме. Только не те, что большие, а маленькие — на 1-20 МВт. В тех областях, где стоят мини-СЭС и мини-ВЭС, гораздо меньше потребность отключать от электричества потребителей. Фактически они нивелируют дефицит на локальном уровне.

— Не означает ли это, что с разворотом в сторону газовых мини-электростанций Украина постепенно откажется от угольной генерации?

— Если смотреть очень и очень вперед, то чисто теоретически, — да. Но учитывая, что сейчас у нас дефицит мощности и открытое окно для экспорта, в ближайшие годы места на этом рынке хватит всем — и угольным, и газовым, и атомным, и даже “зеленым” электростанциям.

И опять же мы хотим это реализовать не потому что планируем отказаться от угольной генерации, а потому, что хотим децентрализовать нашу энергосистему. Это станет в будущем хорошим предохранителем от массированных ракетных обстрелов нашей энергетики.

Что-то похожее мы уже проходили с нефтепродуктами.

Когда все наше горючее хранилось на крупных нефтебазах, Россия активно пыталась их обстреливать. А как только мы диверсифицировали хранение горючего, обстрелы прекратились. В них не было смысла

— Стартовала программа по масштабной замене LED-ламп. 30 млн лампочек Украине предоставит Евросоюз, остальные 20 млн — должна обеспечить Украина. Планируется ли привлекать к этой программе украинских производителей лампочек?

— Для нас важнее всего два критерия — цена и качество. Если украинские производители смогут выиграть у конкурентов по качеству и цене — да, нужно покупать лампочки у украинских производителей.

Более того, если раньше европейцы нам помогали товарами собственного производства, то сейчас они уже отдают приоритет украинским компаниям. И это правильно. Это вторая форма поддержки.

С одной стороны, они дают кредиты и гранты, а с другой — помогают украинскому бизнесу. А он — дает людям работу и платит налоги.