Александр Скипальский: “Сегодня СБУ продажна, и настолько опасно продажна…”

Был народным депутатом и заместителем министра по чрезвычайным ситуациям. В 2004 году возглавлял службу охраны кандидата в Президенты Виктора Ющенко.

До объявления Украиной независимости работал в КГБ.

Последние на данный момент государственные должности Скипальского — заместитель главы СБУ и начальник управления СБУ в Донецкой области. На Донетчину он был назначен в 2006 году, и пробыл на должности около полугода.

Как позже заявил Скипальский, своим назначением он был обязан совладельцам ИСД Сергею Таруте и Виталию Гайдуку, чего на тот момент не знал. Якобы эти двое донецких бизнесменов пролоббировали его кандидатуру, чтобы пост главы донецкой СБУ занял человек, не задействованный в системе функционирования противоборсвующих ФПГ.

Вскоре его сместили…

Теперь Скипальский заявляет о своем намерении баллотироваться в Президенты.

— Александр Александрович, Вы заявляли о своем намерении баллотироваться в Президенты. Еще не передумали?

— (улыбается) Я даже настроен на победу. Остановить меня в этом моем стремлении может только появление кандидата, по своим тактико-техническим данным лучше меня, или отсутствие той суммы залога, которая Верховным Советом принята в нарушение Конституции.
Я хочу, чтобы все поняли, как нас законодательный орган изолировал в плане статьи Конституции, где мы можем быть избраны и можем избирать. Девяносто пять процентов людей, которые могут быть избранными, которые намного умнее тех, кто сегодня хочет стать кандидатами в Президенты, просто выкинули. Это антиконституционно, это категорически противоречит моим убеждениям.

— Ну и, наконец, давайте мыслить логически: скажите, по Вашему мнению, два с половиной миллиона может внести человек, который имеет среднюю зарплату, грубо говоря, даже пять тысяч гривен в месяц?

— Но у депутатов своя логика. Они утверждают, что таким образом они отсеивают технических кандидатов.

— Это все их логика. Это логика тех, которые купили себе мандаты, и тех, которые хотят покупать их дальше. Обманывая народ, покупать себе властные институты. Я возвращаюсь к своему вопросу: сколько людей в Украине может себе позволить выложить два с половиной миллиона?

— Единицы, конечно.

— Единицы. Скажите, люди, которые это сделают, эти деньги получили, мягко говоря, имея проблемы с моралью?

— Давайте не будем так утверждать. Мне хочется верить, что в Украине есть и честный бизнес.

— Я знаю, что у нас вообще процесс накопления прошел с нарушением морали, и в основном — с нарушением законодательства. Это я официально утверждаю. Что Ваши родители получили от ваучеров?

— Продали за гроши. Все это разводка. Избиратели должны понять простую истину: если они будут голосовать за тех, кто имеет возможность легко внести два с половиной миллиона гривен, значит, они сразу избираютсебе людей, которые нарушали нормы морали или закона. Какие будут Президенты  потом?

— Зачем Вам участвовать в этой кампании?

— Мне это нужно, потому что для меня строительство государства Украина — не пустой звук. Я пришел к этому в зрелом возрасте. В 90-м году, будучи полковником КГБ, я положил партийный билет члена КПСС, отстаивая интересы демократической, европейской будущей Украины. И насколько мне Бог даст здоровья, я буду бороться за свои идеалы.

— Два с половиной миллиона — это капля в море. Избирательная кампания стоит гораздо дороже.

— Вы не увидите моего бигборда. Если бы у меня были деньги, я нашел бы, куда их отдать. В детский сад, например. Их много и в Донецкой области, где полуголодные раздетые дети.
Я не смогу, конечно, пробиться на телевидение.
Я надеюсь на ход истории, на человеческое развитие — девяносто пять процентов людей, которые смотрят сегодня на этих кандидатов, их ненавидят. Они их не хотят, понимаете? Они ищут того, кто бы их не обманул.
А для этого надо смотреть на жизненный путь человека. Обманывал ли он в жизни? Воровал? Если он это делал вчера, он будет делать и завтра. Если он этого не делал, значит, он этого не будет делать.

— Для людей, которые баллотируются в Президенты, но имеют малый процент поддержки, избирательная кампания — это только повод напомнить о себе. Чтобы впоследствии присоединиться к какой-нибудь политической силе, например. Вы планируете вернуться в политику?

— Благодаря тем правилам, которые были при советской власти — не все было плохо — я, простой паренек, закончив техническое училище в Енакиево, вечернюю школу в Енакиево, вышел на хороший путь в будущее.

Я поступил в пограничное училище, получил еще и высшее образование, и прошел ряд курсов, — я сделал неплохую карьеру для простого рабочего паренька. Я был замминистра, я был заместителем председателя, я — генерал-лейтенант.
Скажите, это мало? Я хотел бы, чтобы тысячи моих молодых соотечественников смогли пробить себе такую дорогу.

Я знаю, что такое власть. Если бы я выиграл выборы, я не продлил бы себе жизнь новыми благами, я бы ее сократил своей работой.

— Участие силовиков в избирательной кампании может играть еще и определенную роль для кого-то. В войне компроматов, например.

— Нет, с той категорией военных, которая меня поддерживает, мы не идем в услужение, и не будем фишкой в чьих-то руках. Я могу быть только достойным партнером. Кстати, Кучма мне лично сказал, провожая меня на пенсию: “Ты был одним из немногих, кто докладывал мне правду и ничего не просил”.
Поэтому я неудобный. И в Донецке, в силу того, что я нормально развернул работу, особенно по контролю за финансово-промышленными группами, продажные члены власти решили меня сместить.

— Об этом подробнее, если можно.

— Донецк — это сложный регион, но я его знал. Это часть Украины, и там живут прекрасные люди, которые любят Украину, но любят несколько иначе, чем на западной Украине. И я поехал туда, чтобы помочь свести на нет это противостояние. Это во-первых.
Во-вторых, я прекрасно понимаю, какой убыток создают и экономике, и экологии, и национальной безопасности, если хотите, неконтролируемые финансово-промышленные структуры.
Честно говоря, я до сих пор удивляюсь, что в Донецке стоят символы советской эпохи — Дзержинский, Ленин, Артем. Как они не краснеют от такого бурного развития олигархического империализма?

— Вы сказали “неконтролируемые финансово-промышленные группы”. А это дело СБУ — контролировать финансово-промышленные группы?

— Да, потому что финансово-промышленные группы заключают торговые сделки, и вооружают нашего потенциального противника. Это дело безопасности?

— Вы имеете в виду…

— Я абстрактно говорю.

— А если конкретно?

—Я приведу пример. Один из заводов в Донецкой области заплатил двести двадцать миллионов стране в качестве налогов и социальных выплат, а получил возвращенного НДС двести сорок семь миллионов из бюджета…
Отсюда — голодная армия, нищие школы, и так далее.
Я привел пример только одного предприятия Донецкой области, за 2006 год.

— У Вас были личные конфликты с местными олигархами?

— Нет. Работники спецслужб конфликтов не имеют. Это машина. Она работает. У меня, кстати, прекрасные отношения были с местными властями. Я с удовольствием вспоминаю работу с губернатором, Логвиненко, с председателем областного совета, Близнюком, и с мэром, Лукьянченко. Достаточно толерантные государственные люди.
Но они вынуждены играть по тем правилам, которые сегодня существуют.

— Но ведь это один конгломерат — местные власти и ФПГ.

— Есть правила игры. И если государство не в состоянии установить свои правила — а для этого общество и создает себе государственную структуру, становой хребет, — если оно сегодня само развалено и в услужении у олигархов…

Я привел пример своего перемещения. И вот представьте, если они так легко смогли переместить зампреда СБУ генерала Скипальского с сорокалетним опытом, что им делать с молодыми ставленниками.

Нет Президента, который бы контролировал. Это все подчинено другим интересам, и поэтому государство в таком состоянии, шатком.

— Чья была идея — назначить Вас в Донецк?

— Вы будете смеяться. Я думал, что это — осознанное решение Президента. И поэтому положительно откликнулся. А, к сожалению, это была попытка олигархов подобрать человека, который был бы равноудален от всех личных заинтересованностей.
Я действительно был равноудален. Но я начал с профессиональной точки зрения решать все вопросы, чем их, безусловно, испугал, и они разыграли эту игру по своим правилам.

— То есть, в Донецке была своеобразная олигархическая война?..

— Да. Я думаю, что они решили, что нужно, чтобы СБУ не была приближена к какой-то одной из групп.

— А Вы, в свою очередь, решили давить и на одних, и на других?

— Для меня нет разницы, кто наносит ущерб. Я воспитанник старой школы. Это, кстати, не мои слова, это слова Андропова. Он говорил, что чекисту всегда есть дело до того, в чем есть государственные интересы. И так должно быть в любой стране.

— Вы долго работали в органах, наблюдали становление СБУ, ее развитие… То есть, мы можем говорить о развитии СБУ, или это — деградация?

— Ход истории никто не остановит, поэтому историческое развитие продолжается. …Но служба деградирует, это однозначно. Нет школы. Раньше сотрудники Службы безопасности были неподкупны. Сегодня эта система продажна, и настолько опасно продажна… И пока порядка не будет сверху, внизу ничего не изменится.

— Раньше во многом обвиняли Балогу. Он ушел. С тех пор что-то изменилось?

— Одно из положительных изменений — привлечение для работы в качестве замглавы Секретариата Президента Шатковского Петра Николаевича. Он делает попытки остановить кадровую чехарду, назначения людей непрофессиональных, но, к сожалению, не все в его власти.
Сама система отбора кадров не работает. Ну кто проверял Кислинского перед тем, как его назначить зампредом? Никто. Или Хорошковского? Вот это — цинизм от власти.

— Может ли быть эффективной структура, в руководстве которой — такие люди?

— Не может. Но даже в самых плохих условиях есть хорошие люди. Есть молодые люди, которые приходят туда по своему выбору.

— Вы допускаете вмешательство СБУ в избирательную кампанию?

— Конечно, некоторые карьеристы и некоторые сотрудники, которых устраивает ситуация в государстве, и при этом они могут загребать жар чужими руками, надеются, что все это продолжится, и продолжится президентство на второй срок, и вынашивают какие-то планы. Но я думаю, что вряд ли это им удастся, потому что даже эти вопросы решать нужно, исходя из идеологии, а не по-лакейски.

— В настоящее время снова на слуху тема отравления Ющенко. Я думаю, у Вас тоже есть версия этого происшествия, тем более, что Вы были приближены к нему определенное время.

— Я предлагал Ющенко в свое время систему организации безопасности, он отверг ее почему-то. Он стал делать опору на Жванию, на Червоненко. Я тогда написал письмо и ушел.
Перед уходом у меня была встреча с его супругой, и, к своему сожалению, я спрогнозировал угрозы Ющенко. Я сказал, что ему реально угрожают или авиакатастрофа, или отравление. Он неразборчивый во всем был. Оставляли самолеты без присмотра. И ходил по рынкам, пробовал всякую продукцию.

— Сейчас популярна другая версия — что отравления не было. Якобы к этому выводу пришли и в Генпрокуратуре.

— Я убежден, что Ющенко получил эту дозу, и искренне ему сочувствую, но он в значительной мере виноват в этом сам.

— Президент недавно заявлял о необходимости проверки фондов и общественных организаций в Украине, финансируемых Россией. Надо ожидать провокаций в ходе избирательной кампании?

— В нашей стране проверять нужно все. Безусловно, что надо проверять эти фонды. Но надо проверять, и какие откатные суммы уходили от получения лицензий на создание банков. Надо проверить, куда пошли денежные потоки с последних траншей МВФ. И все это будет касаться персоналий, которых нам подсовывают в Президенты.

— Будет ли ощущаться влияние российских спецслужб на ход президентской кампании? Может быть, не только российских?

— Все спецслужбы проявляют к этому интерес. Потому что важно, какой будет политический курс любого государства в мире. А тем более — Украины, как большой европейской страны, которая имеет ряд объектов, несущих угрозу человечеству, — я имею в виду атомные электростанции и так далее.

Но одни будут просто интересоваться, а некоторые страны будут вести и подрывную деятельность, или внутри страны, или на внешнем уровне.
Украинские спецслужбы сегодня не готовы принять ответные меры.

— Но хотя бы потенциально Украина может противостоять таким вмешательствам?

— Потенциально — да. У нас хороший потенциал.
Многие проблемы — искусственны. Я, например, вижу, как искусственно нагнетаются отношения Украины с Россией. У меня есть группа знакомых генералов в России, которые понимают, что сильная независимая Украина — это гарантия безопасности России в значительной мере. И мы рассматриваем, что гарантии России нам важнее всего. Но наши Президенты даже не удосужатся поговорить по-человечески.

— Возможна ли война с Россией?

— Не думаю. Такая война сегодня очень опасна и для России, и для нас. Хотя конфликты могут быть спровоцированы, потому что и тут политикам хочется пропиариться, или отвлечь внимание, и там, потому что не очень сильно богатеет русский народ, несмотря на свои несметные природные богатства.

Но мы, генералы, не желаем этого. Я думаю, от нас будет многое зависеть. Потому что решения будут принимать политики, а на курок будут нажимать генералы. Если мы сможем, мы не допустим этого. По крайней мере, я бы так хотел.

— У нас вообще остались военные тайны? После конфликта в Грузии Коновалюк, кажется, рассказал все, что только можно было рассказать.

— Я бы не хотел комментировать действия этого старшего лейтенанта запаса, который прослужил помощником военного коменданта. Это все пиар. Так офицеры не поступают. Я не разделяю действия таких людей, как Коновалюк, или Богословская. Надо любить свою Родину, а не пакостить ей.

— Вы говорили о нагнетании отношений Украины и России. Но этим занимается и СБУ. Это вообще дело спецслужбы — организовывать выставки, посвященные Голодомору?

— Тема Голодомора — это не нагнетание обстановки или вмешательство в дела России. Это наша история. Другое дело, что, скажу, как профессионал, спецслужбы в первую очередь ценились созданием архивов, их накоплением. Обнародовать их и дурак сумеет. Это не геройство.

— В ходе избирательной кампании и после ее завершения возможно усиление сепаратистских настроений, например, в Крыму и Закарпатье.

— События в Грузии показали, что люди даже на самых высоких должностях легко попадаются на провокационный крючок. Кто может этому противостоять у нас? Служба деградирует.
Но провокации, противостояние между Украиной и Россией невыгодны никому. И это должны понять россияне. Потому что некоторые политики думают, что своим грубым вмешательством они остановят другие угрозы. Но это не так. С Украиной нужно как можно быстрее договариваться.
В России проблем, поверьте, больше, чем в Украине. У них есть, чем заниматься.

— Есть подозрение, что закарпатские русины — это как раз то, чем занимается Россия у нас.

— Там балогинский след был. Он рассчитывал, наверное, что, дергая эту веревочку, он каким-то образом укрепит свой авторитет.

А потом — эта проблема имеет единый источник. Еще когда в Донецке вывешивали изображения Ющенко в форме нацистского офицера, в Мукачево в присутствии Балоги были мордобой, и депутатское противостояние. Это все было спланировано, на двух концах.

— А Крым? Я, кстати, слышала утверждение, что Черноморский флот — это груда металлолома, нужного на самом деле России только для шантажа Украины.

— Так нельзя утверждать. У России есть интересы в Средиземном море, в конце концов, интересы по обеспечению своего юго-западного направления. Тем более, поскольку Украина говорит о своем возможном вступлении в НАТО.

С Россией нужно строить отношения. Нельзя все время смотреть друг на друга как на угрозу. Все равно наступит разрядка, мы на это обречены, потому что человечество накопило в себе такой военный потенциал, что иначе можно разорвать Землю.

Юлия АБИБОК