Александр Кихтенко: Яценюк объявил войну Донецкой обладминистрации

12 мая президент Порошенко подписал указ о вынесении ему выговора из-за срыва сроков строительства фортификационных сооружений.

На своей пресс-конференции 5 июня президент снова вспомнил про Александра Кихтенко, пообещав, что губернатор области и Александр Тарута, чья компания “Азовстальстрой” участвует в реализации проекта, будут привлечены к ответственности.

В тот же день Кабмин вынес представление об увольнении губернатора. Собирают подписи за отставку Кихтенко и в Верховной Раде. Впрочем, собеседники “Украинской правды” в Администрации президента еще в апреле говорили, что в ближайшее время губернатор области будет уволен.

Причин для публичной порки Кихтенко, и правда, накопилось немало.

Комиссия Кабмина, проверявшая работу администрации области в апреле, поставила губернатору “неуд”.

Такой же “неуд” губернатору ставят и жители Донетчины, которые ожидали, что он сможет оперативно решать проблемы области, принимать нестандартные решения, наладит взаимодействие между военными и гражданскими.

Но ничего этого не произошло.

“Кихтенко оставил на своих местах всех тех, кто работал на “регионалов”. Он не поломал ни одной схемы, не очистил власть и не нашел общий язык с гражданскими активистами, не справился с контрабандой”, — такую оценку работы губернатора чаще всего можно услышать от волонтеров или журналистов в Краматорске, где сейчас базируется областная госадминистрация.

Недовольны Кихтенко и в Мариуполе. В переполненном переселенцами прифронтовом городе работы губернатора не заметили.

“Один не смог сохранить область (говорят о предшественнике Кихтенко — Сергее Таруте — УП), второй не сумел ничего создать”, — говорят местные активисты.

Возможно, в этом вина и самого президента, который назначил на должность губернатора генерала, вышедшего в отставку, и никогда не возглавлявшего даже районный центр не то, что область.

Да и постановка задачи перед назначением выглядела расплывчато. Представляя губернатора на должность, Порошенко поручил ему обеспечить “мир и порядок в Донецкой области”.

За девять месяцев в должности генерал- губернатора, Кихтенко удалось разве что добиться возобновления железнодорожного сообщения с Мариуполем.

Пока еще губернатор рассказал “Украинской правде”, почему срываются сроки строительства фортификационных сооружений, и за что его хотят уволить.

— Почему вас обвиняют в срыве сроков строительства оборонных сооружений? Есть какие-то объективные причины?

— Есть ряд объективных причин. Мы начали делать эти оборонительные сооружения только 17 мая этого года, то есть практически за 8 дней до окончания работ. Причины разные. Только 6 мая наша администрация смогла заключить договор на строительство, а 17 мая начались работы.

Это связано с передачей полей под строительство этих инженерных сооружений. Их надо было разминировать, передать нам, указать координаты на строительство. Только после такой подготовки мы могли начинать работы. Поэтому сегодня мы делаем все для того, чтобы эти работы успеть завершить, хотя бы в течение еще недели.

— Если говорить об объемах работ, чтобы мы представляли масштаб — из 72-х сооружений, за какую часть отвечаете вы?

— Сегодня это — 20 из 24 опорных пунктов. Это очень большой объем работы.

Если говорить по существу, то на возведение этих сооружений нужно около двух месяцев, а то и больше. Мы считали, это очень трудоемко. А если еще выполнять работы и делать обшивку траншеи, то срок еще увеличивается.

— Хорошо, 24 ваших сооружения — о каком бюджете идет речь?

— Каждый взводный опорный пункт — 2,5 млн. грн. Эти деньги заходят через Министерство обороны, выделяет после акта выполненных работ через Госказначейство и напрямую на генподрядчика.

— Строительство части сооружений финансировалось из бюджетов Волынской и Одесской областей. А часть из бюджета Донецкой. Те сооружения, которые финансировались за счет Волынской и Одесской областей, уже построены. В чем проблема — в выделении средств для Донецкой области?

— Нам через государственный бюджет выделили эти деньги своевременно. Что касается Одесской и Волынской областей, это области, которые не воюют. У них есть другие возможности. У них нет спада производства, как у нас, на сегодняшний день. И это надо тоже учитывать.

В секторе М — это мариупольское направление — ведут работы и Донецкая, и Волынская, и Одесская области. Просто у нас наши объекты — они на первой линии обороны, то есть часть из них под огнем. А у них там более спокойная обстановка, они на третьей линии обороны, фактически уже за Мариуполем.

У них совсем другие условия работы.

Несколько раз переносились координаты оборонительных сооружений, потому что была угроза жизни людей, невозможно было продолжать работы, потому эти позиции что обстреливались.

Это тоже один из объективных факторов. Все-таки 6 взводных опорных пунктов сооружаются на первой линии под угрозой обстрела.

— Из того, что вы сейчас говорите, можно сделать вывод, что президент просто не понимает всего происходящего в зоне АТО. Вы считаете, что он незаслуженно грозился наказать вас с Александром Тарутой?

— Президент руководствуется той информацией, которую ему подают. Я думаю, что он лично во всем убедится во время своего посещения в ходе выполнения работ. Думаю, он свою оценку должен несколько изменить.

— Вы готовитесь к его приезду?

— Конечно! Это же президент! Работы ведутся, они активизированы.

Я направил туда дополнительные силы и средства на следующий день. Мы изыскали возможность изъять, если так можно сказать, с некоторых коммунальных предприятий оборудование для того, чтобы мы сегодня выполняли эти работы.

Мы должны все сделать, чтобы мариупольцы были уверены в том, что они находятся в безопасности. Только благодаря этому мы сейчас начинаем очень активно работать, вернее не начинаем, а продолжаем.

— У ваших оппонентов есть еще вопрос по поводу подрядчика. Строит оборонные сооружения компания брата депутата Сергея Таруты Александра Таруты “Азовстальстрой”. Почему именно эта компания? Проводился ли тендер на реализацию работ?

— Первый фортификационный объект был изготовлен этой компанией еще в апреле. И был проинспектирован.

Мы услышали, что это предприятие сделало качественно этот взводный опорный пункт и заключили договор с генеральным подрядчиком, который сегодня выполняет эти работы.

— Были ли открытые тендеры на эти работы, ведь бюджет достаточно значительный для этого проекта…

— Конечно. Без тендера мы не могли делать. Они прошли тендерные процедуры после экспертизы. То есть сначала проект утверждается, после этого проводится тендер. И вот только 27 апреля была утверждена экспертиза. Мы провели тендер и только 6 мая мы могли уже заключать договор.

— Говорят, что вам компанию Александра Таруты просто навязали…

— Эта компания сделала показной взводный опорный пункт. И этот взводный опорный пункт был утвержден как образец.

Естественно, мы не могли брать другую компанию, если ее работа была оценена эффективно. А, по большому счету, разве у нас сегодня есть выбор?

Половина области контролируется украинской властью. Основные предприятия, основная техника остались на той территории. Это тоже надо учитывать. Других компаний, которые могут реализовать такую задачу, нет.

— То есть разговоры среди волонтеров о том, что Таруту Кихтенко навязали, не имеют под собой почвы?

— Я вообще эту тему не хочу обсуждать. Мне абсолютно одинаково, какая компания работает — Таруты, не Таруты.

Для меня главное, чтобы эта компания эффективно работала. Я сказал то, что я сказал: что образцово-показательный пункт, который был утвержден как образец, выполняла эта компания. Вот и все.

Алексеевич Тарута заинтересован не меньше, чем я, чтобы выполнить в срок этот заказ. Он несет ответственность за это. Мы заказали ему объект, он должен выполнить в срок.

— Почему комиссия Кабмина начала проверку работы вас как губернатора и обвинила в срыве строительства фортификационных сооружений?

— Я вам скажу так, что не было работы комиссии Кабмина, поэтому нет предмета обсуждения.

— То есть вы хотите сказать, что Кабмин обманывает?

— Они создали комиссию, не включили туда представителя Администрации президента, хотя должны были включить.

Эта комиссия не приезжала, не представляла план работы, своей программы, не представляла членов комиссии — она не работала, но уехала с актом. То есть она могла бы сюда вообще не приезжать. Это называется фальсификация, самым прямым словом.

И оценивать работу на “неудовлетворительно” целой областной администрации…

Это не моя работа, оценивают не меня — они оценили Донецкую областную администрацию неудовлетворительно.

Донецкая областная администрация находится на нормальном счету по исполнительской дисциплине. Любая комиссия, которая приезжает, она должна приехать не для того, чтобы что-то накатать, а чтобы оказать помощь.

— Так что это на ваш взгляд было, если не комиссия?…

— Премьер-министр объявил войну Донецкой областной администрации. Я не понимаю, с какой целью и зачем.

— Еще раньше, в апреле Арсен Аваков предлагал уволить вас за ваши заявления о том, что необходимо восстанавливать экономические связи с оккупированными территориями…

— Арсен Аваков должен заниматься своей работой. Работать в министерстве эффективно, и бороться с коррупцией, и заниматься серьезным реформированием, а не пиариться на создании одной какой-то патрульной службы — это не все Министерство внутренних дел, это не вся система МВД. Это первое.

Второе: я оставался, остаюсь и буду оставаться на тех позициях, которые говорят о том, что мы должны иметь экономические связи с нашей территорией, временно оккупированной. Там проживают наши люди. И мы не должны бороться с украинскими гражданами, мы должны бороться с террористами. И чем быстрее мы их победим, тем будет лучше для всей области и всей нашей страны.

— Вы возглавили Донецкую область, не имея большой команды. Сейчас, спустя 9 месяцев, можно ли сказать, что у вас есть команда?

— Два моих зама приехали вместе со мной. Я как управленец считаю, что надо работать с теми кадрами, которые есть. Тут остались очень профессиональные люди, у меня нет к ним претензий.

Мы обновили штат администрации, те, кто плохо работал или не переключился в “военный режим”, ушли. Всех глав районных администраций подбирал и представлял я. Поэтому могу сказать, что это моя команда.

— У вас еще в апреле был случай, когда ваш советник Владимир Ржавский уволился и написал в своем Facebook о том, что его увольнение вызвано “неподдержкой председателем Донецкой ОГА проукраинской государственной позиции”. Как вы это можете объяснить?

— Мой советник уволился не по собственному желанию, а я его уволил. Почему?

Потому что он использовал удостоверение советника в качестве личного пиара, а не работы на Донецкую область. И вообще когда я вник в историю и биографию своего советника, я понял, что сделал ошибку, что согласился взять его на должность советника.

Он — человек, который за короткий период времени меняет четыре политические партии, наверное, это о чем-то говорит. (Ржавский в 2005-м был членом “БЮТ”, в 2009 перешел в “Фронт Змін”, на последних выборах перешел в Блок Петра Порошенко. После увольнения из Донецкой ОГА получил повестку, сейчас служит — УП)

— И все-таки — вопрос о вашей проукраинской позиции.

— Понимаете — я генерал армии Украины. Я сделал много для развития Внутренних войск Украины, у меня всегда была позиция четкая проукраинская — в 2005, в 2007 году и так далее.

И сегодня говорить, что я занимаю не проукраинскую позицию… Тем более, кому говорить, кто мне сегодня может давать оценку в этом плане? Я занимал, занимаю и буду занимать только проукраинскую позицию.

Что касается отношения к жителям Донбасса, на сегодняшний день я здесь являюсь главой областной администрации, было бы странно, если бы я не защищал интересы этого края и интересы этих людей. Я их защищаю, и буду защищать, пока я буду находиться на этой должности.

Я считаю, что Донецкая область — очень перспективная область, которая очень нужна сегодня Украине. И сегодня противопоставлять Донецкую область, как это делают некоторые политики, всей Украине — это негосударственный подход.

И сегодня лишать заслуженных социальных выплат тех людей, которые имеют на них право — это неправильно. Сегодня разрывать экономические связи, рушить экономику Донецкой области — это тоже не государственный подход. Мы должны сделать все, чтобы были рабочие места, чтобы люди могли жить, мы должны скорее закончить эту войну и восстанавливать Донбасс. Вот это государственная позиция.

— Вы считаете приемлемым покупать уголь, металл с оккупированной территории?

— Я привык всегда трезво оценивать ситуацию и оценивать обстановку.

Если этот уголь, к примеру, марки антрацит, он есть только на территории, временно неподконтрольной Украине, и есть на территории России. Больше нигде такого угля нет. Есть, правда, в ЮАР, во Вьетнаме, но это очень далеко и привезти его дорого.

Где мы должны этот уголь брать? В России — стране-агрессоре? Или все-таки на той территории, которая является украинской, временно нами не контролируется, но там работают шахтеры, которые граждане Украины?

И этот же уголь идет к нам на территорию Украины. И предприятие, эта шахта, зарегистрировано на территории Украины — она находится там, но центральный офис находится в Украине, и деньги заходят на территорию Украины, и этот уголь нужен для работы наших ТЭС. Если не будет этого угля, ТЭС остановятся, и рухнет энергосистема Украины. Это нужно просто понимать.

Мы не можем пилить сук, на котором мы сидим.

— Вас часто обвиняют в том, что вы не боретесь с контрабандой. Вот, мол, Геннадий Москаль у себя в области снизил уровень контрабанды, а вы не можете. Еще более жесткие обвинения звучат о том, что вы к этому причастны.

— Кто должен бороться с контрабандой? Милиция, СБУ, фискальные службы. Я не буду бегать по посадкам за фурами с пивом. Ну не должен это делать губернатор. Есть на это другие обученные люди.

Я постоянно на коллегиях заслушиваю вопросы, связанные с контрабандой, жестко требую отчетов от силовиков. Но у меня нет другого воздействия.

Для борьбы с контрабандой нужны законы, должны быть установлены правила, понятные для всех и должным образом установлен контроль. А если кто-то говорит, что в Луганской области лучше, чем в Донецкой, то это еще не значит, что это действительно так.

Я начал бороться с контрабандой еще полгода назад, просто делаю это без лишнего шума. Контрабанда появляется там, где создаются искусственные условия. И к ней я не имею никакого отношения.

— С самого назначения вы разделили администрацию: военную оставили в Мариуполе, а административные органы перенесли в Краматорск. Хотя, возможно, было бы логичнее сделать наоборот. Ведь штаб АТО, находится как раз в Краматорске, а поток переселенцев принимает Мариуполь. В Мариуполе говорят, что вы сделали так, как вам удобнее.

— Я могу объяснить причину, почему я принял такое решение. И это решение утвердил президент.

С точки зрения стратегической, Краматорск сегодня является центральным городом, если говорить о территории, которая сегодня находится под контролем украинской власти.

Мариуполь находится на самом крайнем участке, то есть не посередине. Поэтому говорить о том, что в Мариуполе было бы удобнее для всех — это не соответствует действительности. Это первое.

Второе. Ну, нет возможности сегодня ни в Мариуполе, ни в Краматорске — ни в каком-либо другом городе полностью разместить областную администрацию и все те структуры, которые должны находиться здесь. (При губернаторе Таруте Донецкая ОГА размещалась в здании Приморской районной администрации Мариуполя — УП)

Поэтому сегодня областная администрация находится в четырех городах: в Мариуполе, в Краматорске, в Славянске, часть в Константиновке.

Это очень неудобно для управления, поверьте мне. Это очень сложно. И я не мог уехать из Мариуполя и забрать оттуда силовиков. Поэтому я всех силовиков и департамент базовой промышленности тоже оставил там. Учитывая, что там мощная промышленность. Все это прагматично и абсолютно неполитично.

В Краматорске находится штаб АТО. Мне легче здесь с ними работать, потому что сегодня тут ведутся боевые действия. Они рядом со мной, а там только сектор М. Я могу управлять, решать вопросы, в том числе связанные с организацией взаимодействия между гражданским населением и военными, более эффективно.

Потому что штаб руководства находится рядом со мной. Я всегда могу сесть, поехать туда и без телефона решить любую проблему, ускорить процесс. А это очень важно на сегодняшний день.

В Мариуполь я езжу, как я считаю, довольно часто. Не всегда получается, но я знаю Мариуполь — я знаю людей там. У меня там есть мои советники назначенные, которые постоянно докладывают мне о ситуации в городе. Там всегда находится кто-то из заместителей — в командировке. То есть Мариуполь — абсолютно не брошенный город, это уж точно.

— Ваши советники, которые работают в Мариуполе, насчитали четыре ваших визита за девять месяцев.

— Я только за прошлый месяц был три раза. О чем вы говорите! Я свой первый визит в Мариуполь совершил буквально на первой же неделе моей работы.

Я вообще не понимаю смысла вот этого разговора о том, сколько раз я бываю в Мариуполе. Потому что в Мариуполе вообще-то есть городской голова, Юрий Хотлубей, который работает там и оттуда никуда не выезжает.

Я не навязываю городу свое правление — любому. У меня все мэры городов работают в автономном режиме и отвечают за город. Я отвечаю за всю область, включая те районы, которые находятся в районе Мариуполя.

— Просто Мариуполь столкнулся с теми проблемами, с которыми ему не справиться только на городском уровне. Речь идет о трагедии микрорайона “Восточный”, где пострадало больше тысячи семей. Там не сделаны ремонты, не все получили помощь.

— Это проблема Украины, а не области и города.

— Вы — человек президента. Многим казалось, что это вам как губернатору дает некие преференции на, скажем, нестандартные решения. Многие думали, что вы будете бегать по высоким кабинетам и просить за область.

— Я — не член БПП, я в партии не был. Я, конечно, назначен президентом, он предложил мне эту должность.

— Волонтеры все время жалуются, что до сих пор есть проблема с микрорайоном Восточный и с выплатами, из-за того, что институты работают так, словно нет никакой войны.

— Дело в том, что Кабмин не выделил деньги своевременно. Вот и вся проблема.

— Но проблема связана с тем, что государственные институты на линии фронта работают как и прежде. Решения принимаются очень тяжело, сложно и несвоевременно.

— Вы знаете, я общаюсь с очень многими волонтерами. Среди них есть люди, которые действительно очень эффективные, очень патриотически-настроенные и те, которые помогают.

А есть те, кто просто пиарится. Запиарились где-то там на биллборде, портрет где-то повесили, в передаче оценку кому-то дали. Чтобы давать оценку, надо что-то в этом понимать. И ссылаться на оценку волонтеров — это неправильный подход.

Я знаю, как работает казначейство, я знаю, как работает казначейство страны, потому что я с этим сталкиваюсь.

Если бы у меня была возможность перевести казначейство из Мариуполя в Краматорск, я бы уже давно сделал это. Но для этого мне нужно помещение, оборудование…

— Сейчас в Мариуполе назревает конфликт, связанный с тем, чтобы батальон Семенченко “Донбасс” занял один из перспективных санаториев. Такая же проблема в Славянске, где военные тоже разместились в уникальном санатории для спинальников. Вы уже по этому поводу возмущались. Но проблему так и не решили.

— Да. Я думаю, что меня руководство Министерства обороны и Генерального штаба должно услышать и сделать все необходимое для того, чтобы дать возможность этим курортам работать на оздоровление людей и в том числе участников АТО.

Если славянский курорт имеет уникальную грязь, рапу и может лечить людей и там 800 рабочих мест сегодня не используются, то, наверное, же надо принять решение и переместить подразделение, которое находится там в другое удобное место, освободив этот курорт. Ну, это же, по-моему, нормально?

И не должны сегодня в каких-то санаториях, особенно суперэлитных, располагаться воинские подразделения. Это неправильно даже с точки зрения военной науки! А с точки зрения объединения армии и народа это вообще тогда неправильно.

Если сегодня армия вступает в конфликт с народом, который она защищает, зачем это делать?

Поэтому надо принимать правильные, взвешенные решения и проводить разумную, эффективную передислокацию воинских подразделений. Я не противник армии, я наоборот ее сторонник. И я стараюсь использовать свой военный опыт, подсказывать, как правильно действовать в данной ситуации.

И моя полугодичная практика здесь показывает, что те вопросы, которые я поднимал, не решали, потом оказывалось, что все-таки прав был я. Во многих случаях.

— У вас в команде есть такой интересный человек, как Александр Клименко, донецкий предприниматель. Он как раз и отвечает за возведение фортификационных сооружений. Его бутик She&He до сих пор успешно работает в Донецке, на оккупированной боевиками территории. Вас это не смущает?

— Если не справится с задачами по завершению в сроки фортификационных сооружений, то, наверное, его не будет.

— Некоторые волонтеры говорят, что он как раз как бы “решала” от команды Кихтенко.

— А что это значит?

— То есть использует свой статус советника для неких, скажем так, коррупционных действий…

— Значит так, я говорил, говорю и буду говорить всегда, что я никогда не участвовал ни в какой коррупционной схеме, и ни в какой схеме не буду участвовать никогда. Это мой жизненный принцип. Я вне этих коррупционных схем.

Поэтому не может он быть никаким “решалой”. Тем более, учитывая, какой сегодня бюджет в области и как работают здесь предприятия и все остальное в условиях практически войны, какое может быть здесь “решалово”? Я не понимаю этого. Этот вопрос не ко мне. Это вопрос к совсем другим людям, которые занимаются этими делами системно.

— Вам удалось упростить бюрократические процедуры? Или вы не ставили себе такую задачу? Вообще такая задача стояла у губернатора?

— Я всегда по своей жизни работал эффективно, начиная от командира взвода и заканчивая командующим Внутренними войсками. Я всегда добросовестно отношусь к тому участку работы, на котором я выполняю свои обязанности, включая и сегодняшнюю должность, которая для меня была не совсем понятной.

Но я понял, что действительно сегодня, в период ведения боевых действий, областью должен руководить человек, который может найти общий язык с силовыми структурами. Что у меня на сегодняшний день и получается.

Я могу дать оценку действиям, я могу спросить, я могу предложить и я могу подсказать. Это первое.

Второе. Что касается работы экономики. На сегодняшний день я тоже разобрался с работой всех предприятий и шахт на территории области. Я вижу, кто работает эффективно, кто не эффективно — то есть это для меня уже не закрытая тема и я понимаю, как сегодня работает экономика в области.

И я понимаю, что я никогда не буду вмешиваться в работу, к примеру, комбината Ильича или Новокраматорского механического завода.

Для меня самое главное — чтобы эти предприятия имели возможность сегодня работать. И я им должен в этом помогать. В том числе решая вопросы взаимодействия с силовиками. То есть, чтобы на предприятия запускали уголь, чтобы выпускали металл, чтобы делали нормальный пропускной режим и так далее.

У меня очень большая часть времени уходит на решение этих вопросов. А когда идут боевые действия, и, к примеру, на одной из тепловых атомных станций я по несколько раз в день общаюсь с директором.

Потому что он звонит и просит: уберите отсюда тех, помогите то, окажите помощь и так далее. То есть вот этот процесс идет постоянно, каждый день. Эвакуация из Марьинки, к примеру, Красногоровки. Сегодня это все работа губернатора!

То есть эта область вообще-то воюющая — на всякий случай.

И сегодня это нестандартная у меня работа, просто как у гражданского человека, который сел в кресло и кнопки нажимает.

— В чем все же нестандартность?

— Мне каждый день приходят какие-то новые вводные: там разрушили то-то, там упала опора линии электропередач, там надо организовать коридор, там надо разминировать поле, потому что надо делать посевные работы и так дальше. У нас все получается.

Мы сегодня полностью, на 103% наших планов прошли посевную. Мы сегодня провели ямочный ремонт автомобильных дорог, и вышли на первое место в Украине.

Сегодня мы открываем институты травматологии и ортопедии в Красном Лимане и уже делаем там операции, ремонтируем школы, организовываем летний отдых детей.

Мы выплачиваем пенсии, обеспечиваем людей работой, оказываем помощь насколько можем переселенцам, мы сегодня доставляем гуманитарный груз, мы сегодня доставляем строительные материалы.

— Видимо, все не настолько хорошо, иначе бы вам бы не угрожало увольнение.

— Президент сказал, что “будет нести ответственность”. Ну, это право президента. Я знаю то, что я знаю. И для меня самая важная оценка — оценка жителей Донецкой области.

Анастасія РІНГІС