$1,3 млрд за Крым. Когда Ощадбанк откроет охоту за имуществом России

Как сообщила  пресс-служба банка, 22 октября Парижский апелляционный суд вынес решение в его пользу и отклонил попытку РФ приостановить принудительное выполнение решения международного арбитражного суда.

Напомним историю этого вопроса. Ощадбанк начал арбитражное разбирательство с Россией в январе 2016 г. Слушание проходило согласно Арбитражному регламенту Комиссии ООН по праву международной торговли от 1976 г., а также в соответствии с Соглашением между Кабмином Украины и правительством РФ о поощрении и взаимной защите инвестиций.

Почти год назад, 26 ноября 2018 г., Ощадбанк выиграл этот арбитраж: суд обязал Россию возместить банку $1,3 млрд убытков и проценты, которые начали начисляться с момента принятия этого решения до выплаты компенсации.

Причем в сумму убытков были заложены не только потерянные активы в Крыму (по состоянию на март 2014 г. у Ощадбанка в там было 294 отделения), но и прибыль, которую банк мог бы получить, продолжив деятельность на полуострове. При этом почти половина компенсации — это кредиты компании Active Solar LLC, которая принадлежала семье Клюевых, и недополученные доходы в виде процентов. Согласно решению арбитража Россия должна была немедленно выплатить $1,111 млрд, в том числе $598 млн — за потерянные активы, $484 млн — в счет понесенных убытков, и $29 млн — за потерянные активы третьих лиц и потерянное обеспечение по транзакциям с другими филиалами.

Согласно статье 32 Арбитражного регламента решение является окончательным и обязательным для сторон, которые должны выполнить его без промедления. Однако Россия подала жалобу на это решение в Парижский апелляционный суд. И вот 22 октября Ощадбанк выиграл и апелляцию.

“Деловая столица” разбиралась, почему России удалось оспорить решение арбитража, может ли оно быть оспорено снова и когда Ощадбанк сможет начать взыскивать с России $1,3 млрд.

Как пояснил управляющий партнер адвокатского объединения Suprema Lex Виктор Мороз, решение арбитража действительно не подлежит обжалованию и должно быть исполнено немедленно, но, согласно Конвенции о признании и приведении в исполнение иностранных арбитражных решений (Нью-Йоркская конвенция 1958 г.), одним из элементов защиты является вопрос дальнейшего исполнения решения арбитража. “Россия в Парижском апелляционном суде оспаривала не сам иск Ощадбанка по сути, а пыталась временно приостановить исполнение решения арбитража”, — сказал он.

В свою очередь юрист практики международного арбитража AVELLUM Алексей Маслов отметил, что юридическим местом арбитража была Франция, а это означает, что к арбитражу и арбитражному решению применяется французское право, которое разрешает сторонам отменить окончательное арбитражное решение во французских судах, но только на основании ограниченного и строго определенного перечня формальных причин. Они касаются нарушения процедуры арбитражного рассмотрения — например, если сторону не уведомляли об этом. Пересматривать спор по сути французские суды не могут.

По словам Маслова, в рамках такого оспаривания сторона может дополнительно просить суд приостановить исполнение арбитражного решения: “для этого ей нужно доказать, что такое исполнение может существенно нарушить ее права. Как мы понимаем, Россия воспользовалась указанным правом, но французский суд не поддержал ее позицию и не приостановил исполнение решения”. 

Кстати, в сообщении самого Ощадбанка говорится, что основным аргументом России было то, что принудительное исполнение арбитражного решения в странах, которые в меньшей степени защищают государственный иммунитет, чем Франция, может нанести ей вред, а следовательно РФ якобы может понести материальный ущерб. И россияне просили Парижский апелляционный суд приостановить принудительное исполнение решения арбитража, “чтобы защититься от любых попыток его принудительного исполнения за рубежом”.

По словам Мороза, помимо обращения в апелляцию есть и другие зацепки, которые Россия теоретически может использовать, чтобы затянуть исполнение решения арбитража. Но, не зная материалов дела, сложно судить, насколько они применимы именно в этом случае. 

Северный сосед всячески игнорирует решения международных судов, поэтому единственный способ взыскать убытки украинскому банку — искать принадлежащее государству Россия (а не российским компаниям) имущество, находящееся в других странах, накладывать на него арест и реализовывать. Правда, такие аресты также могут быть обжалованы Россией.

По словам Маслова, сейчас Ощадбанк абсолютно не ограничен в том, чтобы подавать заявления о признании и исполнении арбитражного решения против России в любой стране, где у нее предположительно могут находиться активы. В Украине, кстати, это арбитражное решение уже было признано.

“В случае признания такого решения судами государства, Ощадбанк может претендовать на взыскание активов России, находящихся в таком государстве в порядке, установленном национальной процедурой государства. В то же время можно с уверенностью сказать, что существенной помехой для Ощадбанка станут положения о суверенном иммунитете, которые будут защищать активы России от принудительного взыскания. В частности, имущество дипломатических представительств, миссий и другое имущество, не используемое в коммерческих целях, не может подлежать взысканию без согласия государства-должника”, — сказал Маслов.

Обычно в подобных случаях для поиска имущества нанимаются международные компании с офисами в разных государствах, и те проводят аудит, подключают детективов и аудиторов, анализируют различные реестры и иную информацию. Однако эти поиски и взыскивание имущества может растянуться на годы, и подобных случаев успешного взыскания долгов с государства было не так уж и много — до полутора десятков.

Впрочем, сейчас сложно говорить о конкретных сроках и шансах взыскания — они во многом будут зависеть от особенности законодательства и тактики России в каждой юрисдикции. Маслов предполагает, что это может занять нескольких лет. Ощадбанк — далеко не первый в очереди на взыскание. Например, уже некоторое время за имуществом России гоняются акционеры “Юкоса” с арбитражным решением на сумму более $50 млрд.

Александр СУКОВ